Нина - Марина Анатольевна Кистяева

перестал он на неё смотреть, когда она включала воду и добавляла много пены. По поводу пены мужчина что-то же должен сказать! Запротестовать, например. Это девочкам нравится с ней баловаться, а мужчины плюются. Так, по крайней мере, утверждали авторы статей глянцевых журналов.

Когда Нина в очередной раз наклонилась, Костя оказался за спиной. Провел рукой по позвоночнику Нины и ниже. Огладил ягодицы, бедра.

- Постой так… Я тебя не трону, девочка. Только поглажу.

Услышав последнюю фразу, Нина впервые подумала о том, что и Костю, видимо, штормит. Он так же ещё в сомнениях.

Которые они должны развеять. Сегодня же.

Сколько можно…

- Я не против, Кость, - она обернулась и робко улыбнулась, - дай немного передышки. Мне непривычно, что ты рядом. И... что ты – мой.

Последнее утверждение может быть только обоюдным. Он озвучил его. Она – тоже.

- Привыкай, - его рука сильнее сжала ягодицы, палец скользнул между ними, задевая чувствительные места. – Я теперь никуда не уйду.

Нина выпрямилась, развернулась, причем таким образом, чтобы он продолжил её обнимать.

- Я знаю, - на полном серьезе проговорила она. Горло запершило, и в глазах предательски защипало. Баланс между чувственностью их тел и значимостью тех слов, что ими произносились, сохранять удавалось с трудом. Хотелось купаться в руках Кости и говорить.

Оргазм она получила. Пришло время для разговоров.

Их взгляды встретились. Её, полный надежды, робости, веры. И его – прямой, открытый, требовательный.

Они не спешили. Ни он, ни она.

Костя дышал ровно. Его тело находилось в возбужденном состоянии, но он сдерживался. Подобная реакция полностью устраивала Нину.

Он протянул руку, помогая забраться Нине в джакузи. Она ступила в наполняющуюся воду, которая только покрыла дно. По-хорошему надо подождать минут пять хотя бы. Но куда там. Костя последовал за ней.

- Иди ко мне.

Он уселся и притянул Нину к себе. Та не сопротивлялась, удобно устроившись на его груди.

Она в руках Кости.

- Ты в моих руках, - точно прочитав её мысли, сказал он, утыкаясь губами ей в шею.

- Это хорошо.

- Нин, я люблю тебя.

Он сказал… Хорошо стало. Легко. Очень-очень. Точно второе дыхание открылось. Или крылья за спиной прорезались, вырвались на свободу, и уже ничто не ограничивало движения Нины.

Её жизни…

- Правда? – ничего глупее в данный момент спросить она больше не могла. Она мечтала услышать признания от Кости, и не раз. Это логично. Она не просто мечтала о них, она грезила, раз за разом проигрывая в воображении разные сценарии. И каждый раз они были счастливыми. Потому что иначе быть не могло. Потому что иначе пропадал весь смысл.

- А ты сомневаешься, глупышка? – в мужском голосе не слышалось осуждения. Напротив, только теплота и мягкость, от которой защипало в глазах.

- Не знаю, - в собственной слабости признаваться было сложно, но она больше не желала таить ничего. В ней росла потребность не только говорить о том, что между ними сейчас, но и о том, что было в прошлом. Которое и породило это настоящее.

Родные и до боли желанные губы коснулись её плеча. Трепетно, осторожно. Они не несли похоти или страсти, хотя Нина и чувствовала, что Костя по-прежнему находится в возбужденном состоянии. Он отлично справлялся с ним, усмиряя плоть.

Пока так надо…

Хотя бы минут пять. Нет, лучше десять.

И не только для того, чтобы перевести дыхание.

А привыкнуть к тому, что крепкие мужские руки обнимают. Нежно-нежно. И ты таешь в них. И весь мир отходит на второй план. А сердце в груди бьется в ускоренном темпе, и это хорошо. Очень-очень хорошо.

- Мне хочется сказать, что плохо, раз сомневаешься, - раздалось позади и одновременно где-то рядом. Слова Кости, как и вода, окутывали Нину, погружая в сладкое марево. – Только я сам, черт побери, балансирую на грани. Анализирую то, что со мной произошло в последние месяцы и тихо охреневаю. Начиная от той авантюры с эскортом…

Захват рук усилился. Причем ощутимо. В этом жесте транслировалось то, что пока не выражалось словами. Костя развел пальцы одной руки, заскользил ими по животу Нины. Вниз, туда, где ещё сладко потягивало, но не спешил нырять, задержавшись у лобка.

- Эскорт да-а, - протянула Нина, окунаясь в недавнее прошлое. – Вышло…занимательно.

- Занимательно?!

Надо было подобрать какое-то другое слово, потому что гневное рычание в районе уха очень напомнило родительское, когда папа злился.

- Нин… Ты взрослая девочка, и, не сомневаюсь, просчитала все риски. Начиная от того, что твоя фамилия служит гарантом безопасности и ты отлично владеешь оружием, и так далее и тому подобное. Но! – его пальцы всё же нырнули вниз, дотронулись до набухших складок, которые прикрывала пена. – Всегда существует это долбаное «но». Особенно в мире мужчин и продажных женщин. Черт… Где ты и где…

Он запнулся. Нина же улыбнулась, закинула руки назад, запутавшись пальцами в коротких волосах Кости.

- Шлюхи?

- Продажные женщины, - упрямо повторил он. В его глазах появился опасный блеск, такой знакомый и зовущий.

- И, например, что со мной могло случиться?

- От наркоты никто не застрахован. И дело не в коктейлях. Вода, распыление в воздухе. Много чего.

Костя говорил с такой уверенностью, что Нине на мгновение стало не по себе. Оглядываясь назад, она признавала, что её затея была чистой воды авантюрой. И довольно опасной. Она никогда этого и не отрицала. В конце концов, она Коваль или кто? Она стремилась к своему любимому человеку всеми фибрами души, и цена не имела на тот момент значения.

- И ещё, - Костя прокашлялся, точно сама мысль, которую он собирался озвучить, ему доставляла сильный дискомфорт. – То, как ты потеряла девственность. Это неправильно. Должно было быть все иначе.

Он раскаивался? Переживал по поводу того, как всё вышло на яхте? В ту их первую ночь… Нина зажевала губу. Не то, чтобы ей нужно было его раскаяния. Он действовал так, как считал нужным в той ситуации. Он был хозяином положения, а она девочкой, что прилетела переспать с ним за деньги. Всё логично.

- Я ни о чем не жалею, - проговорила Нина, оборачиваясь. Ей необходимо видеть глаза мужа. Да-да, мужа. – Кость… Я же влюбилась в тебя, как кошка. В тот самый день… Помнишь? Четыре года назад, когда я украшала елку и едва не спикировала… А ты меня поймал.