Огонь в ночи - Ирина Мясникова

– Бред какой-то! – сказал Зотов, но при этом не на шутку испугался.

– Ничего не бред. Если ты ничего не предпримешь, то тебя ждет мучительная смерть и переход в низкие сущности. Алик! Ты станешь чертом.

Зотов захохотал:

– Аня! Ты не заболела? Я уже черт, ты что, не знаешь? Мне моя бывшая жена рога еще когда наставила!

– Не смейся, дурак! Мое дело было тебе сказать. Считай, что я своего рода почтовый ящик. Послание тебе передала, а дальше делай что хочешь.

– Я хочу с таким почтовым ящиком и дальше проживать совместно. Даже готов на этом почтовом ящике жениться. Будешь мне вместо щей послания разные передавать.

– Алик! Я решение приняла, его не поменяю. Не трать время зря.

– Подожди! – Зотов испугался, что она повесит трубку. – Ты ведь знаешь уже, что в жизни ничего просто так не происходит. Мы же с тобой для чего-то встретились. Давай не будем торопиться. Я обещаю, что отстану от тебя, но ты все же подумай. Спокойно подумай. Я подожду.

– Ты тоже подумай, как жить дальше. Может, мы для того и встретились, чтобы ты задумался о том, как живешь и ради чего. До свидания.

Панкратьева повесила трубку.

«Во попал! – подумал Зотов. – Неужели влюбился?»

Конечно, то, что сказала ему Панкратьева, особенно про потерянные души, очень его обеспокоило. О чем-то подобном он уже слышал. Надо будет поискать и все проверить. Но больше всего его обеспокоило собственное отношение к ней. Он больше не хотел ломать ей шею, рвать ее на части. Он понял, что вернуть ее не так-то просто, и чувствовал себя тем самым пресловутым дедом из сказки, который разбил золотое яичко, а потом плакал.

«А ведь я люблю Анну Сергеевну Панкратьеву!» – решил Зотов Александр Васильевич и поймал себя на серьезном желании завоевать эту женщину честно, без использования запретных методик.

Работа над ошибками. Дом

Квартиру Панкратьева купила незадолго до Нового года. Правда, получить кредит под залог своей старой квартиры ей не удалось, однако один из ее знакомых банкиров, зная Панкратьеву не первый год, предложил ей свои собственные деньги под вполне приемлемый процент и без всякого залога. Кроме того, ей удалось обойти всех посредников, выйти непосредственно на застройщика и получить у него скидку в десять процентов от обозначенной в бюллетене недвижимости стоимости. Свою дорогущую спортивную машину она продала в рекордно короткие сроки, за три дня. Хотя это неудивительно. Машина была с небольшим пробегом и в идеальном состоянии. Взамен она купила себе маленькую скромную японскую машинку. Машинка была новенькой и внутри даже оказалась больше, чем снаружи. Разница в цене вся ушла на покупку квартиры. И если бы не условия невозможности возврата денег за новогоднюю поездку, то никуда бы они с Федькой, конечно, не поехали, а понесли бы и эти денежки в офис застройщика.

В результате всей этой бурной деятельности двадцать пятого декабря Панкратьева была в офисе застройщика с чемоданом денег, а уже двадцать шестого они вместе с Федькой ходили по квартире и гладили голые бетонные стенки, обсуждали, в какой цвет эти стенки красить, какой пол настилать, какую плитку выкладывать и какую закупать мебель. Панкратьева понимала, что въедут они сюда еще очень не скоро, но радости ее не было предела. Все было точно так, как она хотела. Еще когда она увидела эту квартиру не на плане, а вживую, незадолго перед покупкой, Панкратьева вспомнила свой давешний детский сон. Сон этот периодически повторялся и сопровождал Панкратьеву практически всю жизнь. Ей снилась огромная комната с соломенного цвета дубовыми полами. В комнате было много окон с белыми полупрозрачными хлопковыми занавесками. Занавески развевались на сквозняке, а Панкратьева сидела на полу и была счастлива. Вот и в этой квартире, как в том сне, была огромная гостиная с пятью окнами. Панкратьеву не покидало ощущение, что она вернулась домой. С лица ее не сходила блаженная улыбка.

Федька радовался вместе с матерью. Больше всего ему понравился собственный отдельный туалет.

– Наконец-то у меня свой горшок будет и ванна. Буду в ней лежать весь в пузырях и учебники почитывать, – мечтал он вслух.

– Шиш тебе, а не ванна с пузырями. Душем обойдешься. Дай бог мне с долгами рассчитаться и хотя бы на душ заработать.

– Может, мне куда работать пойти? – Федька честно предлагал свои услуги в деле погашения долгов.

– Посмотрим, ты, главное, свою основную работу хорошо делай. Я учебу имею в виду.

– Ха! Я ж теперь скоро отличник буду. Видела, какие мне оценки за полугодие светят?

– Видела, только не понимаю, почему ты эти оценки раньше, без моего над тобой строгого контроля, получать не мог? – вполне резонно спросила Панкратьева у сына.

– А мне нужно материнское тепло, забота и участие!

– Ремень тебе нужен и сильная отцовская рука.

– Зря ты Алика выгнала, могла бы с ним договориться, он бы меня слегка поколачивал в выходные. И денег бы тебе подбросил на ремонт. А теперь вот без пузырей придется мне… Вечно на мне экономят!

Панкратьева обняла сына за плечи и чмокнула в щеку:

– Не переживай, сынок, мы себе нового Алика найдем, лучше прежнего. Давай я тебя домой отвезу, а сама пойду купальник себе куплю. А то у тебя труселя новые, а я как Золушка неумытая рядом с тобой, таким красивым, буду.

– Мам! А режим строгой экономии как же?

– На купальник у меня заначка осталась малюсенькая.

– А можно мне к Павлику? – жалостно попросил Федька.

Панкратьева внимательно посмотрела на него и сделала свирепую рожу.

– Понял, не дурак! Только не бей, – сказал он, закрывая голову руками.

– Не получится, – ответила Панкратьева и со всей силы шлепнула его по заднице. Рука нестерпимо заболела.

– Чего-то попа зачесалась, – сказал Федька, – не знаешь почему?

С этими словами он выскочил из квартиры, и Панкратьева погналась за ним по лестнице.

Отвезя Федьку домой, она направилась в магазин и перемерила там все купальники. Возмущению Панкратьевой не было конца. Она всегда считала себя стройной, но из всех самых больших купальников, которые предлагались к продаже, у нее вываливалась не только попа, но и грудь, что было и вовсе странным. Вконец измучив девушку-продавца, Панкратьева купила у нее легкий халатик. Халатик был несколько более, чем хотелось бы, пикантным, но все-таки передвигаться по номеру в присутствии взрослого сына в нем было можно, а главное, он не занимал в чемодане много места. В следующем магазине ее ждало то же самое. Панкратьева окинула взглядом девушку-продавца и задала ей провокационный вопрос: