Опасные тропы нового мира - Юрий Артемьев

из сигналов оговоренных с Артуром, означавший готовность к действиям…

Ко мне снова обратились по-турецки с рубки…

— Ай донт спик туркиш… Спик инглиш?

Заминка… Это хорошо. Каждая заминка — это монетка в копилку нашего успеха…

Наконец, после небольшой суеты у входа в рубку, появился ещё один военный в таком же как и у меня, красном спасжилете.

Итого… Уже пять человек наверху… Интересно, сколько всего их выжило внутри этой субмарины? Подлодка не самая большая. У наших на такой вот дизельной субмарине примерно человек семьдесят экипажа… Допустим, что у них примерно столько же… Раз они так себя вольготно ведут, значит всех, кто переродился. Они уже зачистили. Стандартный процент выживших — примерно один к десяти… Так что вряд ли их тут больше семи-восьми человек. А может и меньше. Сейчас на палубе — пять…

Я умудрился так расположить свой катерок, чтобы меня не было видно с нашей «Акулы», а мне соответственно не было видно ни Серёги, ни нашего корабля. Теперь, если начнётся стрельба, то рубка подводной лодки будет нас друг от друга закрывать, и не даст нам попасть под «дружественный огонь».

Ну, что же… продолжаем разговор…

— Ю спик инглиш?

— Йес! Ай спик инглиш. Ху ар ю?

А дальше наш диалог проходил на довольно ломаном английском. Я сразу сообразил, что для моего собеседника английский тоже не родной. Похоже, он тоже понял, что я не носитель этого языка. Так что наш последующий разговор напоминал общение глухонемого со слепым.

— Я есть америкэн ситизен. Джон Смит. Туркиш фрегат сел на мель у берегов Джорджии. Сухум… Никто не выжил.

— Имя фрегата?

А хрен его знает, как назывался тот турецкий корабль… Как то не успел об этом спросить Смита. Не до того было… Стоп… На борту был номер… Номер… Я вспомнил номер на борту.

— Номер двести сорок. Имя не знаю.

Турки о чём-то стали переговариваться между собой. А я наблюдал за ними. Они сделали большую ошибку… Всё внимание их было обращено на меня. Поэтому они даже не заметили. Как ближе к корме, на их судне появился новый персонаж…

Сейчас со стороны Артур смотрелся даже немного комично… Практически голый. Лишь в трусах и тельняшке без рукавов… А ещё на нём была разгрузка с подсумками для гранат… Автомат за спиной. В правой руке пистолет. Второй пистолет за поясом в лёгкой кобуре… Голый вояка…

Интересно, акваланг с баллонами и прочим он утопил?… Жалко… Мы всего два комплекта взяли с научного корабля…

Пока турки меж собою общались, Артур почти вплотную приблизился в рубке, и стал невидимым для экипажа подлодки… Те, что сверху все смотрели на меня, а двое внизу, стояли у двери в рубку…

Я прикинул, что если протяну руку, то мой автомат, скрытый от интуристов, окажется у меня в руке буквально в доли секунды… Но будут ли у меня эти доли секунды?

Наконец турки закончили обсуждать мои слова. И англоговорящий снова обратился ко мне:

— Поднимайтесь к нам на борт. Оружие с собой не брать… Руки держите так, чтобы мы могли видеть.

— Йес! Я понял.

И тут я придумал, как чуть-чуть отвлечь их внимание…

— А что это за корабль вы задержали? Это русские?

Вот она, та самая доля секунды…

После моего вопроса, который им перевёл толмач, они все как один на секунду глянули на «Акулу».

А я уже схватил автомат и срезал их длинной очередью. Стрелял почти не целясь, просто в направлении толпы стоящей на рубке.

Одновременно с моими выстрелами раздалась пулемётная очередь. Это Сергей бил по тем же мишеням, что и я.

А потом раздался глухой взрыв… За ним другой… И ещё пара…

Из рубки стал подниматься беловатый дымок…

Я на всякий случай прошёлся из автомата по двум телам, лежащим возле дверей в рубку… Хотя, похоже, это было уже лишним…

— Не стреляй! — раздался крик Артура…

— Серёга! Ты рубку отработал? — мне не было видно тех, кто был наверху.

— На пять баллов… Все двухсотые.

— Артур! А двоих у рубки ты снял?

— Да, я. Из пистолета… А потом в люк забросил пару эфок и пару с газом… Пока там тихо… Или это я оглох…

— Серёга! Что они хотели?

— Они наших баб разглядели в перископ и всплыли прямо рядом с нами… У нас после цунами мотор заглох. Я как раз с ним возился…

— Ладно… Потом расскажешь… Сейчас надо подлодку зачистить…

* * *

Артур помог мне пришвартовать катер к субмарине… Я поднялся на борт, а он наоборот, перешёл на катер. Сказал, что ему надоело бегать в мокрых трусах и босиком…

Я скинул за борт двух турецких моряков, которых Сайгак застрелил из пистолета возле дверей в рубку… Но перед этим разоружил, конечно… Оружие стал складывать на палубе возле рубки. Поднявшись наверх, я обнаружил, что один из троих ещё был жив. Как раз тот самый толмач, с которым я болтал на ломаном английском. Связав ему руки за спиной, я слегка подлечил его… Так, чисто для того, чтобы не сдох пока его не допросили. Не факт, что внизу в лодке найдутся ещё живые. А если и будут, то не факт, что они хотя бы по-английски понимают что-то…

Двоих других я скинул на палубу, разоружил, а после тоже отправил за борт.

Говорят, что в Чёрном море водится катран — типа местная акула… Маленькая такая акула… Не больше метра в длину. Говорят, что на человека не нападает… Может быть, теперь что-то изменится в экологии… Трупов нынче много… Отожрутся акулы, вырастут, и начнут всё-таки оправдывать гордое звание «Акула», и нападать на всё, что движется мимо…

Когда ко мне присоединился Артур, я уже пытался допрашивать нашего пленника.

Он делал вид, что не понимает… Хотя минут несколько назад и «хау ду ю ду» помнил, и «ху ар ю» у меня спрашивал.

Я решил, что Ваньку валять уже не надо. и обратился к нему по-русски:

— Ты меня понимаешь, басурманин? По-русски разумеешь?

Он сперва начал снова свои «ме-е и бе-е», но после того, как я вогнал ему свой нож в ещё не до конца залеченную мною рану, сразу же вспомнил язык Лермонтова и Толстого.

— Не убивай, русский!

— Не буду… Если ты расскажешь мне всё, что я у тебя спрошу…

— Спрашивай! Всё скажу…

— Сколько человек ещё на корабле живых осталось?

— Не знаю!

— Почему не знаешь?

— Я не знаю сколько ты убил, русский…

— А сколько было до того, как вы напали на наш корабль?

— Мы не напали… Мы даже