Призыв ведьмы. Часть четвертая (СИ) - Эйлин Торен

всегда сможешь найти меня, а я смогу найти тебя. Если нить одного бледнеет — это хворь, беда. Если потеряет цвет совсем — смерть. Я хочу, чтобы ты знала об этом. И…

Феран запнулся, вздохнул, не мог посмотреть ей в глаза.

— Ты можешь снять нить. Ведьмы и маги могут это. Просто прикоснись и вытащи, — сказал и пожалел, но недоговаривать дальше было уже нельзя. — Если снимешь свою не будешь знать обо мне, а я не смогу тебя найти.

— А твоя нить? — спросила Хэла.

— Моя будет со мной, пока жив, потому что это часть тебя, — с болью ответил он, — и это твоя любовь ко мне. Это и так слишком много для такого, как я.

Ведьма повела пальцем по рисунку нити на своей руке — четыре линии, переплетающиеся, красивые, двух цветов. Рэтару стало жутко, что сейчас вытащит и будет права — нельзя было не рассказать всего до конца.

Ему просто необходимо было поговорить с ней до того, что сделал, но веры в то, что она согласиться просто так, не было совсем. Она бы не пошла на магический обряд, она простую нить не позволила бы на себе завязать, чего говорить о небесной?

Рэтар так хотел бы сделать всё правильно, но всё, что случилось, слова мага, тяжёлые мысли предостережений и опасности — разъедали мужчину изнутри. Он просто представить себе не мог, что потеряет эту женщину — всю свою жизнь в одном только её взгляде.

— Ты мне соврал, — сказала тихо ведьма.

— Прости, Хэла… — прошептал он с болью.

Её пальцы провели линию по его щеке и легли на шею. Рэтар решился встретиться с ней взглядом.

— Фиговое начало семейной жизни, знаешь ли, — прошептала ведьма и он кивнул, а Хэла снова сцепила пальцы с его пальцами. — Не делай так больше, пожалуйста.

— Не буду, — мотнул головой Рэтар и решился поцеловать её, надеясь, что она не остановит. Не остановила.

Феран чувствовал, что сделал плохо, но его не отпускала тревога острая, как никогда — тревога от предстоящей потери. Эти неуловимые изменения в Хэле, ещё до того, как Рэтар сейчас усугубил ситуацию. Но теперь только верить, что она его действительно простит. И верить, что всё, что случиться завтра и дальше, они переживут.

Глава 9

Было невыносимо холодно. Словно внутри всё заледенело и невозможно было пошевелиться. Даже глаза открыть не получалось.

Хотя снаружи было невероятно тепло, уютно и хорошо. И её очень хотелось туда, но не выходило и было отчаянно обидно. Хотелось плакать.

Она постоянно плачет. Порой казалось, что уже и слёз нет, казалось, что вот собралась и стала сильнее, а потом происходило что-то такое, как наказание Хэлы, и хотелось выть от отчаяния, плакать, рыдать, заливаться слезами, утопая в них, потому что не было ни на что другое силы.

Милена так считала.

До того момента, как у неё получилось Хэлу полечить.

Вся эта случившаяся с ними круговерть была такой странной, жуткой и одновременно неестественной. Безграничное отчаяние, которое нашло на Милену после того, как она поняла, что именно увидела внутри Хэлы, там в лесу и весть о наказании. Белую ведьму так сковало ужасом, что даже вздохнуть было больно.

Серые узнали, что порка палачом великого эла смертельна, и что Хэлу не наказывают, а приговаривают к смерти.

И ночь ожидания была невыносима. Никто не сомкнул глаз. Девочки кто тихо плакал, кто впал в истерику, не веря в происходящее. Хэлу любили все. Они относились к ней как к старшей сестре, кто помладше и вовсе видели в ней кого-то сродни приёмной матери.

Сама Милена не понимала, кто для неё Хэла, но определённо любила женщину очень сильно.

Рано утром, ещё когда до рассвета было далеко, пришла Эка и заранее принесла девочкам завтрак. Хотя, конечно, ни у одной из них кусок в горло не лез. Экономка всплакнула с ними, но успокоила тем, что пороть чёрную ведьму будет сам достопочтенный феран.

Чем это было лучше Милена никак не могла понять — по ней это было ещё ужаснее.

— Она точно выживет, — кивнула им женщина. — Крепитесь. Завтра великий и двор уедут. Потерпим ещё чуть-чуть.

После этого убежала, а Милена заметила, что Эка оставила в суете свой плащ. И уж сама не поняла откуда нашла в себе сил, но белая решилась на отчаянный и, как понимала, весьма безумный шаг.

Серые стали одеваться, потому что им нужно было присутствовать на наказании, в отличии от Милены, которую распорядились оставить в доме одну, дабы видимо не сломать видом экзекуции.

Внутри девушки билось желание действий, она так хотела спасти Хэлу. Ей правда верилось, что можно помочь, сказав, что женщина беременна — разве можно её пороть? И разве у ферана поднимется рука на неё в таком состоянии?

Выскользнув из дома, пока никто не видел, Мила осторожно пошла в сторону площади перед кортами и в сторону к воротам замка. Тяжело вздохнув, она постояла у загона с тоорами, пытаясь прикинуть пустят ли её стражники, которые были сейчас на воротах, хотя обычно там никто не стоял. Или остановят? И решила, что разберётся по ходу дела, в конце концов прикинется дурочкой.

Но не успела сделать и двух шагов, как её выхватили с улицы и затянули внутрь ограждения с харагами, прижали к стене. Она задрала голову и наткнулась на нахмуренное озадаченное лицо с яркими бирюзовыми глазами, которые сейчас смотрели с нескрываемым раздражением.

— Ты что творишь? — прошипел парень прикрывая её собой.

— Брок, — выдохнула Милена и покосилась на заинтересованный взгляд одного из хищников Хэлы. — Я… мне надо…

— Ты ошалела? — зло рыкнул парень. — Одной ведьмы у столба мало? Нужна вторая?

— Прости, — пискнула она, но Брок быстро зажал ей рот.

— Тшш! Знаешь как с башен сейчас всё слышно?

Милена кивнула в знак того, что понимает.

— Мне очень надо в дом, понимаешь? — сказала она едва слышным шёпотом, когда он убрал руку.

— Забудь, — отрезал юноша так же тихо. — Завтра, если наши молитвы услышат, туда попадёшь.

— Брок, пожалуйста, отпусти, — взмолилась девушка. — Я тебя очень прошу. Это важно. Это для Хэлы. Я не знаю, но мне туда надо.

— Зачем? — недоумевал сын ферана.

— Я хочу поговорить с Роаром, — но на самом деле внутри было это понимание, что ничего не изменить, что всё это бестолку, но Милену отчаянно тянуло внутрь, словно невидимой силой, которой она не могла сопротивляться.

Брок с сомнением всмотрелся в её лицо.

— Пожалуйста, Брок, — прошептала