Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции. - Михаил Пантелеев

21 апреля 1941 года на кафедре новой истории состоялась защита А. Я. Гуральским диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Тема: «История Франции в 1919–1924 гг.». Не обошлось без штампов и ссылок на «гениальные» труды И. В. Сталина, которого, впрочем, А. Я. Гуральский цитировал по тогдашним понятиям достаточно умеренно.

В 1942 году Гуральский перешел в штат Института истории Академии наук СССР, где занялся изучением истоков нацизма. Опубликованные им в тот период статьи были не без пропагандистских перехлестов, но все же не порывали с научностью[233].

Однако большую часть времени А. Я. Гуральский занимался другими делами. Сначала по заданию органов госбезопасности его послали в Елабужский лагерь немецких военнопленных, где под видом переводчика Гонсалеса ему пришлось заняться оперативной работой. Здесь он стал участником скандала, имевшего самые серьезные последствия. На связи у Гуральского был некий агент «Браун», который исключительно из корыстных побуждений, желая улучшить материальное положение, «лепил дела» Hа своих сотоварищей по плену и работников администрации. По его информации получалось, что в лагере сформировалась «шпионская группа». Уверовавший в эту легенду Гуральский представил материал, на основании которого были арестованы семь военнопленных и четыре советских гражданина: Войдя в раж, Гуральский во время допроса медсестры Розовой стал ее нецензурно оскорблять, угрозами требуя дать соответствуЬщие информаций «Брауна» показания. И тут произошел сбой: у начальника оперативного отделения Елабужского лагеря Ливанова зародились сомнения, и для разбора дела он запросил сотрудника 2-го Управления НКГБ СССР Шлютера, вместе с которым и раскрыл фальсификацию. Позже, желая оправдаться, А. Я. Гуральский представлял свое участие в оперативной работе исключительно в виде передающей инстанции, лишенной какой-либо инициативы. «…B Особый отдел лагеря я передавал все те данные, которые я получал от агентуры, причем в том виде, в каком они мне преподносились, — писал он. — Эти данные я не анализировал, достоверность их не проверял, так как этим должен был и, надо полагать, занимался особый отдел, имевшийся в лагере». Версия, рассчитанная на простаков. Конечно, А. Я. Гуральский-Гонсалес играл не первую скрипку, но, стремясь показать себя, явно был чрезвычайно активен. Доказательством тому служит его участие в допросе советской медсестры.

А. Я. Гуральского перевели в Суздальский, а затем в Красногорский лагерь, предназначенные для высшего командного состава вермахта. По заданию Главного политуправления Красной армии Гуральский немаловажную роль сыграл в создании национального комитета «Свободная Германия», провозгласившего своей целью борьбу за освобождение немецкого народа от фашизма. Под именем «профессора Арнольда» он принял участие в «распропагандировавши» плененного под Сталинградом в 1943 году генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса. Сдавшийся вместе с Ф. Паулюсом полковник Вильгельм Адам охарактеризовал в своих мемуарах «профессора Арнольда» как «умственно высокоразвитого человека, опытного, любезного собеседника, прекрасно владеющего немецким языком»[234]. Работа Гуральского среди военнопленных продолжалась и после капитуляции Германии, вплоть до 1948 года.

После войны А.Я. Гуральский счел возможным сменить тематику научных исследований. В результате появилась обширная статья о французском фашизме и событиях февраля 1934 года в Париже. Свое намерение «написать работу о Франции» Гуральский высказал в частном письме еще 8 ноября 1942 года[235]. Параллельно шла подготовка докторской диссертации…

Ветры «холодной войны» повлекли за собой ужесточение сталинского режима. 15 февраля 1945 года возникает «ленинградское дело», конец 1950 года ознаменовался первыми арестами по «делу врачей». Одновременно арестовывают всех уцелевших бывших партийных оппозиционеров. Не забыли и обA. Я. Гуральском. 26 января 1948 года секретарь Президиума АН СССР Н. Г. Бруевич обратился к секретарю ЦК ВКП(б) A. А. Кузнецову с докладной запиской, в которой сообщал, что в связи с проходящей в Академии наук аттестацией он поставил вопрос об увольнении из Института истории ряда старших научных сотрудников, в том числе и А. Я. Гуральского. Криминал заключался в 14-летнем пребывании А. Я. Гуральского в рядах Бунда. Несмотря на противодействие академика и вице-президента АН СССР B. П. Волгина, А. Я. Гуральский был изгнан из Института истории АН СССР[236].

Два года, существуя случайными литературными заработками, он пытается убедить власти в своей полной лояльности, но безуспешно. 22 ноября 1950 года А. Я. Гуральского арестовывают, а 19 марта 1952 года Особое совещание при Министерстве госбезопасности СССР приговаривает его к 10 годам заключения с конфискацией имущества.

В 1952 году арестовали и осудили на 25 лет заключения племянника А. Я. Гуральского Хейфеца Григория Мевделевича (с 1920 года — Марковича) (1899–1984), в 1924–1929 гг. работавшего на Отдел международной связи Коминтерна. При этом форма льно он до 1928 года находился в штате Народного комиссариата иностранных дел. Есть основания полагать, что упоминавшийся в одном из писем А. Я. Гуральского «молодой константинополец» и есть Григорий Хейфец. В последние годы он числился ответственным секретарем Еврейского антифашистского комитета, на деле являясь кадровым сотрудником Министерства госбезопасности в звании подполковника. В опубликованных известным советским разведчиком Павлом Судоплатовым мемуарах Г. Хейфец упоминается неоднократно[237]. И не случайно: он сыграл существенную роль в атомном шпионаже против США. Однако далеко не все из изложенного П. Судоплатовым соответствует действительности. Многое этот ветеран НКВД за давностью лет запамятовал, сказалось, думается, и его вынужденное длительное симулирование сумасшествия. Вопреки тому, что писал Д. Судоплатов, отец Григория Хейфеца не был организатором компартии США и никогда не работал в Коминтерне. Большую часть жизни он прожил в Риге, проработав 25 лет наборщиком, и лишь в 1915 году переехал с семьей в город Богородск Московской губернии. В партию большевиков он вступил только в 1920 году, перейдя в нее из Бунда. Очевидно, отца Г. Хейфеца Судоплатов спутал с дядей, чья биография также была искажена.

Срок наказания А. Я. Гуральский отбывал в Иркутской области в Озерлаге (он же Особый лагерь № 7), расположенном рядом с городом Тайшетом. Находившийся вместе с ним в заключении Платон Набоков[238] так в своем стихотворении описал жизнь в этом лагере: