Дариус Дорван. Наемник - Владимир Корн

Они встретились и, заглянув Элике в глаза, Дариус крепко прижал девушку к себе.

Элика прильнула к нему. Они долго стояли обнявшись, затем Дариус вдруг почувствовал, как вздрогнула Элика.

«Сейчас, наверное, расплачется, — подумал Дариус, — ей за этот день столько пришлось пережить…»

И он начал лихорадочно подбирать слова утешения. Никогда прежде ему не приходилось успокаивать девушек в таких ситуациях, и потому дело шло очень туго. Но когда он заглянул Элике в глаза снова, то увидел в них смешинку, а сама она улыбалась.

— Знаешь, — сказала она, — когда вчера я думала о том, что сегодня вечером мы должны встретиться, то решила, что не буду тебе говорить: «Мама может увидеть», — если ты вдруг захочешь меня обнять.

Затем лицо девушки разом погрустнело:

— Вчера ночью, если бы не Тацир… Если бы не он, то ты бы никогда меня уже не увидел, понимаешь, никогда! И его убили! Я знаю, в Лоринте убили многих, мне Кверий рассказал, но Тацир был ранен, он на ногах еле держался, а там, где он лежал, его бы никто и не нашел. И еще спасибо тебе, если бы не ты, то и Лоринта уже не было бы.

Ее глаза разом наполнились слезами, и Дариус снова притянул девушку к себе, поглаживая по голове и приговаривая:

— Все будет хорошо, Элика, все будет хорошо.

Хотя и сам не понимал, что именно это «все» и как оно будет хорошо. И еще он думал о том, что ведь как раз он со своими людьми, в том числе и с Тациром, привел варисургов в Лоринт. Но пройди он мимо деревушки, так бы никогда и не узнал, что на свете существует эта девушка.

Элика, справившись со слезами, взглянула на него снизу вверх.

— Пойдем, Дариус, на нас люди смотрят.

И, взяв за руку, потянула его за собой.

Разом наступила ночь, темная, беззвездная, с порывами холодного ветра. Костров не зажигали — огонь в ночи виден издалека.

Укутав девушку в свой плащ, Дариус уселся рядом с ней под деревом, опираясь на ствол спиной и обнимая Элику за плечи.

Хорошо сидеть вот так, прижимая ее к себе, и как же о многом хотелось сказать, но когда Дариус буквально на долю мгновения прикрыл глаза и затем вдруг открыл их, взмахом головы отгоняя сон, то увидел перед глазами серую муть приближающегося рассвета.

На поиски логова варисургов вышли не сразу, потратив часть времени на то, чтобы найти подходящее местечко, где можно оставить девушек и тех двух тяжело раненных, что у них имелись. Того, что получил гвизармой по голове удар такой силы, что едва не лишил его жизни, и мальчишку, все время прижимавшего к груди подаренный кинжал. У Дариуса душа не лежала оставлять их без здоровых мужчин, но каждый человек на счету, и не известно, сколько варисургов прячется в долине.

Перед тем как уйти, Дариус долго наставлял Элику, что им можно делать, что делать нежелательно, а что и вовсе нельзя. Та охотно кивала, соглашаясь, затем улыбалась так, что у Дариуса из головы сами собой вылетали все мысли и приходилось начинать все сначала.

В конце концов, он взял с нее слово, что она в точности будет выполнять все его указания. Правда, он и сам теперь не мог понять, в чем же они заключаются. И на прощанье обнял девушку уже чуть ли не по-хозяйски. Элика в ответ, поднявшись на носки, поцеловала его в щеку и ловко увернулась после того, как он решил одним таким поцелуем не ограничиваться.

Весь день прошел в пути. Взяв то направление, где примерно должна находиться долина, маленький отряд целый день ему следовал. Затем была ночевка, когда Галуг, разведя костер каким-то особенно хитрым способом, абсолютно не дававшим дыма, умудрился запечь подстреленную по дороге косулю.

Логово варисургов они нашли на удивление легко.

«Отличный все-таки Галуг следопыт», — думал Дариус, когда тот уверенно указал рукой на распадок, при этом заявив:

— Это там. Нужно пройти по нему, затем взять вправо, а там уже будет рукой подать.

Дариус переглянулся с Торианом, и Тор лишь молча пожал плечами. По его мнению, этот распадок тоже выглядел как множество других повстречавшихся им. Но Галугу можно доверять, именно в этом деле он очень хорош, помимо того, что отличный лучник. Вот, например, Бист — лучник ничуть не хуже, но, когда они идут по лесу, Галуг часто посматривает на него, кривясь, столько от Биста шума. Хотя, с другой стороны, однажды Галугу приглянулась лошадь, и Бист осторожно, чтобы не обидеть Галуга, с ходу назвал у нее чуть ли не десяток изъянов, добавив: «Это если не присматриваться к ней хорошо».

Но для того чтобы убедиться, что Галуг не ошибается, Дариус все же послал на разведку братьев-охотников. Звери еще более чуткие, чем люди, так что им удастся разузнать все не хуже Галуга. Да и что сможет сделать лучник с одной рукой, если внезапно столкнется со жрецами?

Братьев ждали долгих полдня. Вернувшись, они сообщили:

— Галуг прав — их логово именно там. Но долина пуста, в ней никого нет.

Братья-охотники не ошиблись, в долине действительно никого не оказалось. Почти никого. В самом начале долины их встретил кол с водруженной на него человеческой головой. Голову признали, назвав ее хозяина Гаямом.

А уже дальше, в святилище, у самого постамента, где еще совсем недавно стояла статуя самого бога Вариса, лежало тело пожилого жреца. Отороченный мехом плащ был распахнут на груди, рассеченной мощным ударом, а в самой груди не хватало сердца. О том, что варисурги приносят своему богу в жертву человеческие сердца, слышали все, так что никто увиденному удивляться не стал.

Следы жрецов искали все, но ни братьям-охотникам, ни Галугу обнаружить их так и не удалось. Как не удалось никому найти и тайников с золотом или другими сокровищами.

Ториан, не принимавший вместе со всеми участия в поисках, едко заметил:

— Варисурги чтят бога смерти, а не бога дураков и идиотов. Они все унесли с собой.

Ну а сам Дариус с нетерпением ждал, когда же всем наконец надоедят поиски золота, желая увидеть свое единственное сокровище — Элику — как можно скорее…

«Так что в их логове совсем не было страшно, девочка моя», — подумал Дариус, осторожно поворачивая Элику на спину и ища ее губы своими.

Все три дня до ухода из Лоринта Дорван почти не расставался с девушкой. Он с нетерпением дожидался того момента, когда Элика закончит самые неотложные домашние дела, чтобы им уже ничто не могло помешать. Они гуляли в окрестностях, разговаривали, рассказывали друг другу о многих для них важных вещах. А когда были уверены, что никто их не видит, целовались. И каждое утро заставало их в объятиях друг друга.

Никаких дел в Лоринте больше не оставалось. Дариуса и его людей ждала дорога, но Ториан за все это время даже взглядом не напомнил ему, что они и так безнадежно опаздывают.