Хороший сын - Пол Маквей

class="p1">— А моя Ма говорит, что твой папаня ошивается в городе с другими пьянчугами, валяется на тротуаре и выпрашивает денег.

Не могу поверить. Да как он мог так с нами поступить? Чтоб он СДОХ. Нет, не просто сдох, пусть его уничтожат, будто никогда и не было. Теперь она взяла верх. С его помощью.

Спокойно, проверь базу данных. Это она думает, что взяла верх.

— Ну а твой папаня? Ты считаешь, что он в тюрьме, потому что он такой крутой боец ИРА, а он в тюрьме, потому что спер мешок колбасы!

Кто-то хихикает. Другие просто обалдели и замерли. Бридж смотрит на меня так, будто я дал ей по физиономии.

— А вот я теперь нажалуюсь на тебя своему папе, и он тебя убьет. Считай, что ты покойник, Доннелли. Я на тебя в ИРА нажалуюсь.

— Микки, а ну иди сюда, сию же минуту! — кричит Ма. Она-то когда вышла из дома? Тетя Катлин идет по улице, смотрит на нас. — Ты что, не слышишь, что я тебя зову? — кричит Ма.

Бросаю на Бридж самый что ни на есть страшный взгляд.

— Ты покойник, Доннелли.

Бегу через пустырь к Ма.

— Иди-ка сюда, быстро!

Не отвечаю, проскакиваю мимо, чтобы не получить по голове. Сажусь на стул, перед которым раньше стоял телевизор, болтаю ногами. Какая же все-таки дрянь эта Бридж Маканалли. Просто убил бы.

— Чего она там тебе наговорила? — Ма стоит у дверей, глядя на девчонок.

— Ничего.

— К этой не суйся. И вообще, ни к чему тебе водиться с девчонками. Ты уже большой для этого.

А я, блин, пошел с ними играть только ради Ма. Ничего себе! Погодите. Я просто плохо соображаю. Она имела в виду, что мне нужно играть с мальчишками, не с девчонками.

И что теперь Бридж сделает? Найдет способ меня убить.

Входит Мэгги. Она все слышала про Папаню. Сейчас я ее утешу.

— Иди сюда! — Широко раскидываю руки.

— Почему ты всегда все портишь?! — выпаливает она. — Лучше бы ты вообще не был моим братом!

И убегает.

Вижу в окно, как Мелкая подходит к Бридж и другим девчонкам, они сворачивают в проулок. У меня сжимается сердце. Вижу в окне свое отражение. Это другой я. Мой призрак. Может быть, я только что умер.

17

НЕДЕЛЯ ДО СВЯТОГО ГАБРИЭЛЯ

— Вот, эта последняя, Киллер.

В ладонях куча заноз, да и болят они здорово. Верчу мешок со щепками, закручиваю верхнюю часть, завязываю на узел. В тачку, к остальным. Если бы не желание держать свою новую работу в тайне, можно было бы начать собственное дело. «Щепки от Доннелли — в кухне ли, в доме ли». Это в качестве рекламы. Надеюсь, первой партии хватит, чтобы заплатить за продукты и подсунуть немножко Ма в кошелек. Потом помогу ей рассчитаться с Минни. А потом начну копить на билет в США.

Щепа нужна всем — на огне подогревают воду. Ну, не всем. Богатые используют водогреи. Они есть во всех новых домах. Водогреи. У нас тоже будет, когда наш дом снесут, а нам дадут новый.

Двенадцать мешков я собирал целую вечность. Бедный топорик дяди Джона уже ни на что не годен. Кивает головкой каждый раз, как я им тюкаю.

Уже почти стемнело, так что надо спешить.

— Пока, Киллер. Веди себя хорошо.

Пчела-золотая рыбка лежит мертвая на дне банки. Надеюсь, ее призрак теперь рядом с Киллером. Банку я не тронул — пусть там будет ее могила, прямо рядом с Киллером.

Нюхальщики клея опять явились, впервые за уж и не знаю сколько времени. Я за ними следил. Выжидал.

Толкаю тачку, взятую у костра, через Яичное поле к яичной фабрике. По буграм она идет плохо. Каждый раз, когда на повороте какой-нибудь кривоватый бугор попадается на пути колеса, оно застревает. Мальчишки, готовившие костер, уделали ее вусмерть с помощью огромного молотка, а потом бросили рядом со сгоревшими домами.

Ставлю тачку рядом с дырой в стене, залезаю внутрь, специально шумлю, чтобы они знали: кто-то пришел.

— Тереза! — кричу.

— Кто это?! — кричит в ответ Нюхальщик.

— Микки Доннелли. Мне нужна Тереза Макалистер, — отвечаю, пытаясь говорить басом.

Перешептывания.

— Заходи! — кричит Тереза.

— Сама сюда выйди! — отвечаю.

— Не, ты давай сюда! — От звука ее голоса по коже бегут противные мурашки.

Пробираюсь через пролом в стене, по трубам и металлическим ящикам. Свет полосками падает через крышу, как и в прошлый раз. Свет Господа. Он сияет на Детей Клеевых.

— Порядок? — спрашивает Нюхальщик.

— Ага, — отвечаю я, прикидываясь ардойнским Крутым Парнем. Нужно тренироваться перед Святым Габриэлем.

Сажусь рядом с Терезой. Нюхальщик кладет ладонь ей на ногу.

— Отвали. Она твоя подружка, — говорит Тереза и указывает на Нюхальщицу.

Нюхальщик кладет ладонь Нюхальщице на колено. Не знаю, возражает она или нет. Поди разбери, потому что ее лица мне сквозь мешок с клеем не видно.

— И чего тебе надо, Микки Доннелли? — спрашивает Тереза.

— Пошли прогуляемся? — предлагаю.

— Не, сейчас моя очередь. Эй, давай сюда! — говорит она, выхватывая у Нюхальщицы мешок.

Нюхальщика я не знаю. Он не из здешних. С виду совсем больной на голову. Однако крепкий.

— Как-как там тебя зовут? — спрашивает он.

— Доннелли, — отвечаю я, потому что крутые называют друг друга только по фамилии.

— Микушка-Херушка, на самом деле, — ржет Тереза.

— Давай. — Он пихает мешок, который держит Тереза, в мою сторону. — Твоя очередь.

— Не! — говорю я, этак круто. Может, раз он меня не знает, он решит, что я настоящий ардойнский Крутой Парень. Вот только я сам слышу свой голос, и звучит он все еще вежливо.

— Как это «не»? — удивляется Нюхальщик. — Ты ж не пробовал.

И смотрит на меня злобно.

— Еще как пробовал. Скажи, Тереза?

— Я почем знаю? — Она передергивает плечами.

Заставляет меня расплачиваться за прошлый раз.

— Ну хорошо, ладно, тогда давай, — говорю.

Забираю мешок у Терезы. Они смотрят. Прикладываю мешок к лицу, вдыхаю. И еще раз.

— Ну, во. Говорил, что уже пробовал.

Передаю мешок Нюхальщице.

Легкая голова. Как если встать на ноги очень резко. Нюхальщик улыбается. Видимо, знает, что со мной происходит. Кладет ладонь на ногу своей подружки, а вторую — на Терезину.

— Отвали, блин! Я же сказала!

Она пихает его изо всех сил, и он сваливается назад с обломка стены, на котором сидел. Терезин смех превращается в громкий кашель. Она отхаркивается.

«Как она прекрасна», — поет у меня в голове Стиви Уандер. Чтобы по доброй воле подойти к Терезе, нужно быть Стиви Уандером. Но это же