Преступная история США. Статуя кровавой свободы - Лев Вершинин

И открыли ящик Пандоры, ввязавшись во «вторую крикскую войну»: уже вовсю громыхала драка США с Англией, дав американцам предлог решить вопрос с «мирными криками», у которых незадолго до того побывал Текумсе, а тут семинолы на кураже поддержали «братьев». Естественно, после победы Эндрю Джексона над криками при Хорсшу Бэнд появились формальные основания перейти испанскую границу, в порядке «справедливой реакции на вторжение». В сентябре 1812 года отряды добровольцев появились в долине Алачуа и к Рождеству вытеснили семинолов, официально объяснив донам, что создают «демилитаризованную зону». Противиться испанцы, естественно, не могли, да и побаивались, а вот об индейцах этого не скажешь. Тем не менее около года царила условная тишина. Основные события гремели на севере, где горел Вашингтон и шли бои вокруг Детройта, на юге же американцы окопались в зоне, не шли дальше, индейцы, опасаясь нарваться, тоже не особо атаковали, копя силы, и в связи со всем этим что-то серьезное началось только в мае 1814 года: на севере Восточной Флориды высадился английский десант с подарками краснокожим друзьям от Великого Вождя Из-За Моря. Дары были щедрые, имея такую роскошь, не воевать было просто грех, тем паче что на зов англичан из Джорджии побежали злые, готовые драться рабы, но все же фронт оставался второстепенным.

Горячие южные парни

А затем Большая Война подошла к финишу. Британцы попрощались и летом 1815 года ушли, оставив союзникам маленький, но хорошо укрепленный форт, индейцы тоже в основном отошли с передовой, а крохотная крепость стала базой беглых рабов, – вернее, уже свободных, даже дважды (Британия выписала вольные, а Испания отменила рабство), – в связи с чем получила название Негро-Форт. А это уже реально беспокоило и сердило бывших владельцев, мало того, что желавших вернуть собственность, так еще и опасавшихся, что вырвавшаяся на свободу собственность начнет делать жизнь невыносимой. Естественно, генерал Эндрю Джексон, командующий американскими силами на юге, потребовал от испанских властей уничтожить Негро-Форт, на что сеньор губернатор, старавшийся сидеть тише мыши, честно ответил, что сил на такое мероприятие не имеет, и янки сочли, что дальше можно не церемониться. В июле 1816 года отряд полковника Клинча, выйдя из только что построенного форта Скотт, – новой базы США на юге, – пересек границу и при полном непротивлении испанских властей атаковал «черную крепость». В итоге штурма взлетел на воздух – вопрос о том, взорвался ли пороховой погреб от снаряда или от преднамеренного выстрела Дамбо-Ямбо, «короля» беглых, историками до конца не прояснен, – индейцы же, осерчав, начали набеги на Джорджию. Власти Джорджии потребовали от Ниматлы, вождя северных семинолов, объяснений, Ниматла, в свою очередь, потребовал от американцев уйти из форта Скотт, мотивируя это тем, что построен он на основании договора с криками, которым эта земля никогда не принадлежала, а его племя ничего не подписывало. Юридически он был совершенно прав, но аргументы имелись и у американцев: в ответ на послание 250 солдат двинулись вразумлять Ниматлу, и со второго раза его поселок был сожжен дотла. А через неделю воины семинолов уничтожили на броде через реку Апалачикола отряд лейтенанта Скотта, шедший на усиление форта. Это была уже война. Первая Семинольская.

С точки зрения международного права, ситуация, конечно, сложилась немножко дикая. Гибель отряда Скотта людей из Вашингтона только обрадовала, поскольку создавала давно желанный повод, и войска Эндрю Джексона пошли в глубь испанских владений. Доны вяло протестовали, выражая надежду, что генерал ограничится наказанием индейцев, «которые не поддаются контролю», но у генерала были свои планы. Индейцев-то он наказывал, это само собой, но 16 апреля 1818 года занял Сан-Маркос, стольный городок испанцев, не оказавших никакого сопротивления, кроме решительного протеста. Их, правда, никто и не обидел, зато двух вождей криков, Хоматлемико и Джозию Фрэнсиса, закупавших у испанцев какие-то товары, обвинили в «подготовке мятежа» и немедленно повесили, а нескольких мутных англичан, также находившихся в городке «по коммерческим вопросам», взяли в плен. После чего двинулись дальше, на зачистку долины реки Сувонни от страшно раздражавших Джорджию «черных семинолов». Те, правда, успели уйти в болота без потерь, зато семинолы красные, попытавшись защищать свои поселки, были разбиты и понесли тяжелые потери.

