Изувер - Валерий Барабашов

— А документы?

— Техпаспорт вам отдали. Я даже фамилию не помню водили этого. Сашка… Александр Климушкин, что ли? Не помню!

— Ладно, это сейчас уже не так важно. — Джаба не выпускал из рук «Макаров», хмурился. — Хорошо хоть нас менты не загребли, а только машину. Уверены, что мы придем за «КамАЗом»…

Спросил братца:

— Ну что, Гога, будем с ними делать? Мочить?

— Деньги пусть вернут, — сказал тот рассудительно. — Грех на душу не бери, Джаба. Мы — коммерсанты, не убийцы. Это вот они убийцы, вся их семья. Грязные свиньи. Обманули нас!

Джаба подскочил к Койоту, пнул его.

— Деньги давай! Ну! Живо! Поднимайся!

— Джаба… Ну, мы же потратили… — Койот, держа полотенце на голове, поднялся на ноги. — Немного осталось. Вот, сейчас…

Он пошел к себе в комнату, пошарил под матрацем, вытащил газетный сверток — денег там было тысяч семьсот, не больше. Все остальное, что дал ему Джаба, он в самом деле растратил: купил видео, немного приоделся, ел-пил, Маринку угощал. Минувшие эти месяцы пожил хорошо, слов нет.

Джаба сам вывернул у него карманы. Брезгливо пересчитал мятые бумажки, положил себе в сумочку, висящую на животе. Глянул на Валентину:

— Деньги, украшения свои давай. Живо! Нам некогда.

Та беспомощно посмотрела на мужа.

— Отдай, Валюша, отдай. За их деньги серьги и кольца себе покупала. Отдай, — распорядился Волков-старший.

Пока Валентина трясущимися руками выгребала из тумбочки у кровати деньги и украшения, отец Павла вполне миролюбиво спрашивал Гогу, страхующего Джабу:

— Фрукты хоть успели продать, Гога?

— Продали, да.

— Ну и то хорошо. А то бы менты замели вместе с апельсинами. Себе бы все взяли, не иначе.

Или поморозили… Ребята, да вы поспокойнее, не надо нагнетать. Мы же вам не чужие, получилось так. Пашка — он скрытный, он даже мне ничего не сказал.

— А жена твоя? Она же была там, в «КамАЗе»!

— Да и жена… Вишь, у каждого свой бюджет.

Конечно, нужной суммы (тринадцать миллионов) у Волковых не оказалось, украшения и те деньги, что нашлись в доме, покрыли лишь часть долга.

Джаба решительно сгреб с телевизора видеомагнитофон, спросил Койота: «Коробка где?»

Павел молча принес из прихожей коробку (она лежала на шкафу), упаковал видик, обвязал коробку веревкой.

— В общем, так, Паша. — Братья Махарадзе уже стояли у порога. Остальные отдашь. Мы приедем еще. Понял? Не отдашь — убьем. Живой не будешь. Мы сами за тобой гоняться не будем, наймем человека, понял? А он тебя найдет. За «КамАЗом» мы в ГАИ не пойдем. Теперь все ясно. Отнимут. Да еще с шофером этим… Через два месяца приедем, Паша, понял? Готовь деньги.

— Я… Я отработаю, Джаба, — твердо сказал Койот. — Не волнуйся. И с машиной… может, все обойдется. Но вы зря на ней сюда приехали. Я думал, что ты там, дома, на ней работать будешь.

— Может, и зря, — не стал спорить Махарадзе. — Если б я знал… Ладно, все. Дело сделано.

Должок за тобой большой, Паша. Не забывай.

Скоро увидимся. Пусть мы «лимонов» тут у вас полтора-два наскребли… А десять — готовь.

— Я отработаю, Джаба, — снова повторил Койот и выразительно посмотрел старшему Махарадзе в глаза. — У вас ведь там, в Батуми, тоже могут быть проблемы.

Джаба понял его, едва заметно усмехнулся.

— Мы подумаем. Проблемы, конечно, есть… Может, и так. Подумаем. Пока.

Грузины попрятали стволы, подхватили коробку с видеомагнитофоном и ушли. Преследования и звонка в милицию от Волковых они не боялись — у тех рыло в пуху, крепко замазаны. Это Волковым следует бояться милиции, а не наоборот. А «КамАЗ»… да черт с ним! Неопытные эти сержанты лишь записали их фамилии, да и то со слов. А братья, не будь дураками, назвались «Барамидзе»… Ищи ветра в поле! Грузия большая, и все грузины черные… А главное — это теперь другая страна. В Грузию еще попасть надо. В том числе и сыщикам.

Остановив подвернувшуюся под руку белую новенькую «Волгу», молодые коммерсанты сейчас же двинули в аэропорт…

ГАИ Придонска начала усиленно искать хозяев «КамАЗа» с грузинскими номерами именно потому, что они за своим грузовиком не пришли!..

