Русский кайзер. «Иду на вы!» - Василий Панфилов

«Нехорошесть» эту он и сам не раз замечал, и не только у мусульман, с религией это вряд ли связано. А вот с наркотиками – запросто. Наблюдалось такое и в некоторых протестантских сектах, ныне запрещенных в Венедии, Унии и Империи.

Меньше чем через час из Стамбула начала валить озверевшая толпа. Наспех выстроившись в боевой порядок, они с яростным ревом бросились в атаку, начав бежать буквально от стен города, хотя расстояние до венедского лагеря было больше полутора верст.

Забахали пушки, посылая ядра в османов, но… никакого эффекта! Толпа стала единым организмом, этаким муравейником, когда гибель одного муравья – ничто. Наступали враги на удивление быстро, выкрикивая на ходу что-то религиозное, причем самое страшное – одновременно…

Внешне невозмутимый Грифич пришел в ужас – он прекрасно понимал, что ТАКОЕ войско в рукопашной будет представлять необыкновенную опасность.

– Ракеты, – отдал он короткий приказ, и ракетчики быстро сделали поправки и дали залп…

Не слишком точный, но все равно – около половины ракет попало в наступающих врагов или перелетела через стены Стамбула, а там, можно было не сомневаться, толпа была и за ними…

Не помогло! Османы гибли, но продолжали бежать вперед, приближаясь с каждой минутой. А между тем им противостояла далеко не вся армия императора, часть войска он вынужден был отправить в сторону порта, поторопить беглецов… Так что против турок стояло сейчас около пятидесяти пяти тысяч человек, в основном венеды.

К счастью, предусмотрительность сделала свое дело и укрепления затормозили толпу. Рвы, валы, простенькие канавки… Все они собирали свою дань под пушечным обстрелом.

Спасало и то, что ворота в городских стенах были очень узкими, а накормленные наркотиками турки стремились сразу же кинуться в бой, не пытаясь вывести предварительно все войско.

Артиллеристы работали мастерки, делая залп за залпом, и все пространство между венедским лагерем и крепостными стенами было густо усеяно телами. Чем ближе к лагерю, тем больше тел, местами они составили своеобразные валы, до двух метров высотой. А ведь с начала безумной атаки[115] прошло меньше пятнадцати минут… Позиции заволокло едким пороховым дымом, несмотря на ровный ветерок из-за близости моря, но нельзя сказать, чтобы он сильно мешал. Видимость – да, ухудшил, а в остальном… Рюген давным-давно взял «на вооружение» своим артиллеристам тряпочные повязки на лица и некое подобие водолазных очков, чтобы глаза не слезились. Не сказать, что изобретения сильно помогали… но помогали.

Стрельба шла бешеная, и Померанский прекрасно понимал, что если бы не Покора с Бонапартом, дело уже дошло бы до рукопашной… Осложнялась ситуация тем, что со стен Стамбула пускали ракеты по венедскому лагерю. Пусть это были примитивные индийские версии, пусть три четверти из них попадали по самим туркам… Но и оставшихся хватало. Войска императора для отражения атаки вынуждены были встать достаточно плотно, для предстоящей штыковой – иначе никак. Так что даже эти убогие поделки собирали кровавую дань со славян.

– Сир, не удержим, – подошел озабоченный Блюхер, – трупы перед пушками мешают нормально стрелять, сейчас с минуты на минуту рукопашная пойдет. Тебе надо отойти, Государь.

– Сейчас? – сухо усмехнулся император, которым начало овладевать боевое безумие, вроде бы давно уже забытое. – Нет… Передай всем – атака!

Зазвучали боевые трубы и флейты, застучали барабанщики, и… армия начала движение вперед. Как это принято в восемнадцатом веке – командиры впереди. Устав, написанный попаданцем, разрешал это только в крайнем случае… Но сейчас он настал: против них не привычная турецкая армия, воины которой готовы бежать, как только представится возможность… Нет, против венедов, шведов, легионеров и союзников стояли безумцы, мало что соображающие под воздействием наркотиков. Убивать – вот единственная мысль этих зверей… Да нет, звери разумней, чем наркоманы под зельями… Безумцы, готовые убивать, не замечая ран, драться с распоротыми животами и отрубленными конечностями… Сталкивались.

Залп из ружей, и передовые ряды осман упали. Задние тут же пробежали по их телам…

– Слава! – бешено кричит император, срывая голос, и войска отзываются:

– Слава!

Страшный штыковой удар снес очередную волну безумцев, но потери были и у имперской армии – турки нередко даже со штыком в животе стремились проткнуть обидчиков.

