Маленькая Миледи 2 Первые шаги - Дмитрий Минаев

Чего ж тут непонятного? Раз я отношусь к категории "действующих", так и учить меня надо в первую очередь именно в этом направлении. А всё, что непосредственно к моей "специализации" не относится, можно освоить позднее. Так сказать, "для общего развития".

– И вообще, мне иногда кажется, что мэтр не столько учит меня, сколько изучает, – наябедничала я, – Ну-у, как какую-нибудь диковинную зверушку. То есть, его волнуют мои успехи, но больше в научных целях. Я наверно говорю бессвязно. Просто не знаю, как точно сформулировать!

– Вот оно как… Что ж я с ним поговорю!

С Ворхемом Эрвендилтоллион действительно побеседовал, но уже когда сгустились сумерки, а до этого мы занимались всякой "рутиной". Перво-наперво надёжно закрепили ножны. Те, что слева с клинком Света опустили пониже, прикрыв и придавив сверху кошельком, а те, что справа, прячущие клинок Тьмы, подняли повыше. Чтоб и те, и другие были на разных уровнях и друг за друга больше не цеплялись.

Затем мы ещё раз осмотрели результаты взрыва, поговорили о метательных машинах. У драдмарцев было два требушета, которые спешно подремонтировали. Но на меня они как-то не произвели должного впечатления. Уж больно они были маленькими. Рама метра три в высоту – всего полтора человеческих роста, "коромысло" чуть длиннее. Ясное дело – ничего серьёзного не метнёшь. Однако дауартин Эпшир объяснил мне, что ничего такого и не планировалось. С помощью этих "игрушек", как он их назвал, защитники Золотого леса хотели подпалить вражеские метательные устройства. Мне пообещали, что с помощью этих штуковин, пару бомб во врага бросят точно. Вот только надо сначала пристреляться.

В заключение нашей с лаэрииллиэном инспекции мы заглянули на стройку. С ума сойти! Кажется, всего один рабочий день прошёл, а сколько всего сделано! Там, где по краю террасы возвышалась невысокая гряда, теперь проходила настоящая стена с пусть неровными, но зубцами. Конечно, до совершенства рукотворного сооружения этой ломаной линии было далеко, но я не уверена, что всего имеющегося у эльфов пороха хватит, чтобы слегка сгладить неровности рельефа.

Но, как говориться: "кто нам мешает, тот нам и поможет". Выступающие горные пики, непригодные для обороны, не могли использовать и штурмующие: они хорошо простреливались с разных сторон, да и закрепиться там было совершенно невозможно. Так считали не только я, но и владыка, а самое главное нэд Дармьерр, что был весьма доволен успехами строителей.

Правда, оставались существенные недоделки, из восьми блиндированных древо-снего-каменных укрытий "крыши" были пока только у пяти. И те ещё предстояло покрыть негорючим плетнём, облить водой, посыпать песком, и не один раз. Часть строителей уже перешла на возведение второй полосы обороны. Люди устали, им требовался отдых. Итак все работали, как проклятые. Это понятно, но я вырвала обещание у Дара, что, кровь из носа, но первый рубеж будет завершён ещё сегодня.

Думаете, невероятно, что такой объём работ был сделан в сжатые строки столь незначительными силами. Нет, знающие люди на Земле утверждали, что в кризисной ситуации у людей просыпаются возможности, о которых они раньше не имели ни малейшего представления. Причём большие массы людей действуют, как один человек. Своего рода коллективное сознание, так характерное для пчёл и муравьёв. Горы можно свернуть. Видимо, этим Аврэд от Земли не отличался.

Да, совсем забыла, пришлось решать ещё одно неоконченное дело, о котором мне напомнил Нэб. Уж очень моему начальнику разведки надоело сторожить Ольтарана. Всё-таки хлопотное это дело – караулить адепта, пусть только ученика, в зачарованных путах. А вдруг развяжется, развеяв колдовством наложенные чары. Что тогда? Сколько невинных душ он заберёт с собой?

Аутодафе началось в сумерках. Лёгкий мороз. Чёрное звёздное небо. Угрюмые, припорошенные снегом скалы и дорога, ведущая на ту сторону гор. Яркий свет факелов, разгоняющий тьму. И не слишком большая пустошь на которой всё должно было произойти. В центре сложенные в ряд четыре вязанки хвороста. Рядом с ними стояли приговорённые к смерти. Оба со связанными руками, во рту кляпы.

Ученик чёрного колдуна трясся, как осиновый лист, видать его проняло. Из глаз катились слёзы. Скрюченный Най тоже дрожал, только от злости. Не подох, собака, от моего удара.

Вокруг толпился народ: люди и эллиены с хмурыми лицами. Эльфов было немного, десяток – не больше. Драдмарцев и того меньше. Больше всех пришло язычников. Добровольно-принудительно. Землякам Ная и Гуру – ученику друида, тому рослому детине, я приказала. С ними заявилось ещё десятка полтора. Пусть им казнь тоже будет уроком.

Да, старика Цафа я разрешила похоронить как полагается, в соответствии с его саном. Язычники были этому удивлены. Лаэрииллиэн, похоже, тоже, да и не он один. А чего тут такого, не с мёртвыми же мне воевать. Наоборот, можно проявить великодушие и снисхождение. Милость к павшим, как у Пушкина.

Разве там не к падшим?

Я к тому, ну ты понял, что мёртвые мертвы, и нечего трупы пинать. Глумиться – себя не уважать.

Но за этим Гуром и его прихвостнями нужен глаз да глаз.

– Начинайте, отец Фергюс, – возвестила я.

Последовали слова молитвы, перечень преступлений осуждённых и Призыв к Создателю. Тем временем злодеев схватили и бросили на хворост. Ученик продолжал трястись, а бородач заартачился. Пара тумаков и его безвольным кулем бросили рядом. Священник взял факел, собственноручно собираясь поджечь спрыснутый горючей жидкостью хворост, но я его остановила:

– Подождите, отец Фергюс.

Подошла с ученику адепта и ткнула в бок клинком Света. Несколько мгновений, и он "выпит" до дна. Будем считать, что он это заслужил, ведь честно всё рассказал.

Попробовал хоть что-нибудь утаить!

Уже неважно. Подумала и, обойдя кострище, приблизилась к валявшемуся в беспамятстве Наю. Не знаю почему, но он мне был неприятен с самого начала. Но я всё равно уколола его зачарованным клинком. Кто знает, не упрись он тогда, и не прикажи его Клэр пытать, может, и оказались бы мы по одну сторону. Он свой выбор сделал, я тоже. Кивнула отцу Фергюсу.

Горючий состав вспыхнул мгновенно. Священник обошёл костёр по кругу, поджигая хворост в разных местах. Сухие ветки затрещали, языки жаркого пламени взметнулись вверх. Вонь горелой одежды и человеческого мяса.

Бросила взгляд на Гура. Тот стоял, угрюмо сдвинув брови, и отрешённо смотрел сквозь бушующую стихию куда-то вдаль. Побелевшие костяшки судорожно вцепившихся в посох рук. Что он видел там – за дальней далью?

– Напрасно вы так, нирта Олиенн, – негромко сказал Фергюс, – Не стоило их жалеть, пусть бы помучались.