Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки - Юрий Колесников

Поездка министра иностранных дел Рейха в Москву потребует широкой подготовки, если мы хотим, чтобы предполагаемый обмен мнениями привёл к каким-то результатам…

Молотов отметил, что он по-прежнему ещё не готов на дальнейшие заявления о визите сюда министра иностранных дел Рейха. Ему кажется, однако, что для такого визита необходимо предварительное выяснение и подготовка конкретных вопросов с тем, чтобы в Москве всё не ограничилось просто переговорами, а были бы приняты отдельные решения. Он горячо присоединился к моему заявлению, что было бы желательно поспешить, чтобы ход событий не поставил бы нас перед уже свершившимися фактами. Он, однако, должен повторить, что, если немецкое правительство склоняется к идее заключения пакта о ненападении или к чему-то подобному, то можно уже сразу приступить к обсуждению этих вопросов.

Он просил информировать мое правительство в этом направлении.

Граф фон Шуленбург

Москва, 16 августа 1939 г.»

Глава 15

В тот же день, 16 августа, посол Германии в СССР фон Шуленбург пишет письмо статс-секретарю Министерства иностранных дел Рейха Шнурре:

«Глубокоуважаемый статс-секретарь!

В связи с моим разговором с господином Молотовым я хотел бы подчеркнуть следующее.

Господин Молотов был необыкновенно податлив и откровенен. У меня сложилось впечатление, что предложение о визите министра Рейха сюда лично очень польстило господину Молотову и что он рассматривает это как доказательство наших добрых намерений. (Я сужу об этом на основании газетных сообщений – Москва попросила, чтобы Англия и Франция прислали сюда министра, но вместо этого приехал только господин Стрэнг, потому что Лондон и Париж рассердились, что господину Ворошилову не позволили принять приглашение на британские манёвры. На самом деле, это является совершенно другим вопросом, так как высокопоставленные советские лица до сих пор никогда не выезжали за границу.)

Во вчерашних заявлениях господина Молотова также заслуживает внимания удивительная сдержанность в его требованиях к нам. Он ни разу не произнёс выражения «Антикоминтерновский пакт» и также не требовал более от нас, как делал это во время последнего разговора, «отказа от поддержки японской агрессии». Он ограничился пожеланием, чтобы мы содействовали урегулированию советско-японских отношений. Ещё более примечательно его совершенно ясно выраженное желание заключить с нами пакт о ненападении.

Несмотря на все наши усилия, нам не удалось полностью выяснить, как господин Молотов хочет разрешить вопрос о прибалтийских государствах…»

О польских делах, а также о стремлении не дать англичанам опередить себя министр иностранных дел Германии телеграфировал своему послу в Советском Союзе графу Шуленбургу:

«№ 179 от 16 августа. Срочно! Лично господину послу.

Берлин, 16 августа 1939 г. – 16.14

Получено в Москве 17 августа 1939 г. – 01.00

Я прошу Вас снова встретиться с господином Молотовым, чтобы сообщить ему, что в добавление к вчерашнему посланию для господина Сталина Вы хотите передать ему только что полученную нижеследующую инструкцию Берлина, связанную с вопросами, поднятыми господином Молотовым. Пожалуйста, передайте господину Молотову следующее.

1) Вопросы, поднятые господином Молотовым, соответствуют пожеланиям Германии. То есть Германия готова заключить пакт о ненападении с Советским Союзом, и, если того пожелает Советский Союз, этот пакт не будет подлежать изменениям в течение двадцати пяти лет. Далее Германия готова совместно с Советским Союзом гарантировать безопасность прибалтийских стран. Наконец, следующее – что полностью соответствует позиции Германии: Германия готова использовать свое влияние с целью укрепления русско-японских отношений.

2) Исходя из настоящего положения и учитывая возможность возникновения когда-либо серьёзных инцидентов (пожалуйста, объясните в этом месте, что Германия не намерена бесконечно терпеть польские провокации), фюрер считает, что было бы желательно быстрое и основательное выяснение немецко-советских отношений и взаимное урегулирование неотложных вопросов.

В силу этих причин министр иностранных дел Рейха заявляет, что он готов прилететь самолётом в Москву в любое время после пятницы 18 августа, имея от фюрера все полномочия для рассмотрения и решения всего комплекса германо-советских вопросов, а если представится возможность, то и для подписания соответствующего договора.

