Безымянные - Игорь Дмитриевич Озёрский

обнаружил себя сидящим на песке. Сердце стучало, как отбойный молоток. Раггиро поднялся на ноги, стараясь унять дрожь в теле. Вибрирующий гул по-прежнему заполнял пространство, но теперь уже звучал протяжно и равномерно.

Гонщик вспомнил всё, что с ним произошло тогда, в черноте…

Изолофобия. Боязнь одиночества. Вот причина, по которой он сходит с ума!

Нужно обязательно кого-нибудь найти, иначе ему уже ничто не поможет.

* * *

– Здесь кто-нибудь есть?

Гул резко стих. Раггиро показалось, что он слышит знакомый голос. Гонщик обернулся и в глубинах света различил чей-то силуэт.

– Кто это?! Я тебя вижу! – отозвался Раггиро.

– Сын! Это ты?!

«Отец? Нет, этого не может быть… Я уже свихнулся? Так быстро?»

– Сын! Я тебя не вижу!

Теперь Номер Один не сомневался. Это голос отца.

– Папа, я здесь! – закричал Раггиро. Он боялся, что свет поглотит звучание его голоса, и тот не достигнет отца.

– Стой на месте, сын! Я иду к тебе!

Сердце Раггиро сжалось: «Неужели это всё по-настоящему? Его отец здесь. Только как это возможно?.. Хотя, с другой стороны, где бы ещё ему быть».

Раггиро задумался, сколько он должен рассказать отцу. О рисунке, что он так не успел отдать. О красном автомобиле, образ которого годами не выходил у Раггиро из головы и в итоге доставившем его сюда…

– Я здесь! Здесь! – закричал Раггиро и, подпрыгивая, замахал руками. Тёмный силуэт становился всё более отчётливым, и вскоре перед гонщиком появился Сильвио Рокка. Он улыбался своей такой родной, но немного печальной улыбкой, как в последние дни в больнице. У него была та же тёмная шевелюра с проседью на висках и грубая чёрно-белая щетина на лице.

На глаза Раггиро навернулись слёзы. Он застыл на месте, не зная, что сказать или сделать. Раггиро хотел обнять отца, но боялся: вдруг перед ним лишь призрак, сотканный из воспоминаний, порождение его воспалённого сознания.

Тем временем Сильвио Рокка подошёл и сам крепко обнял сына. Мрачные мысли тут же рассеялись, и Раггиро почувствовал себя тем маленьким мальчиком, которого отец учил кататься на велосипеде.

29

Когда буря окончательно стихла, Пауль с дочерью были уже недалеко от края леса. Как только последняя песчинка плавно приземлилась, девочка остановилась. Не в силах больше бежать, Пауль рухнул на песок.

– Миа, постой… – прохрипел Номер Два, протягивая руку в сторону дочери. В груди полыхал огонь.

Девочка обернулась, и Пауль увидел, что Миа морщит нос и приподнимает верхнюю губу, выставляя напоказ маленькие молочные зубы. Так она делала всегда, когда безобразничала.

– Миа, дочка! Иди сюда! – Пауль поднялся на ноги и направился в её сторону. Девочка перестала гримасничать, и на её лице вдруг промелькнуло выражение, совсем не свойственное ребёнку. В глазах блеснуло что-то очень тёмное и зловещее.

Номер Два испугался, что Миа вновь побежит, но девочка осталась на месте. Подойдя к дочери, Пауль вгляделся в её лицо и испытал облегчение. Всё это ему только показалось.

– Привет, пап!

Номер Два, ничего не говоря, схватил девочку и сжал её в объятиях. Миа обняла отца в ответ, и по его щекам побежали слёзы.

– Миа, как ты здесь оказалась? – Пауль взял девочку за плечи и заглянул в её зелёные глаза.

– Не знаю, – Миа пожала плечами. – Я увидела тебя. Был такой страшный ветер. Надо было где-то спрятаться, а там был лес. Странно, что ты сам до этого не додумался.

Номер Два усмехнулся:

– Да, действительно. Что-то я даже и не сообразил.

– Папа, нам нужно идти дальше.

Номер Два с непониманием посмотрел на дочку.

– Миа, о чём ты говоришь? Куда идти? Постарайся вспомнить, как ты здесь оказалась. Это очень важно! С тобой что-то случилось? Где твои братья?

– Папа, с ними всё хорошо. И со мной всё будет хорошо. Но для этого нам нужно идти. Скорее!

Не дождавшись ответа, Миа вырвалась из рук отца и побежала к лесу.

– Миа, стой! – крикнул Пауль, но девочка не отреагировала.

– Чёрт возьми! – Пауль бросился вслед за дочкой, но, как и в прошлый раз, она бежала так быстро, что ему не удавалось её догнать.

30

– Привет, папа…

– Привет, сын, – улыбнулся Сильвио Рокка.

– Это правда ты?

– Ну конечно, я! – отец рассмеялся, и Раггиро узнал этот смех. – Прогуляемся?

Сильвио Рокка указал рукой в сторону леса.

Раггиро с трудом сдерживался, чтобы не разрыдаться от счастья. Он не хотел, чтобы первым, что увидел отец, были его слёзы. «Неудачи – неотъемлемая часть нашей жизни». Но сейчас другое дело. Впервые за последнее время к Раггиро пришла удача. Вероятно, всё, что произошло с ним до этого момента, тоже была удача. Теория относительности в действии. Если бы не авария, он не оказался бы в загробном мире. Если бы не падение со скалы, то не остался бы один. А если бы не буря, то не встретил бы отца. Хотя, может быть, эта встреча была предначертана, и они встретились бы в любом случае…

– Как ты меня нашёл?

– Здесь это несложно, сынок… – что-то странное промелькнуло во взгляде Сильвио Рокка, но Раггиро этого не заметил.

Гонщик так мечтал поговорить с отцом хотя бы раз, рассказать ему о своей жизни. И теперь, когда они встретились, Номер Один просто не знал, с чего начать. Раггиро вспомнил старый рисунок, с которого всё началось, или, вернее, которым всё закончилось.

– Знаешь, в тот день, когда ты умер, – начал Раггиро, – я собирался навестить тебя.