На этом, здраво рассудив, что зарываться – то есть искать славы в болотистых джунглях – не стоит, Джексон отправил в Вашингтон реляцию о «полной и окончательной победе» и вернулся в Сент-Маркс, уже, судя по всему, поймав звезду. Для начала он учредил военный трибунал, осудивший двух англичан, Роберта Амбристера и Александра Арбутнота, на смерть за «разжигание войны», – что еще можно как-то понять, – но после этого, уже чисто по личной инициативе, занял и столицу испанской Флориды. Не глядя на то, что никакой войны с Испанией не было даже в намеке. Естественно, без боя. Губернатор, – как водится, выразив озабоченность и заявив протест, с маленьким гарнизоном и жителями, боящимися американцев, ушел, а в Вашингтоне принялись разгребать последствия. По большому счету, из Флориды уходить тоже никто не намеревался, генеральскую лихость никто не осуждал, но и портить отношения с Мадридом, а тем паче с Лондоном, вставшим на дыбы из-за казни подданных Его Величества, кем бы они ни были, тоже не хотелось.

В итоге действия Эндрю Джексона были «строжайше осуждены» специальной резолюцией конгресса, семьи повешенных англичан получили извинения и компенсации, а госсекретарь США обратился к испанскому королю, предлагая, раз уж так получилось, продать Флориду тем, кто все равно уже не уйдет оттуда. Особых вариантов у бедняги Фернандо VII не было, да и не особых тоже: при отказе кровное просто отняли бы, а так светило хоть что-то, к тому же в Мексике началась революция, и в Испании началась революция, деньги были крайне необходимы, – и сделка состоялась. Цветущий Полуостров официально перешел в собственность Штатов, испанцы, под торжественную музыку спустив флаги, отсалютовали губернатору территории Джексону и уплыли на острова. Но семинолам уходить было некуда.

Глава 23. Тропик Рака (2)

Петля гистерезиса

Некоторое время, впрочем, индейцев не беспокоили. Оставлять им симпатичную землю в планы, конечно, не входило, но и средств на масштабные чистки не было, поэтому сперва решили всего лишь заставить семинолов перебраться подальше от берега, чтобы не вводить во искушение испанцев и англичан… В сентябре 1823 года подписали соглашение с уже на все, как когда-то Маленькая Черепаха, согласным Ниматлой, сойдясь на том, что красные будут вести себя хорошо и подчиняться, а за это власти США оплатят 100 % подъемных, назначат племени 5000 баксов ежегодного пансиона, а также пришлют учителей и мастеров для обучения ремеслам. Взамен семинолы обязались участвовать в строительстве дорог и не принимать беглых, неважно, черных или белых. Прошел год, второй, третий, а воз стоял на месте. Семинолы уходить с обжитого побережья в болота не спешили, американцев это злило, в Вашингтоне заговорили об окончательном решении вопроса, и в конце концов, когда в 1828-м президентом избрали Эндрю Джексона, считавшего индейцев «лишним звеном в природе» и «шуткой Господней», эти настроения стали государственной программой: Конгресс принял решение о переселении всех красных, включая «пять цивилизованных племен», за Миссисипи. Обо всем этом, однако, будет рассказано позже, а пока что – закон есть закон – семинолам сообщили, что вариантов больше нет.

Стараясь избежать неприятностей, то есть затрат, даже свозили несколько вождей в Оклахому, и хотя засушливые, а зимой и буранные места сашемам, привыкшим к теплу и влажности, пришлись не по вкусу, 28 марта 1833 года их как-то убедили подписать Акт о Согласии. За всех. После чего кое-кто, в основном подписанты, тронулся в путь, – на все про все отводилось три года, – но подавляющее большинство кланов, вожди которых ничего не подписывали, как ни старался их убедить в бессмысленности упрямства федеральный агент Уайли Томпсон, подопечным сочувствовавший, признать соглашение отказались категорически. Наоборот, обсудив ситуацию, постановили «сражаться и умирать там, где родились». Вот именно в это время и стало широко известным ранее мало что кому говорившее имя Аси Яхоло. Который, вопреки красивым сказкам и фильмам, – повторю сказанное в самом начале – никаким вождем не был. Абсолютно без «цепи предков», даже, больше того, с пятнами в родословной: сам называл себя чистокровным мускогом, да и внешность соответствовала, однако в некоторых документах именуется Уильямом Пауэллом, и хотя любые намеки на сей счет отрицал с возмущением, есть данные, что пару раз передавал подарки в Алабаму, какому-то Фрэнку Пауэллу. Не числилось за ним и каких-то военных заслуг, просто потому, что в войну был подростком, а междоусобицами семинолы не баловались.