Под защитой высших сил - Евгения Горская

– Но Настя-то на меня не претендует, – хмыкнул он.

– Не претендует, – согласилась Лена. – Ты на нее претендуешь. Ты ведь ее любишь, правда?

– Ты что, Лен, спятила? – искренне удивился он.

– Ты ее любишь, Игорь, – Лена встала и включила чайник. – Единственная, кого ты любишь, – это она. Ну и Лилию Викторовну, конечно. Меня тоже любишь, но я на третьем месте. Не спорь, я знаю.

Он хотел возразить, но не стал. Игорь никогда не считал, что любит Настю, он и сейчас так не считает. Он только очень хорошо помнил, как впервые увидел очень красивую девочку с длинными кудрявыми волосами. Сейчас волосы у Насти почему-то перестали виться. Помнил, как они впервые гуляли во дворе старого Левиного дома и как потом очень долго он мог думать и говорить только о ней. Он и теперь постоянно о ней думает, даже когда занимается другими делами. Думает о том, что ей не повезло с Борькой, потому что тот слабак и нытик. О том, что ей давно нужно сменить работу, потому что вкалывать за гроши глупо и недопустимо. И просто так думает, безотносительно к чему-либо.

Ни с какой любовью он это не связывал. Он вообще не очень верил в какую-то там любовь, он верил только в комфорт совместного существования. Он давно привык к своей Ленке. Она никогда его не раздражала, ну, почти никогда. Ему было легко с ней, и он не хотел никакой другой жены.

– Помнишь, как мы ездили на Пироговское водохранилище?

Он кивнул. Он тогда все никак не мог решиться сделать Ленке предложение. Знал, что надо, но все оттягивал момент. Ему не хотелось на ней жениться. Впрочем, потом он никогда не жалел, что женился.

Он оказался хорошим мужем, даже самому удивительно. Он никогда ей не изменял, даже не смотрел на других женщин.

Ему нужна Настя?

Он никогда не женился бы на Насте, даже если бы это пришло ему в голову. Он не мог себе позволить быть нищим, лучше уж умереть.

– Мне хотелось поехать с тобой вдвоем, а ты зачем-то потащил еще и Настю. Так вот, я помню, как ты тогда на нее смотрел… Я так и не смогла этого забыть, хоть и старалась. Она выходила из воды, а ты на нее смотрел…

– Ну и как я смотрел? Она мне все-таки как сестра, не забывай.

– Ты смотрел на нее так, что было ясно – ты ее любишь, и никто больше тебе не нужен. Но самое страшное даже не это… Другое. Я до того момента тебе верила. Понимаешь, я тебе верила, я считала, что самая счастливая на свете, а оказалось, что ты любишь другую, а меня просто используешь. Вот этого я Насте простить не могла.

– Лен, – он поднялся, наклонился над ней и крепко прижал к себе. – Я не помню, что когда было. Я люблю тебя, и никто больше мне не нужен.

Он обнимал жену и удивлялся, что мать смогла увидеть в Лене то, о чем он даже не догадывался.

Он уже знал, что будет делать.

Ракитин слишком устал и не заметил, что тревога за Настю не отпустила его, даже когда он увидел мертвое лицо убийцы, а отпустила потом, когда она заплакала в машине по дороге к дому. Ему очень хотелось обнять ее, но он упорно смотрел на дорогу и даже не пытался ее утешить. Он обнял ее только в квартире, мешая раздеться, и сказал:

– Все будет хорошо, Настя. Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо.

Что такого может для нее сделать, он и сам не знал, но слова оказались правильными, она перестала быть каменной под его руками, а он отчего-то старался не шевелиться. Он так и стоял, медленно водя губами по пушистым волосам.

– Ты выйдешь за меня замуж? – не то спросил, не то сообщил он.

Она слабо кивнула, но это было лишнее, он в этом нисколько не сомневался, он только запоздало испугался, что мог не принять предложения поменять работу или мог не получить этого предложения и не узнать, что без нее жизнь совсем не жизнь, а так… непонятно что.

Еще он подумал о том, что завтра же нужно позвонить Ларисе. Думать о Ларисе было стыдно и больно, и он догадывался, что эти стыд и боль останутся с ним надолго, даже если он будет напоминать себе, что инициатива их отношений всегда исходила от нее, что он ничего ей не обещал и поэтому ничем ей не обязан.

Понедельник, 8 ноября

Утро выдалось суматошное, телефон звонил не переставая, у Ларисы от бесконечных разговоров разболелась голова, и она не сразу поняла, про какую женщину, ожидающую в приемной, говорит ей Кира.

– А-а, – вспомнила Лариса. – Пусть заходит минут через десять. Я пока чайку выпью. Чаю мне принеси.