Дополнение.

Прошу Вас зачитать господину Молотову эти инструкции и запросить мнение советского правительства и господина Сталина. Добавлю совершенно конфиденциально для Вашего сведения, что мы были бы особо заинтересованы в том, чтобы моя поездка в Москву состоялась в конце этой недели или в начале следующей.

Риббентроп».

Посол Германии в Советском Союзе телеграфирует в Министерство иностранных дел Рейха.

«№ 182 от 17 августа.

Очень срочно! Секретно! Москва, 18 августа, 05.30

Ссылаясь на Вашу телеграмму № 179 от 16 августа.

После того как я зачитал Молотову дополнительные инструкции, Молотов, не вдаваясь подробно в их содержание, заявил, что сегодня он сможет дать ответ советского правительства на моё сообщение от 15 августа. Сталин с большим интересом следит за переговорами, он информирован обо всех деталях и полностью согласен с Молотовым.

Господин Молотов зачитал ответ советского правительства, который в переданном мне тексте выглядит следующим образом:

«Советское правительство ознакомилось с заявлением германского правительства, переданным 15 августа графом Шуленбургом, относительно его желания действительно улучшить политические отношения между Германией и СССР.

На основании официальных заявлений отдельных представителей правительства Германии, которые зачастую носили недружелюбный и даже враждебный характер по отношению к СССР, у Советского Союза до совсем недавнего времени создавалось впечатление, что германское правительство, действуя под предлогом угрозы столкновения с СССР, готовилось само к такому столкновению и обосновывало необходимость своей постоянной гонки вооружений неизбежностью такого столкновения. Не будем напоминать о том факте, что германское правительство посредством так называемого «Антикоминтерновского пакта» стремилось создать единый фронт группы государств, направленный против СССР, и с особым упорством пыталось втянуть в него Японию.

Понятно, что подобная политика со стороны германского правительства вынудила СССР предпринять серьёзные шаги для укрепления своей обороноспособности на случай возможной агрессии Германии против СССР, а также принять участие в организации оборонительного фронта группы государств, направленного против такой агрессии.

Если, однако, германское правительство решило сейчас изменить старую политику в направлении улучшения отношений с СССР, то советское правительство может лишь приветствовать такую перемену и со своей стороны готово изменить свою политику в сторону существенного улучшения отношений с Германией.

Если добавить к этому тот факт, что советское правительство не имело и впредь не будет иметь агрессивных намерений против Германии, что теперь, как и прежде, советское правительство считает мирное решение спорных вопросов в области отношений между Германией и СССР вполне осуществимыми и что принцип мирного сосуществования различных политических систем представляет собой давно установленный принцип внешней политики СССР, то из этого вытекает, что для установления новых, лучших политических отношений между обеими странами теперь существует не только реальная основа, но и реальные предпосылки для принятия серьёзных и практических шагов в этом направлении.

Советское правительство считает, что первым шагом на пути такого улучшения отношений между СССР и Германией может стать заключение договора о торговле и займе.

Правительство СССР считает, что вторым шагом, который должен вскоре последовать за первым, может быть заключение пакта о ненападении или же возобновление договора 1926 года о нейтралитете с одновременным подписанием специального протокола, который обозначил бы интересы подписавшихся сторон в том или ином вопросе внешней политики и который явился бы неотъемлемой частью пакта.

Молотов сообщил следующую дополнительную информацию:

1) В первую очередь следует заключить экономическое соглашение. Нужно довести до конца то, что было начато.

2) Затем, после короткого промежутка времени, по усмотрению Германии может последовать заключение пакта о ненападении или возобновление договора 1926 года о нейтралитете. В любом случае, за этим должно последовать подписание протокола, в который, помимо всего прочего, будут включены Заявления Германии от 15 августа.

3) Относительно предложенной поездки министра иностранных дел рейха в Москву он заявил, что советское правительство встретило это предложение с большим удовлетворением, так как выбор для поездки столь выдающегося государственного деятеля подчёркивает серьёзность намерений германского правительства. Это представляет собой достойный внимания контраст по сравнению с позицией Англии, которая в лице Стрэнга прислала в Москву лишь второстепенного чиновника. Однако приезд министра иностранных дел Рейха потребует серьёзных приготовлений. Советское правительство не хотело бы большой шумихи, которую может вызвать эта поездка.