Чудеса Дивнозёрья - Алан Григорьев

Не у всех, правда, двери открывать умеют. Но будем считать, что я ведьмин кот, волшебный.

— Так ты предупредить меня вылетел, — Тайке стало стыдно. — Спасибо, Пушочек.

— Спасибо на плюшку не намажешь, — хохотнул коловерша. — Как проводишь гостью, давай пообедаем?

— А кто хоть пришёл-то? Кто-то знакомый?

— Не, — коловерша мотнул головой, — какая-то неизвестная бабка. Думаю, она вообще не из Дивнозёрья.

— Ладно, разберёмся.

Тайка затворила за собой калитку. Украдкой собрала со столбика немного снега и обсыпала Пушка с ног до головы. Ха! Знай наших!

— Здрасьте! — крикнула она с порога, и гостья, кряхтя, поднялась с табуретки Тайке навстречу.

Это была обычная, ничем не примечательная бабулька в вязаном пуховом платке, старом пальтишке с бобровым воротником и валенках. Валенки, впрочем, она уже успела снять и поставить к печке сушиться.

— Тю! А взрослые где? — выдала гостья вместо приветствия.

Тайка от такой бесцеремонности сперва застыла на пороге, а потом принялась яростно сдирать с себя пуховик.

— А вы, собственно, кто, откуда и по какому делу?

— Баба Лиля я, из Ольховки. На Речной улице живу. А дело у меня простое — внучок заболел. Хочу у ведьмы помощи попросить, — бодро отчиталась бабка.

— Так, может, лучше фельдшера вызвать? — Тайка стянула сапоги и тоже поставила их к печке. — Болезни — это не по моей части. Хотите, могу со своего мобильника позвонить. Диктуйте адрес: улица Речная, а дальше?…

— Так это ты и есть ведьма? — баба Лиля всплеснула руками. — Надо же, такая малая!

— Мне почти семнадцать, — скривилась Тайка. Сегодня её всё раздражало. — И я честно не знаю, чем могу вам помочь.

Нет, это вообще нормально? Пришла незнакомая старуха, впёрлась в дом, не поздоровалась, сама не ведает, чего хочет, ещё и возраст ей не нравится?

— Может статься, что ничем, — вредная бабка поджала губы и, переваливаясь, потопала к своим валенкам.

— Вы хоть скажите, что с внуком-то? — вздохнула Тайка. — Может, шиповничка вам отсыпать?

Но бабка в ответ издала недовольный звук, похожий на пыхтение самовара, и хлопнула дверью. Припадочная какая-то!

Пожав плечами, Тайка принялась стягивать свитер — в доме было жарко, — и тут в телефоне пиликнуло сообщение от соседа — деда Фёдора. Ему как раз недавно объяснили, что такое смайлики и стикеры, теперь дед отправлял их по поводу и без. Вот и сейчас прислал несколько сопливых и температурных грустных рожиц. Тайка немедленно ему набрала:

— Что случилось, деда? Заболел?

В трубку чихнули. Должно быть, это означало «да».

— Может, фельдшера вызвать?

— Не надо, — прокряхтел дед Фёдор. — Скажи, у тебя вареньица с малиной не осталось?

— Сейчас принесу, — Тайка прижала телефон плечом к уху и направилась к стоявшим у печки сапогам, но дед запротестовал:

— Сиди дома. Заразишься ещё, опять контрольную по алгебре завалишь. Лучше домового отправь — ваш-то к нашему частенько в гости шастает.

Дед Фёдор был одним из немногих в Дивнозёрье, кто не верил, а точно знал — волшебство существует. Иногда даже сокрушался, мол, жаль, что я не колдун, а то помог бы юной ведьме. Тайка в ответ всегда уверяла, что он и так очень помогает. Кстати, это было чистой правдой.

— Ага, я попрошу Никифора. Что-то все одновременно разболелись. Алёнка утром слегла. У нас в классе пятеро температурят. И ещё бабы-Лилин внук — восемь человек уже!

