Убивая маску - Николай Александрович Метельский

равно маловато, но тут всё упирается в абордажные катера. Эсминец тоже не маленький кораблик, но и он не может нести таких катеров слишком много. Я даже в какой-то момент подумал о сокращении количества целей до одного крейсера, но Аматэру в этой операции и так отодвинуты в сторону, если мы ещё и отличимся захватом всего одного корабля, то это будет как-то совсем не комильфо. Пусть даже этот корабль — тяжёлый крейсер. В общем, решил оставить всё, как и планировал изначально. Ну да, захват крейсера будет происходить дольше, чем хотелось бы, но это не критично.

Первым на палубе нашей цели появился я. Кроме того, что я мог это сделать, я ещё и должен был это сделать, так как первый и самый мощный удар получают те, кто забирается на палубу первым. В моём же случае, благодаря Скольжению, я просто появился среди врагов и тут же начал их уничтожать, расчищая место высадки основных сил абордажа.

Первым делом прошёлся очередью из автомата по тем, кто был справа от меня, заодно снося мужика, продолжавшего палить по катеру из автоматической пушки тридцатого калибра. Разворот, и остаток магазина улетает в тех матросов, что были слева. Отщёлкиваю магазин, который тут же исчезает в подпространстве, откуда достаю новый и вставляю его в оружие. Рывок вдоль палубы к тем противникам, которые были справа. Воздушной волной раскидываю их, парочка матросов, из тех, кто поближе, даже умерли, после чего продолжаю стрельбу по тем, кто изначально был слева. Правда они там уже попрятаться успели, но мне не принципиально, так как на данном этапе абордажа я должен дать своим людям беспрепятственный доступ к палубе корабля, а не уничтожить противника. Лёгкое чувство опасности за спиной заставляет присесть, пропуская над головой огромную сосульку. Разворот вполоборота и Молния срывается с моей руки, убивая… вроде “учителя”, но утверждать не берусь. С одной стороны он умер слишком легко, а с другой — “ветераны” умирают чуть быстрее. Сразу после смерти ледяного бахирщика делаю Рывок, дабы уйти от ещё одной ледышки, появившейся на том месте, где я только что находился. Причём это уже точно “учитель”, так как техника довольно объёмная, настолько, что полностью перекрыла палубу, не давая стрелять в тех матросов, что были слева.

Рывок, на этот раз просто для того, чтобы оставшийся противник был в зоне видимости, Молния в чувака на втором ярусе палубы, откуда он и пытался достать меня льдом, несколько очередей и Сфера давления в огромную сосульку, перекрывшую проход. Рывок уже на верхнюю палубу, где задетый, но не убитый “учитель” приходил в себя, несколько Ударов и прыжок вниз, на основную палубу. Выпускаю пару очередей, оглядываюсь и Рывок, чтобы сблизиться с оставшимися противниками, теми, что были закрыты от меня только что разбитой ледяной глыбой. Они, к слову, палили из ручного оружия по первым двум забравшимся тяжёлым пехотинцам, но тем, одетым в средние МПД, было плевать на автоматы. Собственно, сблизился я не совсем с противником, а со своими бойцами, из-за спин которых я и постреливал в филиппинских матросов.

Что ж, место для высадки абордажа мы, похоже, захватили. Во всяком случае мне теперь не придётся метаться по довольно узкой палубе вправо-влево. С помощниками я могу удерживать сразу обе стороны.

В принципе, с моей стороны ничего особо не происходило. Разве что я решил превентивно сгонять вперёд, ближе к носовой палубе, где немного пострелял за углом… чёрт его знает, как этот дом, на вершине которого мостик, называется. В общем, немного пострелял впереди, завалил двух “ветеранов” и вернулся. А там четыре МПД и Щукин поливали огнём какого-то особо смелого мужика, который вышел на них, окружённый фиолетовой защитной сферой. Фиг его знает, что это. Может, Родовая техника, может, камонтоку, а может, и артефакт, но, что бы это ни было, оно придало хозяину слишком много самомнения, за что он очень быстро поплатился. Потому что Щукин и сам по себе тип опасный, а тут ещё и четыре ствола автоматических двадцатимиллиметровых пушек в руках облачённых в МПД тяжёлых пехотинцев. Короче, когда защитная сфера лопнула, мужчину… Лично мне показалось, что его в кровавую пыль превратили, а ту “пыль” испарил поток огня.

— Сурово вы с ним, — произнёс я, подойдя к Щукину.

— Суровая правда жизни, — ответил он с усмешкой. — Ибо нефиг.

Не совсем понял, что он имел ввиду, но, судя по всему, наши мысли сошлись. Ибо и правда нефиг лезть с голой жопой и щитом на разгорячённых бойцов Аматэру.

Попытки скинуть нас с палубы продолжались с небольшими паузами, но вот вся абордажная группа оказалась на корабле и уже мы пошли в атаку. Больше всего это походило на мясорубку. Моряков было много, и в основном это были обычные люди, ну или бахирщики невысоких рангов, так что гибли они массово. Гибли, но продолжали нападать, что не могло не вызывать уважение. В какой-то момент вся верхняя палуба оказалась под нашим контролем, и филиппинцы на неё не совались, судя по всему, готовясь встретить нас внутри корабля. Ну или все предыдущие атаки были нужны как раз для того, чтобы подготовиться, то есть противник ждёт нас на укреплённых позициях. Другое дело, что эти самые укреплённые позиции довольно сложно создать из ничего. Сомневаюсь, что команда крейсера заранее готовилась к отражению абордажа.

Разделившись на команды, зашли внутрь корабля. Большая часть команд отправилась на нижние палубы, дабы взять под контроль двигатель, генератор и всё такое. Ключевые точки на корабле, короче. Двадцать пять человек, двадцать семь, если считать меня и Щукина, приступили к планомерной зачистке всего, что выше верхней палубы, конечной целью которой был мостик. Ну а Адский высер остался контролировать саму верхнюю палубу. Кто-то всё равно должен был там остаться, так почему бы и не опытный отряд сработавшихся бойцов? Они тут один фиг не очень-то и нужны.

***

Адский высер бдел. Их было слишком мало, чтобы в одиночку контролировать верхнюю палубу такого большого корабля, так что можно было смело сказать, что в абордажную команду их назначили просто на всякий случай. Тем не менее, это не повод филонить, поэтому, разделившись на две части, они заняли позиции на носу и корме крейсера.

— Нечасто у нас такое, кэп, — произнёс стоящий рядом с Изухо боец. — Тишь, благодать и скука.

— Радуйся, Джунго, — проворчал Изухо. — Хотя, ты же у нас “Псих”… Но ты всё равно радуйся.

— Я радуюсь, — ответил Джунго, поправляя локтем гранатомёт, висящий за спиной. — А