Недавно позвонил Федор Левашов из министерства и долго и путано просил ее принять какую-то его знакомую. Лариса так и не поняла, что этой знакомой от нее нужно. Левашов позвонил не вовремя, в ее кабинете толпились люди, объясняться с Федором было некогда. Пусть приходит в понедельник, решила тогда она, даже не спросив, как зовут его знакомую. Татьяна Юрьевна Саморукова, оказывается. Впрочем, может быть, Федор и назвал имя, просто Лариса его не запомнила за ненадобностью.

Она еще повертела в руках визитку Саморуковой, которую дала ей Кира, и сунула под клавиатуру компьютера.

– Ну неси чай-то, я пить хочу.

– Извините, Лариса Максимовна, – протянула ей какую-то бумагу Кира. – Я хочу подать заявление.

Заявления этого Лариса долго ждала – об уходе по собственному желанию. Странно, но никакой радости она не почувствовала. Работала Кира хорошо, без нее Ларисе будет трудно. Кира никогда ничего не путала, не теряла бумаг, печатала исключительно грамотно, в делах фирмы отлично разбиралась.

– Куда идешь? – равнодушно спросила Лариса, откинувшись в кресле. – Или дома будешь сидеть?

Она ничего не знала о секретарше. Не знала, есть ли у нее молодой человек. Есть, наверное, Кира девка красивая. Впрочем, это ни о чем не говорит, и красивые бывают одинокими. Почему-то именно то, что она ничего не знает о своей секретарше, вызвало у Ларисы неприятное сосущее чувство чего-то навсегда упущенного.

Опять зазвонил телефон, Лариса потянулась к трубке, и Кира вышла, не успев ответить.

Попрощавшись с телефонным собеседником, Лариса подписала заявление, выпила принесенный Кирой чай и поняла, что настроение окончательно испорчено. Дело даже не в том, что более толкового секретаря у Ларисы никогда не было. На Киру она всегда могла положиться, знала, что та никогда не будет сплетничать о ней, никогда не скажет ничего лишнего и не попытается Ларису подставить. Пожалуй, Кира была вторым после Володи человеком, с кем она могла чувствовать себя абсолютно надежно.

Веселой легкости, с какой она жила последние дни, после того как Полина уехала наконец в свою Германию, как не бывало. Лариса не поленилась, соврав Володе о срочных делах, поехала в аэропорт, сама убедилась, что Полина с девочкой прошли таможенный контроль. Тогда ей казалось, что радость, с которой она возвращалась домой, не пройдет никогда. Она разговаривала с Володей, мыла посуду и чувствовала себя по-настоящему счастливой в своей любимой квартире рядом с надежным любящим человеком.

Радость прошла быстро, сразу после вчерашнего звонка Ракитина. Конечно, она не ждала услышать от него слов, которых ждала всю жизнь, но почему-то совсем не ожидала известия, что он навсегда уходит из ее жизни.

– Мы не сможем больше видеться, – сообщил Ракитин.

– Ты женишься? – почти не удивилась Лариса. Тогда она еще была полна радости от присутствия мужа, от того, что уехала Полина и больше ничто не угрожает ее примитивному женскому счастью.

– Да.

– Значит, нам просто сложнее будет встречаться, вот и все. – Конечно, факт женитьбы ее не обрадовал, но и не убил. Жена ему быстро надоест, он слишком долго жил один, привык к своей свободе, и только она одна, Лариса, способна сохранить его свободу, будучи рядом. Никакой молоденькой дурочке это не под силу.

– Мы не будем больше видеться. – Ей показалось, что он хотел что-то добавить, и она даже догадывалась: что-нибудь вроде «прости».

Он ничего не добавил, и она положила трубку. Тогда ей еще казалось, что она счастлива с Володей, сейчас она понимала, что само существование Дениса не даст ей возможности быть счастливой никогда и ни с кем.

Лариса откинулась на спинку кресла, закинув руки за голову. Она не нужна Ракитину. Она никогда не была ему нужна и никогда не будет. Зачем она обманывала себя всю жизнь? Она опять подумала, что убила бы его, если бы не боялась сесть в тюрьму.

Зарубить его работу, твердо решила Лариса. Пусть оправдывается перед своим начальством, пусть выкручивается, как может. Скорее всего, выкручиваться он не станет, это совсем не в его характере. Просто уйдет. Но с таким пятном на репутации новое место ему будет найти непросто, удар будет сильным, наповал. Лариса повеселела, сейчас она примет эту… как ее? Саморукову. А потом продумает, как составить договор, чтобы уничтожить Дениса как специалиста.

– Кира, приглашай, – наклонилась она к селектору.

Саморукова показалась ей знакомой, Лариса только никак не могла вспомнить, где ее видела, и это здорово ее раздражало.