Пособие для настоящих волшебников - Елизавета Шумская

Постепенно накал от чужеродной силы начал сходить на нет. Но на всякий случай Ива выждала еще пару минут. Потом подняла голову и огляделась. Первым, кого она увидела, стал Ло, спокойно, пожалуй, излишне спокойно идущий к ним. За его спиной девушка разглядела лежащую на земле Ларику и Радаяру, прижимающую к себе ее голову и монотонно скулящую в пустоту.

Ива поспешила сбросить «щит», чтобы не причинять беспокойство вампиру. Да и тетушке он неприятен, хоть она и старалась сделать его максимально для нее безболезненным. Ло подошел уже совсем близко и протянул ей руку. Знахарка благодарно на нее оперлась и неловко поднялась. Тогда вампир помог встать и остальным. Ива снова огляделась. Похоже, больше врагов не осталось. Но что же произошло?

– Ты в порядке? – зачем-то спросила она, хотя внешне вампир явно не пострадал. Только одежда потрепалась.

– Да, – бесстрастно ответил юноша.

Травница повнимательней глянула на возлюбленного: что-то ей в нем сейчас совсем не нравилось. Но что бы то ни было, Ло показывать этого не собирался никому. Ива украдкой бросила взгляд на тетушку, но та даже не смотрела на них. Ее взгляд был прикован к Радаяре с ее дочкой.

– А… что с Ларикой?

Почти незаметная пауза заставила Иву посмотреть в глаза вампира. В них не отражалось ничего.

– Я приказал ей умереть.

В домике Полонеи сейчас, как и всегда, царил аромат трав и пили чай, в котором Ива улавливала успокаивающие нотки любимого тетушкиного зелья, пользовавшегося повышенным спросом у истеричных девиц. Таковой знахарка себя не считала, но напиток похлебывала почти с благодарностью. «Почему одержанные с друзьями победы вселяют радость и торжество, а дома от них остается какая-то особая горечь? – несколько заторможенно размышляла Ива. – Дома ты всегда дитя, но тут все как-то серьезней. Здесь не отмахнешься стандартным пожеланием здоровья и на проблемы не скажешь: «Все будет хорошо».

Ей бы радоваться – убийцу нашли, безвинную жертву, то бишь Ларимира, защитили. Тетушка не пострадала. Все получили по заслугам. Однако горечь не уходила. Девушка обвела взглядом комнату. На накрытом одеялом сундуке лежала Радаяра, словно постаревшая лет на двадцать. Она впала в беспамятство еще у реки, и с тех пор не удавалось привести ее в чувство. Тетушка говорила, что это реакция на горе и пусть лучше будет так. Соседскую ведьму перенесли в дом, но в кровать не положили, желая постоянно держать на виду. Но пока в ее состоянии ничего не менялось. Остальные, а именно Ло, Полонея, Ларимир и сама Ива, сидели вокруг стола, погруженные в невеселые думы. По мнению юной чародейки, лучше всего себя сейчас чувствовала как раз тетушка. Она казалась почти довольной, будто подтвердилась какая-то ее догадка или идея.

К Ло было не подступиться. Юноша явно не ждал ее внимания, да и говорить не хотел. Он коротко пересказал, что произошло, и замолчал, явно не желая продолжать беседу. Ива поймала красноречивый взгляд тетушки и тут же решила оставить на этот вечер вампира в покое.

Больше всего опасений у Ивы вызывал Ларимир. Но ему потребовалось совсем немного времени, чтобы прийти в себя. Более того, он оказался в состоянии рассказать свою историю.

