Нечаяный сюрприз для графа (СИ) - Ветреная Инга

Я не могла успокоиться, что-то было не так, или Торин не договаривал, или от нас скрывали информацию. Мое проснувшееся шестое чувство кричало, что ему не стоит туда ехать.

На одном из балов к нам с Торином уверенной походкой подошел привлекательный темноволосый мужчина с военной выправкой.

- Познакомься, Оливия, это мой друг граф Ален Монсервиль, - произнес Торин, потом представил меня: - Моя невеста леди Оливия Стелтон.

- Для меня большая честь познакомиться с той, которая покорила сердце моего лучшего друга, - улыбнулся Ален.

У графа Монсервиля были внимательные глаза и открытая улыбка, от него веяло силой.

- Я тоже рада познакомиться с Вами, - ответила я.

- К сожалению, не могу Вас познакомить со своей женой, она сейчас в нашем поместье, но я с удовольствием сделаю это, если Вы приедете к нам в замок Монсервиль.

- Торин говорил, что Вы ждете ребенка, поэтому хочу Вас поздравить с таким желанным для вас обоих событием.

- Благодарю, и передам Ваши слова жене. Мы будем рады, если Вы приедете к нам погостить.

- Оливия, ты можешь поехать в замок и без меня, если возникнет такое желание, - заметил Торин.

- Несомненно! – подтвердил Ален.

Так, а вот это уже похоже на предупреждение, что, если что-нибудь случится, мне следует обратиться за помощью к чете Монсервилей.

- Спасибо, обязательно буду иметь это в виду, - сдержанно ответила я.

Я заметила, что с приближением срока отъезда Торин становился беспокойным, хотя старался не показывать этого. Как можно больше времени я стремилась проводить с ним, старалась выглядеть жизнерадостной, чтобы не давать ему поводов волноваться обо мне.

- Завтра я уезжаю, значит, получается, что сегодня у нас прощальный бал, -пытался шутить Торин, не замечая, как от волнения крепко сжимает мою руку.

- Пойдем к тебе, Торин, - тихо сказала я.

Глаза его радостно сверкнули, и молча он повел меня в свои апартаменты. Мы еще не подошли к двери, но в предвкушении сердце мое забилось чаще, дыхание тоже участилось. Я взглянула на Торина, с ним происходило то же самое. Он только ускорил шаг и сильнее сжал мою руку вспотевшей ладонью. Как только за нами захлопнулась дверь, мы бросились в объятия друг друга. Не переставая целоваться, освобождались от одежды. На пороге спальни Торин, уже без рубашки, подхватил меня на руки и положил на кровать.

- Так хочется подольше полюбоваться тобой, да, боюсь, не выдержу, - хрипел он, стягивая с меня намокшие трусики.

- Ты только не останавливайся! – попросила я, теснее прижимаясь к его обнаженному телу.

Задержав затуманенный взгляд на моих призывно раздвинутых бедрах, он навис надо мной и со стоном вошел в меня, заполнив собою мое тело и мысли. С безудержной страстью мы исполняли с ним извечный танец любви под мелодию собственных стонов и оглушительного прерывистого дыхания. Торин постарался, чтобы я первой достигла кульминации. Мое тело еще продолжало сотрясаться в сладостных спазмах, когда он замер, запрокинув голову, и я почувствовала внутри себя пульсацию его внушительных размеров плоти и услышала протяжный стон любимого.

Позже мы снова любили друг друга, только этот раз отличался медленными, бесконечными, с ума сводящими предварительными ласками. Торин долго и трепетно ласкал мою грудь, сначала теребя соски, а потом нежно посасывая. Он сделал их такими чувствительными, что от легкого прикосновения его языка меня охватывала сладкая судорога. Я нежно сжимала его плоть и смотрела в лицо, на котором отражалось испытываемое им наслаждение. Помня о расставании, мы оба, как будто впрок хотели насытиться этими пьянящими ощущениями.

Я лежала на плече Торина, а он, обняв меня, перебирал мои волосы.

- Почему ты сказала, что не знала, что ты – девственница? – спросил Торин.

- Из бесконечных претензий ко мне мачехи я узнала, что очень недолго Оливия встречалась с неким Джером, служащим отца. Так вот, Сибилла утверждала, что он обесчестил Оливию, то есть меня, - рассказала я.

