Колдунья - Александр Бушков

На Джафара эта манипуляция произвела ошеломительное действие — на несколько секунд вместо него возникла странная, колеблющаяся, дергающаяся фигура, в которой невозможно было угадать ни малейшего сходства с каким бы то ни было одушевленным или неодушевленным предметом. Полное впечатление, что джинна закрутило в узел, а потом этот узел хорошенько повертело в воздухе, будто подхваченную порывом ветра тряпку.

Когда Джафар вновь обнаружился в своем прежнем обличье, он выглядел не лучшим образом: лицо страдальческое, бледное, руки-ноги дергаются, вид пришибленный, угнетенный, ошеломленный…

— Ну, каковы впечатления? — спросила Ольга, сдвинув брови.

— Госпожа моя! — воззвал Джафар неподдельно жалобным голосом. — За что такое обращение? Наизнанку выворачивает…

— Это еще цветочки, сударь, — сказала Ольга со всей суровостью, на какую была способна. — А могут быть и ягодки. Если я вам прикажу должным образом, вы смирнехонько вернетесь в сосуд, верно ведь?

— А куда ж деться? — убитым голосом подтвердил джинн.

Ольга безжалостно продолжала:

— А потом кувшин можно на совесть заткнуть пробкой и преспокойно выкинуть в реку. На середину, где поглубже. С произнесением соответствующего заклятья, объявляющего, что я, сокол мой иноземный, отказываюсь от твоих услуг. И выйдет тебе полная отставка, как солдату после двадцати пяти лет службы, и будешь ты совершенно свободен… Нужна тебе свобода?

— От такой свободы вы уж меня избавьте… — с искренним страхом промолвил Джафар.

— Не хочется?

— Категорически!

— Ничего удивительного, — сказала Ольга. — С одной стороны, будешь ты совершенно свободен. С другой — лежать тебе на дне реки, пока кто-нибудь не вытащит… а случиться это может очень и очень не скоро, лет сто пройдет… Что ежишься? Даже поболее, чем сто?

— Случалось и гораздо поболее, — признался нерадивый слуга.

В нем уже не было ни тени дерзости или своевольства — стоял, как солдат на смотру, глядя умоляюще, Уныло.

— Возможно, это будет слишком жестоко, — промолвила Ольга, словно рассуждая сама с собой. — Но мне такой слуга не нужен, не чувствую я в тебе особенной надобности, уж прости за прямоту. Когда от тебя требуется помощь, изворачиваешься и не хочешь дать совета… хотя, чувствую, прекрасно знаешь, как добиться того, что мне нужно. Да вдобавок беспрестанно хватаешь за бока и пристаешь с пошлостями… Ни пользы от тебя, ни толку. А если так, какой смысл тебя держать на службе? Иди на все четыре стороны…

— Госпожа моя! — патетически воззвал Джафар. — Простите на первый раз! Такая уж натура, никак не в состоянии удержаться, оказавшись рядом с прелестницей, каких давно…

— Опять? — грозно нахмурилась Ольга.

— Простите, тысячу раз простите! Виноват, недооценил вашей твердости и хватки, позволил себе неприглядное поведение… Клянусь, в последний раз!

— Ну ладно, — сказала Ольга. — Я вообще-то не злая, только если меня допекут… Поверю, так и быть. Но — до первого замечания, и это уже не шутки. Уяснил?

— Накрепко!

Ольга встала, подобрала кувшинчик и, вернувшись на прежне место, рассеянно им поигрывала, временами постукивая пузатым бочком по подлокотнику, отчего Джафар всякий раз вздрагивал, передергивался и в конце концов умоляюще протянул:

— Госпожа моя, оставьте… Я, право, осознал…

— Посмотрим, — сказала Ольга, отставив кувшинчик так, чтобы был под рукой. — Итак… Есть какое-нибудь средство защитить Татьяну от этой нечисти? Я имею в виду, средство, которым я сейчас могла бы воспользоваться?

— Есть, — признался Джафар с печальным видом. — Только должен вас предупредить, хозяйка: защитить-то оно защитит, но они непременно узнают, кто его применил, и могут нам причинить множество неприятностей…

— Могу тебя обрадовать, — усмехнулась Ольга. — Они уже знают, кто я, и намерены со мной, я подозреваю, подраться…

— Правда?

— Очень мне нужно тебя обманывать…

На турке лица не было.

— А ведь как спокойно и беспечально жилось у Сильвестра Фомича… — протянул он уныло. — Особых трудов не требовал, в чужие дела не мешался, благородного витязя из себя не строил, спасать никого не рвался и уж тем более не связывался с существами, которые нас с вами могут растереть в пыль… Какая была жизнь — тихая, размеренная, спокойная…

— Ну, я же тебе предлагаю прекрасный выход, — сказала Ольга. — В кувшин — и в реку. Авось новый хозяин тебе попадется не такой беспокойный, как я…

— Нет уж, предпочитаю рисковать… Вы, прелестница, и не представляете, какая это мука — долгие годы сидеть в проклятом кувшине, мучиться неизвестностью…

— Ну, тогда не ной, а занимайся делом, — сказала Ольга без особой жалости. — Вот, кстати… Что это за тварь в реке, про которую мне говорил помольщик? Которая живет рядом с мельницей. Он жаловался, будто она стала подниматься со дна, чего-то требовать…

— А… — протянул Джафар без малейшего удивления. — Ну да, что-то давненько не показывалась…

— Кто это?

— Представления не имею. Погодите! — вскрикнул он, видя, что Ольга положила пальцы на горлышко кувшинчика. — Я хотел сказать, не знаю, что она такое и как называется. Есть сильные подозрения, что никакого названия у нее и нет. Это какое-то создание из невообразимо древних времен… а то и из той поры, когда времени еще не было, как выражался один мой знакомый книжник. Понятия не имею, когда она тут взялась и откуда. Когда я… поступил на службу к Сильвестру, она уже тут обитала.

— А что ей нужно?

— Крови, — совершенно будничным тоном сказал Джафар. — То есть — человека. Заглотнет — и успокоится надолго. А если не получит своего, начнет сама рыскать, я, правда, не знаю, что в этом случае будет, но покойный Сильвестр Фомич этого, по-моему, боялся больше всего на свете. Вот и… отправлял к ней таких, которых не жалко. Вам тоже придется…

— И не подумаю, — отрезала Ольга.

— Придется, — сказал Джафар преспокойно. — Она же в ваших владениях обитает, как бы тоже по наследству досталась, вам с ней ладить предстоит, а то такое начнется по всей округе — небо с овчинку покажется, как у вас говорят. И, между прочим, вам эта тварь необходима — потому что именно с ее помощью и можно противостоять Ночным… Ну, нельзя сказать, что с ее помощью, просто — при посредстве…

— Рассказывай подробнее, — велела Ольга. И многозначительно поиграла пальцами вокруг горлышка кувшина. — И если окажется, что ты врешь или о чем-то умалчиваешь…

Глава десятая

Ночь в Богдановке

Здешнее имение, «малая резиденция», конечно же, значительно уступало усадьбе в Вязине — но было тем не менее обширным, состояло из десятка флигельков, привольно рассыпанных вокруг белого одноэтажного дома с колоннами. Одним словом, все как нельзя более приспособлено для того, чтобы гости чувствовали себя вольготно.