– Мама, – юноша оглянулся на безучастную ко всему Радаяру, – никогда не оставляла попыток меня вылечить. За все эти годы чего она и заодно я только не перепробовали. Перечислять – дня не хватит. Но в последнее время она будто успокоилась. Ей удалось стабилизировать мою болезнь. Приступы случались все реже, а со слабостью я давно привык жить. Но такое состояние нужно было поддерживать. Мама каждый день варила зелье для этого. И приносила мне, но чаще это делала сестра. Ставила рядом с кроватью, желала доброй ночи и уходила. Обычно после этого эликсира я очень глубоко спал. Это меня не удивляло, так как многие зелья вызывают сон. Однако в какой-то момент оно перестало действовать столь уж сильно. Возможно, я просто привык к нему, мой организм привык. Так вот… однажды ночью я проснулся и увидел над собой сестру. Не знаю почему, но я решил не подавать вида, что не сплю. Она… я не мог поверить в то, что вижу. Поэтому в следующий раз я отказался от лекарства, вылив его в окно. Сон стал более чутким. И я почувствовал, что Ларика снова пришла ко мне в комнату. В этот раз сомнений у меня уже не возникло. Она пила мои силы. Колдовством вытягивала их из меня. Я не колдун, поэтому для меня, как и любого обычного человека, это очень опасно. Ведь, по сути, пьется жизненная энергия. Мама не любит допускать меня до знахарских дел, говорит, тут выдержка нужна, ведь порой зелья варятся очень долго, да и от жара, запахов мне часто становится дурно, но я все равно многое знаю. В следующий раз я не вылил лекарство, а изучил его. Я почти уверен, что это обычное сонное зелье. В отсутствие Ларики я пробрался в ее комнату и обнаружил там огромные запасы этой настойки и несколько склянок, в которые мама разливает мое лекарство. Они особого стекла. Мама специально когда-то привезла их из города. Иногда требуется их докупать. В прошлый раз за ними ездила Ларика. Наверное, тогда она и себе заказала. Я решил, что она просто подменяет склянки перед тем, как отдать мне. Все эти ночи, пока я это выяснял, она приходила почти каждый раз. И всегда выпивала мои силы. Немного, но достаточно, чтобы я не поправлялся. А ей это придавало колдовских сил. Разумеется, необходимо было что-то делать. Нужно было обо всем рассказать маме… но я никак не мог на это решиться. Она так любит нас обоих. И… узнать, что столько боли, а я думаю, что это началось давно, мама испытала не по вине природы, судьбы, богов или случайности, а по вине родной дочери… Я не был уверен, что это ее не убьет…

Ларимир снова посмотрел на Радаяру. Рассказ будто истощал его. Выглядел он все более слабым и несчастным.

– Однако дальше так продолжаться не могло. Я боялся за маму, но жить тоже хотел, так что я почти уже решился… Но тут мама что-то затеяла. Я понял это, потом увидел рецепт в книге. А однажды услышал обрывок их с сестрой разговора. Они вместе должны были варить это зелье, поэтому волей-неволей обсуждали какие-то моменты, которые помогли понять мне, какую судьбу мне готовят… И я… признаться, опешил. Даже не знаю почему, но я испугался. И… меня скрутил приступ. Я и слова не мог сказать. Просто забрался в кровать и лежал, не в силах что-либо сказать, на что-либо решиться. И… я догадался, что это, – он подчеркнул голосом последнее слово, – лекарство сестра не выльет. Магию я знаю только теоретически и то по обрывкам. Но из сочетания Темных сил и вампирской крови не могло получиться ничего хорошего. Мне трудно было представить, что именно станет с Ларикой, если она выпьет подобное зелье. Я решил или украсть его, или как-то подменить. Но ни мать, ни сестра фактически не оставляли его без присмотра. Я же боялся рассказать про свои открытия при Ларике. Если она столько лет пила мои силы, неизвестно, что сотворит, если ее тайна раскроется. Да и поверит ли мне мама? Вдруг подумает, что у меня начались видения или я просто схожу с ума? Но рискнуть стоило. Для этого нужно было, чтобы мама оказалась одна хотя бы полчаса. Тогда я решил поступить по примеру сестры – воспользоваться такой же склянкой с похожего цвета жидкостью. Я дождался, когда мама с Ларикой будут заняты, и проскользнул в комнату сестры. Там нашел склянку. Я был уверен, что мама, не желая открывать мне правду, захочет обставить все как всегда. Но, наверное, я как-то себя выдал. Или Ларика с помощью колдовства поняла, что я копался в ее вещах. Но выдала себя и она. По ее взгляду я понял, что следующую ночь мне не пережить. К матери обращаться уже смысла не имело: Ларика подлила ей снотворного. Пока мама еще держалась, но по вялости ее движений и паузам между словами было ясно, что зелье уже действует. Маму Ларика вряд ли будет трогать, а вот меня запросто. И я решил бежать. К вам, тетя Полонея. И к тебе, Ива. Потому что вы могли справиться с тем, во что превратится Ларика. – Юноша красноречиво глянул на вампира, давая понять, что сказанное относится по большей части к нему.