— Что ещё за баба Лиля? — не понял дед Фёдор.

— Да приходила тут одна. Из Ольховки. На Речной улице живёт. Ух, и вредная! — Тайке хотелось кому-то пожаловаться.

— Ты, Таюша, наверное, чегой-то не расслышала, — дед снова чихнул. — Нету в Ольховке никакой Речной улицы.

Опачки, вот это поворот! Так, главное — не подавать виду: дедушке в его возрасте волноваться вредно. Тайка постаралась, чтобы её голос прозвучал беспечно:

— Может, не расслышала. Ладно, высылаю к тебе домового с малиной. Выздоравливай! — и нажала отбой, пока дед не решил спросить что-нибудь ещё.

* * *

Когда Никифор вернулся, они, по обыкновению, устроили военный совет — на троих с Пушком. Коловерша, почуяв нераскрытую тайну, аж затанцевал. Ну всё, сейчас снова возомнит себя великим сыщиком…

— Тая, я думаю, эта бабка — злая ведьма! Ходит-бродит, на всех порчу наводит. Я бы на твоём месте проверил, не оставила ли она в доме каких-нибудь сюрпризов.

— Обалдуй пернатый дело говорит, — согласился Никифор, но тут же добавил ложку дёгтя: — Ещё бы двери не открывал всем подряд, цены бы ему не было.

— А сам-то! Дрых за печкой без задних ног. А мог бы присмотреть за старушенцией, — фыркнул Пушок, и домовой повесил голову.

— Твоя правда. Оплошал…

— Перестаньте друг друга упрекать, — Тайка подняла руки в примиряющем жесте. — Мы помогаем людям, и наш дом открыт для всех, как при бабушке было. Тех, кто приходит со злом, на самом деле очень мало. Да и они, может статься, не плохие люди, а просто несчастные. Не стану я из-за такой фигни запирать на замок ни свою дверь, ни сердце.

— Хорошо сказано, Таюшка-хозяюшка, — пробасил седовласый домовой. — Только ты порчу всё равно поищи. Мало ли?

И Тайка нашла! В сапоге, представляете? Не зря бабка у печки крутилась.

— Батюшки, прямо у меня под носом напакостить успела! — запричитал-заахал домовой, пока Тайка пересыпала из голенища в тряпицу мокрую землю, перемешанную с песком и подгнившими листьями.

— Зачем ей это? Конкуренции боится, что ли? — она пожала плечами.

А у Пушка уже появилась своя версия:

— Тай, а вдруг она у больных жизненную силу забирает, чтобы внуку своему отдать?

— М-м-м… не знаю. Эх, пойти бы к ней, припереть к стенке и спросить — пошто? Ведь сделанное зло потом злом же вернётся, — Тайка почесала в затылке. — Где эту баб Лилю теперь искать, если никакой Речной улицы нет?

— А ты по следу попробуй, — предложил Никифор. — С собаками.

— Ни за что! — Пушок закатил глаза. — Ненавижу пёсье племя! Тая, я тебе её сам найду. У диких коловершей спрошу, они везде летают, многое видят.

— Знаю я их, — поморщилась Тайка. — Увидят мышь или птичку, отвлекутся, потом забудут, что искали, а след уже снегом присыплет, и ведьма уйдёт. Лучше возьму у Алёнки Снежка выгулять. Он, небось, истосковался там, пока хозяйка болеет.

Коловерша, конечно, пытался спорить, но Тайка сказала:

— Эй, детектив Пушок, тебе разве не нужна полицейская собака-ищейка?

Потом ещё пирожков посулила. В общем, уговорила, как обычно.

* * *

Снежок так обрадовался прогулке, что принялся скакать по пушистым сугробам: взрывал их носом, катался на спине, невнятно поскуливая от восторга. Даже Тайка, понимавшая язык животных, отчаялась что-либо разобрать.

— Полицейская ищейка, ага,