Минули сутки, другие… неделя. Засыпанный снегом «КамАЗ» стоял на площадке для задержанных автомобилей под охраной, угнать его было невозможно. Да, собственно, на это никто и не покушался. Наоборот…

Разобраться со странным грузовиком было поручено старшему лейтенанту милиции дознавателю ГАИ Молодцову. Молодой этот офицер фамилию свою вполне оправдывал: вызвал сержантов, доставивших грузовик на стоянку, допросил их, велел написать объяснительные, отругал за то, что они записали фамилии грузин с их слов. «Братья Барамидзе» за машиной не пришли, и это уже был дурной признак. В любом случае их нужно теперь искать в миллионном городе, прежде всего, конечно, на рынках. Но начинать надо было с «КамАЗа».

Спецы ГАИ довольно быстро установили, что номера на двигателе и кузове перебиты. Сделано это было довольно искусно, и все же металл спилен на глубину прежних цифр, а потом уже набиты новые. Невооруженному и равнодушному взгляду это не откроется, а взору пытливому и пристальному, то есть экспертизе, — обязательно.

Дознавателю Молодцову стало совершенно ясно, что «КамАЗ» — из ворованных, угнанных.

И «братья Барамидзе» не пришли за ним потому, что боялись разоблачения. Может быть, они и не сами его угоняли, а только купили по дешевке, а может, и сами руку приложили.

Во всем предстояло разобраться.

С сержантами, задержавшими «КамАЗ», Молодцов отправился на Дмитровский рынок. Все трое были одеты в цивильное, в глаза не бросались. Два дня бродили по рядам торгующих, у грузовиков, толковали с продавцами, в том числе и людьми «кавказской национальности». «Братьев Барамидзе» никто не знал, на рисованные портреты, составленные со слов сержантов, все смотрели более или менее равнодушно, качали головой: нет, не знаем, не видели. Потом кто-то вспомнил, что были какие-то два брата, то ли грузины, то ли осетины, одного звали Джаба, а другого… Георгий. Да, Гога. Но они уже уехали на своем «КамАЗе» с красной кабиной, продали оптом апельсины и мандарины и уехали. Были тут день, не больше.

По времени и по приметам эти братья подходали розыску. Но, может, это просто совпадение?

Там два брата, тут…

Пришлось искать оптовых покупателей. Следы привели на склады рынка, где подрабатывающие здесь грузчики во главе с неким Волковым следы эти похерили. Заявили дружно, что «КамАЗ» один разгружался, да, но это было перед самым Новым годом, тридцатого или даже тридцать первого декабря. Грузовик сопровождали трое черных, кто они по национальности и как их фамилия, один Аллах знает. Говорили эти трое по-русски, с сильным акцентом, разгружали одни апельсины, а потом уехали, машину свою не бросали… «Джаба»? «Георгий»?.. Нет, имен таких грузчики не слышали, фамилий не спрашивали — зачем? Как общались? А просто: они — генацвалы, мы — мужики. «Мужики, давай быстренько разгрузим, магарыч будет хороший…» — «Давай, генацвалы, деньги вперед…» Вот так и общались.

Добросовестно записав фамилии грузчиков, Молодцов со своими орлами-сержантами убыл с рынка восвояси, ничего не добившись и для себя и следствия не прояснив. «Барамидзе», конечно же, из города смылись, бросив грузовик как серьезный вещцок, он им был ни к чему. За брошенным «КамАЗом» крылось преступление, это ясно.

Погоняв у себя в кабинете компьютер, Молодцов скоро имел на экране список угнанных в области «КамАЗов» за прошлый год, решил, что зайдет теперь к проблеме с другой стороны.

Список состоял из восемнадцати машин разных модификаций и назначения. Таких, какой стоял на площадке ГАИ, с тентом, оказалось четыре.

В два городских автохозяйства, лишившихся «КамАЗов», Молодцов позвонил, не откладывая дела в долгий ящик, и оттуда вскоре прибыли представители… А в два районных послал служебные письма.

Приехал шофер из Новоусманского района, глянул — нет, не его автомобиль.

Дня через три явился механик ТОО «Заря Придонья» — высокий кудрявый мужчина лет пятидесяти в белом армейском полушубке. Привез механика на потрепанном, видавшем виды «козле», «УАЗ-469», шофер.

Они обошли «КамАЗ» со всех сторон, залезли в кузов и кабину, потом, опрокинув ее, осмотрели двигатель.

— Его машина, Сашкина! — уверенно сказал шофер, белобрысый конопатый малый в серой заячьей шапке-ушанке и пятнистом бушлате. — Я помогал ему движок перебирать, помнишь, Кузьмич? Вот эти болты сам ставил. Видишь: черные головки? Стандартных не было, ну, я концы ножовкой отрезал и поставил. Вот эту скобу я тоже сам гнул… Да его «КамАЗ», Кузьмич, его!

В кузове, у самой кабины, мы с Сашкой железный лист прибивали. Видел, да? Ну вот. Там щели были большие, две доски проломились, когда токарный станок со станции везли…