- Прости, но я рад, что она ошиблась, - проговорил Торин.

- А если бы не ошиблась, что-нибудь изменилось бы? – поинтересовалась я.

Торин ответил не сразу, но уверенно:

- Нет! Это ведь было до меня.

Мы помолчали.

- Шесть, - сказала я.

- Что? – не понял Торин.

- На твоем прессе шесть кубиков, - констатировала я.

- Все-таки сосчитала, - счастливо рассмеялся он и, заглянув мне в глаза, серьезно спросил:

- Ты ведь никогда не сдаешься, да?

- Не знаю, - удивленно пожала я плечами. – Как-то не задумывалась об этом.

- Оливия, - начал Торин.

- Оля, - перебила я его. – Мне бы хотелось, чтобы ты именно так называл меня.

- С удовольствием! – расплылся он в улыбке. – Я все ждал, когда ты позволишь называть тебя так - Оля, у тебя, кстати, необычное имя!

Я с удивлением посмотрела на него, он отзеркалил мне слова, сказанные когда-то ему при нашей первой незабываемой стычке.

- Ты помнишь? – спросила я.

- Я все помню, родная, - сказал он. – И каждый раз с ужасом думаю о том, что мог пройти мимо тебя, и ты бы досталась другому счастливчику!

Нам уже пора было расставаться, когда Торин, волнуясь, спросил:

- Оля, ты понимаешь, какие последствия могут быть после этой ночи?

- Иными словами, я могу забеременеть? – уточнила я.

Торин, не привыкший к такой прямолинейности, растерянно кивнул.

- Я понимаю, Торин, и хочу, чтобы ты об этом тоже помнил и поскорее возвращался, - сказала ему.

- Месяц, Оля, всего один месяц, и я вернусь к тебе, - пообещал он.

Скоро будет месяц, как Торин покинул королевство, за это время я получила от него два письма. Почта, в том числе и дипломатическая, из Саравии доставлялась в Картар по морю на торговых судах, принадлежащих купцам нашего королевства. По прибытию в порт капитан корабля передавал почту королевскому курьеру, который и доставлял ее в столицу. Первое письмо я получила через неделю после его отъезда. В нем он писал, что скучает, и душа его, как у пятнадцатилетнего юноши рвется домой. Он вспоминал наши беседы и споры, шутил, что готов терпеть все мои капризы, и с нетерпением ждет нашей встречи. Все письмо было пронизано теплотой и искренностью. В нем также он сообщил, что султанатом правит младший сын Зилантана, шестнадцатилетний Хас. О том, что случилось с султаном Киратом и его братом Ильтаром, в письме не было ни слова. Прошло десять дней, и мне доставили еще одно письмо. Оно отличалось от первого, было более лаконичным, фразы были обтекаемые, будто Торин не хотел писать ничего конкретного и личного. Он также ничего не писал о султане или его свите, ни слова не было и о службе. Меня оно насторожило.

Еще до отъезда Торина мы с ним договорились, что если у него возникнут непредвиденные обстоятельства, и он не сможет или не посчитает возможным отправлять письма на кораблях нашего королевства, то мне нужно будет связаться с дипломатами государств, корабли которых заходят в порт Саравии. В нашем королевстве было два дипломата, которые представляли государства, имеющие с Саравией торговые связи. И Торин познакомил меня с обоими дипломатами и их секретарями. Поэтому, получив второе письмо, которое мне показалось странным, я обратилась к этим людям, но они сказали, что писем от Торина им не передавали. Я хотела поговорить с Аленом, но его не было в столице, он находился в своем замке. Тогда я решила поговорить с королем, но это оказалось не так-то просто. Секретари короля отказались записывать меня на прием даже, когда я сказала, что речь пойдет о графе Торине Ривгане, они снисходительно порекомендовали мне все вопросы решать через отца. Я так и сделала. На аудиенцию с королем мы с ним явилась вместе точно в назначенное время. Секретарь хмуро покосился на меня, но сказать ничего не посмел.

- Ваше Величество, я попросил о встрече с Вами по просьбе моей дочери, -сказал отец. – Прошу Вас выслушать ее.