Игорь дрался в первых рядах, чувствуя уже забытое упоение боем. В левой руке – кавказская шашка, лучшее оружие для скоростной рубки. В правой – тяжелая карабела, утяжеленная ближе к концу клинка. Рюген шел, как настоящая машина смерти, со стороны казалось, что у него не две руки, а как минимум шесть. С возрастом он не потерял формы… пока не потерял… зато приобрел колоссальный опыт.

Шаг вперед, скрутить тело вправо вниз, уходя от выставленных вперед копий. Режущие движения на уровне бедер…

– Аа! – Двое осман захлебываются криком – когда клинок разрезает бедро до кости, даже наркотики не спасают от боли.

Перехватив карабелу обратным хватом, Игорь тяжелым эфесом разбивает висок пусть и умирающего, но тянущегося к пистолету врага. Носком сапога он ломает колено скалящемуся старику в одеждах янычара.

– Алла! – Старик оказался «из настоящих» и даже со сломанной ногой почти достал попаданца кинжалом. С трудом уклонившись от удара в горло, император сломал янычару переносицу, ударив головой в металлической каске. Враг тяжело осел под ноги сражающихся, но и там, уже теряя сознание, попытался схватить Рюгена за ноги.

Выстрел одного из телохранителей отбросил рвущегося к императору безумца с пеной на губах. Почти тут же в спину кайзеру ударили, но качественная кираса спасла. С трудом удержавшись на ногах и превратив начавшееся было падение в головокружительную связку приемов, император карабелой разрубил напавшему голову.

– Н-на! – Еще удар карабелой, еще… Черкесская шашка в левой не столько рубит, сколько режет – очень уж близко подобрались враги, не размахнешься…

– Слава! – Телохранители пробились к императору и расчистили путь воинам Империи в глубь турецкого строя.

– Рраа! – Слаженный штыковой удар венедских гренадеров был страшен. Индивидуальное мастерство, умение работать в команде и личное мужество – три составляющих успеха. Вдобавок солдаты сражались на глазах своего императора…

Даже безумцы, накачанные наркотиками, не выдержали напора и дрогнули.

– Грифон! – С этим боевым кличем Рюген бросился на врагов, с бешеной скоростью орудуя шашкой.

– Аа! – проорал один из мусульман что-то невнятное, бросившись на Игоря с шамширом наперевес. Шаг в сторону, взмах клинком… и вот отрубленная голова безумца катится по трупам, лежащим под ногами сражающихся.

Почти тут же «Волки» императора пошли в атаку и снова расширили плацдарм для венедскоих воинов.

– В штыки, славяне!

Время от времени император прорывался на десяток метров в глубь вражеских рядов, но слишком далеко не шел, поджидая остальных.

За ним шли верные «Волки», буквально «прогрызая» дорогу гренадерам, за которыми шла уже пехота. Получился своеобразный «клин» или острие копья. Оно было не одиноким, вперед пошел Покора и Николич, Бонапарт и Головины во главе легионов, Ярослав…

– Барра! – заорал Наполеон, бледнея. – Пусть мы умрем – но вечен Рим! Вперед!

Обнажив шпагу, Бонапарт возглавил атаку пехотного полка, командование которого было убито. Шаг… и шпага корсиканца пронзает горло немытого головореза в тюрбане, вооруженного ятаганом и кинжалом. Выдернуть клинок… отразить удар пики… пригнуться… выпад!

– Ахрр… – Осман схватился за шпагу Наполеона, торчащую из его живота, но артиллерист с силой потянул клинок на себя, толкая умирающего врага ногой.

Какой-то оборванец с древним мушкетом выстрелил в венедов.

– Ублюдок! – вырвалось у корсиканца – одна из картечин больно ужалила его в левое плечо. Вырвав пистолет из-за пояса, он метким выстрелом уничтожил обидчика и перехватил разряженное оружие за ствол – в такой схватке лишним не будет…

Легат Федор Головин приказал трубить атаку. Прозвенели серебряные трубы, поднялись Грифоны на шестах и…

– Барра! – дружно проорали воины, переходя на бег. – Барра!

Они врезались в набегающих осман, так таран в хлипкие крепостные ворота. Первые ряды врагов были уничтожены за считаные секунды, но обезумевшие от наркотиков защитники Истамбула не кончались, и легион начал «стачиваться»…

Федор раздавал команды, сидя на коне в задних рядах. Однако медленно, но верно легион начал отступать.

Спрыгнув с коня, легат протолкался в первые ряды и привлек к себе внимание воинов.

– Воины! – неистово закричал Головин. – Сегодня решается, быть или не быть Империи! Барра!

– Барра! – выдохнули легионеры, сделав шаг вперед. А потом еще, еще… В передних рядах шел легат с отрядом телохранителей.