Академия зазнаек или Попала в дракона! (СИ) - Гладышева Наталья

Только засунула нос в раритет, пытаясь вчитаться в мудрёно составленные предложения, как услышала над ухом:

— Что это у вас? — кажется, преподаватель, наконец, вспомнил о моём существовании.

И как не вовремя-то! Только интересное нашла. Про начальное обучение закрытию. Пусть глава была коротенькой. Но информативной. Блин!

— Книга, — ответила вежливо, подняв глаза.

— Останьтесь после пары, — сказал преподаватель и снова перестал замечать меня.

И? Что это было? Зачем он хочет, чтобы я осталась? Наказывать будет? Глупо как-то. Сначала сам дал понять, чтобы я занималась чем хочется. А теперь…

Плюнула на странности драконов и занялась делом. Раз уж я не могу написать контрольную, попробую понять, как нужно защищаться от ментальных воздействий. Глава оказалась нудной. Пришлось не один раз перечитывать абзацы, чтобы хоть как-то разобраться о чём идёт речь.

«…Мыслеэнергия текуча и испаряема» — говорилось в одном из абзацев. — «Не изменённые тела не удерживают её должным образом» — это о чём вообще?

Потрясла головой. Нет, сложно разобраться самостоятельно. Но нужно… А раз нужно, стисну в зубы и перечту столько раз, сколько потребуется. Терпение и труд, и не такие сложности перетрут!

Тела должны быть изменёнными, чтобы удерживать мыслеэнергию. Это про то, что придётся менять своё тело для удержания энергии в себе? Для того, чтобы не фонить, как это назвал противный Дакер… Так? Или не так?

Покосилась на Штефана. Тот явно был увлечён. Придерживал диск на парте рукой и сосредоточенно сопел, водя гелевой ручкой по воздуху. Понятно, виртуальный экран видит. На нём и пишет.

Посмотрев на преподавателя, который всё так же игнорил меня, достала из ридикюля ручку и ежедневник. Открыла его и замерла на месте, пытаясь понять, а почему, собственно, эту тетрадку я называю ежедневником? Твёрдый переплёт ввёл в заблуждение? Раньше не заметила, что никаких дат на листах нет. Разлинованы просто.

Сняла с ручки колпачок и вписала фразу из учебника в ежедневник, решила называть его так по старой памяти. Итак. Тела должны быть изменены. Если это о неживых предметах, то их как-то нужно менять, чтобы можно было в них удерживать мыслеэнергию. Под это определение подпадают пуговица и медальон в таком случае. Их как-то так изменили, что они стали артефактами. Если о живых телах, то, значит и тех, кто хранит… Хранит мысли. Это про меня, что ли? Это моё тело должны были как-то поменять, чтобы я смогла мысли хранить? Не это ли делает метка и обучение? Меняет тело…

Сидела открыв рот и таращась на стену, с самым глупым видом. Вздрогнула, услышав еле слышный шлепок о парту. Опустила глаза и нахмурилась. Записочка. Бумажная…

Покрутила головой вокруг, отыскала взглядом дракона, который с независимым видом закрывал похожий на мой ежедневник, и не смотрел в мою сторону. Белобрысый, как и все они тут. Морда лица надменная. Маска золотая. Костюмчик дорогой, не форма. Кто-то из аристократов. И чего от меня хочет золотой мальчик?

Развернула бумажку и с недоумением вчиталась в строки, написанные аккуратным, ровным почерком:

«Сегодня у фонтана. В 19:00. Приходи. Не пожалеешь»

И куда это он меня зовёт? На сеновал за чистой и светлой любовью? Чего ждёт? Ваня, я ваша навеки? Или собирается какое-то деловое предложение сделать? Ладно. Сходим со Штефаном, и узнаем.

Покачала головой, и снова углубилась в книгу о защите. Натолкнувшись про фразу о мыслеэнергии неразумных, истекающей из их тел бесконтрольно, вздохнула. Дакер, оказывается, учебник цитировал. Снобы они тут все. Что же они подразумевают под неразумностью?

С азартом принялась листать учебник, пытаясь краем глаза ухватить знакомое слово «неразумные». Может, удастся узнать, за что они нас — людей, так? Узнать не успела, пока я ковырялась в учебнике, временами погружаясь в чтение, когда что-то казалось нужным или интересным, время пролетело незаметно и зазвонил колокол.

