За Великой стеной - Михаил Демиденко

Конечно, мне немыслимо трудно было соперничать с преступной организацией, имеющей оборотный капитал в несколько десятков миллионов долларов. Мой капитал составлял пятьсот гонконгских долларов, из которых добрая половина была чужой. Из всех технических средств, которые я имел, — пишущая портативная машинка.

Правда, у меня была и перспектива — португальская полиция обещала десять тысяч фунтов за фотографию мадам.

В мае 1963 года один из членов банды мадам Вонг предложил японской полиции информацию о своей госпоже. Переговоры велись тайно, без свидетелей, и, казалось, японцам удалось выйти на прямой след. Отступник прибыл в пункт, где была назначена встреча. К сожалению, дать какую-либо информацию о своей госпоже раскаявшийся пират не мог — у него были отрублены руки и вырезан язык.

О чем говорил этот факт?

Первое — кто-то оберегал мадам.

Второе — тайная полиция вдовы работала оперативнее японской полиции.

Третье — мадам не доверяла никому, даже самым приближенным. Мадам руководствовалась старым правилом пиратов: «Мертвые не кусаются».

Так что молодого вьетнамца убили не зря. В момент нашей встречи агенты мадам Вонг не знали моего имени, теперь мое имя, конечно, им известно. Им достаточно было сфотографировать меня, что они, безусловно, и сделали, а потом проверили по картотеке, что за гусь встретился с Пройдохой Ке...

Я закурил... И машинально начал раскладывать пасьянс «Мария-Антуанетта». Этот пасьянс сходился очень редко, но иногда все-таки сходился.

Итак, что могло значиться в моем досье? Какими фактами обладали агенты вдовы?

Пройдоха Ке был на острове где-то в районе моря Банда или Молуккского моря... Что-то мне подсказывало, что это был тот остров, на котором когда-то побывал я, тогда остров нужно искать несколько северо-восточнее острова Апи, ближе к Парасельским островам. В случае необходимости я смог бы найти его на подробной морской карте. И если догадка правильна, то я вышел на пиратскую базу.

Подобные базы у пиратов были во время корейской войны. Молодчики мадам совсем обнаглели и беззастенчиво грабили корабли, зафрахтованные даже вооруженными силами США. В ее руки попали огромные партии новейшего вооружения, обмундирования, бесчисленное количество ящиков с галетами, мясными консервами и медикаментами, тысячи мешков муки и риса... Против флотилии мадам были брошены корабли 7-го американского флота, которым, как щитом, Штаты прикрывали Тайвань от коммунистов с континента. Не бездействовала и английская эскадра. Я уже не говорю о военных кораблях Голландии и Португалии. Но пираты были неуловимы. И дело не в том, что у них было отлично налажено оповещение; мадам Вонг имела хорошо продуманную сеть тайных убежищ, хорошо замаскированных не только с воды, но и с воздуха. Ни один разведывательный самолет не смог обнаружить пристанище пиратов.

Теперь я знал, как строились эти базы. Пираты вербовали в странах Юго-Восточной Азии людей с темным прошлым, привозили на объект и, когда строительство заканчивалось, рабочих уничтожали. Работами руководил немец. По всей видимости, бывший эсэсовец, поднаторевший на строительстве лагерей смерти и подземных заводов.

Конечно, наш разговор они подслушали. Тут ничего не было сверхъестественного — электронная аппаратура у гангстеров была новее, чем у полицейских. Последним требовалось время, чтобы спланировать заявки, выбить у правительства средства. Гангстерам же для приобретения подобной аппаратуры не требовалось запросов в палате общин, они платили звонкую монету без бюрократических проволочек. И хотя ничего крамольного они в нашем разговоре не услышали, агенты мадам были не настолько наивны, чтобы предположить, что Пройдоха Ке, рискуя жизнью, пошел на встречу со мной лишь ради того, чтобы спросить, какого числа начнется новолуние. Ке шел ва-банк, и, значит, у него были для этого основания.

Если они припомнят, как я нагнулся за зажигалкой, им станет ясно, что, кроме зажигалки, я сделал еще что-то...

Значит...

Вывод, к которому я пришел, был весьма неутешительным.

Как говорят психологи, существует несколько видов страха, если страх, конечно, брать в чистом виде, без всяких психологических примесей; даже примитивный алкоголизм вносит в общую картину инстинкта самосохранения очень густую сетку помех, так фольга забивает всплесками экран локатора.

Стеническая форма страха... Существует такая. Я бы хотел, чтобы моя психика была настроена на ее волну, тогда бы в минуту опасности мозг работал ясно, а я бы испытывал боевое возбуждение, как петух перед поединком с соперником по курятнику. Но, увы, хотя некоторая доля авантюризма во мне и была, я не испытывал радостного вдохновения в минуты опасности. При ощущении опасности я вел себя как шестьдесят процентов нормальных людей, то есть просто боялся. И требовалось невероятное усилие, чтобы держать себя в руках. Подобное состояние называется нормостенической формой страха в отличие от астенической, при которой человек вообще впадает в панику, ничего не соображает.

По описанию Пройдохи я четко представлял, как разворачивались события на далеком острове, точно сам принимал в них участие...

...Кабан поднял морду, задвигал пятачком, ловя ветерок, он почувствовал запах самого страшного врага — человека. Еще недавно вепрь не боялся человека, но теперь он знал, что такое человек. Вожак хрюкнул, матки притихли, подчинившись его приказу. Еще команда... и стадо, ломая сучья, стремительно бросилось в чащу.

— Думал, охранники! — сказал еле слышно китаец Мын.

— Нет, мы не дошли до базы, — успокоил его Пройдоха, прижимая пистолет к груди, — еще бы немного, и он открыл бы стрельбу. Хорошо, что сдержался, не выдал себя.

Двое шли вдоль дороги, прячась в тени пальм. Ночь, как назло, выдалась яркой.

Ке и Мын опасались встретиться с даяками. Они не знали, что жители римбы никогда не ходят по ней ночью. Это запрещают обычаи, уходящие корнями в века. И хотя охранники с бухты были мусульманами, они помнили и обычаи отцов — ночью человек должен сидеть у костра или спать в шалаше, ночью в гуще лиан ходят оборотни, злые духи, вампиры поджидают человека, как пиявки, готовые наброситься на безумца и высосать кровь или напустить хворь в жилы.

Путь казался бесконечным. Ке и Мын торопились. Они должны были быть у скалы, когда луна коснется края моря, — перед рассветом становится темно. И эта темнота — последний шанс на свободу.

Они пришли к бухте слишком рано. Тощий рожок луны продолжал светить как фонарь. Скоро кончался месяц рамазана, великий мусульманский пост, после которого даяки наедятся вдоволь и отправятся на охоту в римбу — в облаву на двух оставшихся в живых смертников... Это будет увлекательная охота, увлекательнее, чем преследование оленя или кабана. И двое беглецов получат то, что им предназначено аллахом.