Драконы-студенты засобирались. А я вспомнила, что меня, как Штирлица, попросили остаться.

— Штефан, подождёшь? — спросила соседа по комнате.

— Подожду, — не стал он меня разочаровывать.

— Это хорошо, — хмурясь и поджимая губы, подошла к преподавателю и сказала. — Вы просили остаться.

— Покажите книгу, — холодно, но вежливо сказал педагог.

— Она… моя, — отдавать добычу не хотелось совершенно.

— Она останется с вами. Я просто хочу посмотреть, — снизошёл до объяснений древний дракон.

Тяжко вздохнув и чуя во всём это какую-то подлянку, достала книгу из ридикюля. Протянула мужчине и поморщилась от неудовольствия, когда он взял у меня раритет.

— Давнее издание, — ровно произнёс дракон. — У неразумной не может быть этого издания в собственности…

Блин! Чуть не взвыла от огорчения! Кажется, меня собираются под любым предлогом лишить законной и такой нужной добычи! Не отдам! Моё! Шмыгнула носом, удерживаясь от того, чтобы не заплакать от обиды.

— Где вы её взяли? — спросил преподаватель. — Нашли? Кто-то дал?

— Это допрос? — вопрос, боюсь, прозвучал непримиримо. — Нашла…

Дракон открыл книгу, безошибочно, на форзаце и зачитал:

«Умнейшей и прекраснейшей Элеоноре. Ф.Д.»

— Флориан Драак, — перевёл он для меня глупой. — Он никогда не подписывался полным титулом и не ставил даты. Элеонора Драак, его супруга. По преданиям, очень любила научную литературу. Коллекционировала учебники.

— Правящая семья? — затаила дыхание, информация была полезной и неожиданной.

— Заберите книгу. И лучше читайте её наедине сама с собой, — дал мне дельный совет дракон. — И поищите там, где нашли сей предмет, что-нибудь столь же полезное по физике взаимодействий. Вам это может пригодиться, — преподаватель от меня отвернулся и снова перестал замечать.

Обалдевшая и изумлённая свалившейся на меня ценной информацией, вышла из аудитории, прижимая к себе учебник. Надо так же форзац «Психологии» посмотреть. Вдруг и там какая-нибудь ценная дарственная надпись имеется?

Глава 19. Свидательная

«Драконы не любят слово «нет»

Записки на полях конспекта авторства Яны Неразумной

Штефан повёл меня обедать, а я и не против была, проголодалась. Большой перерыв, как он это назвал. У нас на Земле это была бы большая перемена. В столовой было не протолкнуться, но любимый моим другом столик был не занят. Не рискуют занимать, зная, что он Штефану приглянулся? Интересно, сколько же ему пришлось повоевать, чтобы отстоять своё право на него?

На обед, таким неимущим, как мы со Штефом, полагался жиденький супчик, сваренный на птичьих костях. Моя бабуля это блюдо обозвала бы братской могилой. Но ничего, похлебать было можно. На второе сосед по комнате взял сладковатые клубни оранжевого цвета, похожие по вкусу на картошку, и котлетку к ним. Видимо, мясо перекрутили на котлеты, а косточки отправили в суп. Экономно и безотходно.

Пока ела, кусок в горло не лез, уж слишком пристально меня разглядывали. Очень много любопытных и презрительных взглядов не только на меня, но и на друга. Понятно, слух о том, что мы со Штефаном спим пополз по подворотням.

Недалеко от нас устроилась компания наших однокурсников. Они переглядывались и перешёптывались, косясь на наш столик. Аристократ, который кидал мне записку, просто ел, делая вид, что не замечает ни Штефана, ни меня. Конспиратор, да уж.

— Штефан, — тихо позвала друга. — А что за личность вон тот, в золотой маске, который с нами на одном факультете?

— Герцог Дрэгон, — тихо ответил мне он. — Зачем он тебе?

— Записку кинул на паре, — прошептала, пригнувшись к столу, пусть со стороны выглядит так, будто мы флиртуем. — Приглашает на свидание.

— Плохо. Герцог Дрэгон с нищими не общается. Ему что-то нужно от тебя, — Штефан нахмурился и перестал терзать котлету вилкой.

— Ты пойдёшь со мной туда? — наверное, лучше бы вообще не ходить, но любопытно, что же хочет от меня аристократ.