Воронья душа - Анна Морион

Дерек хотел было ответить, но я остановила его повелительным жестом. — Мне жаль, что сейчас вы не чувствуете мою боль, также, как и я вашу, но этот цветок в моем чреве для того и нужен, чтобы наши отношения стали лучше, чтобы мы обрели понимание. Более того, я вижу ваше возбуждение. Вам нравится рассматривать меня со всех сторон, вы ведь злостный собственник, верно? Вам нравится присваивать меня себе. Тогда, на пиру, вы хотели танцевать со мной для того, чтобы показать всем, что я ваша, и сейчас готовы разорвать мое платье, чтобы присвоить, заклеймить.

— Как ты смеешь даже думать о том, что мне по душе порочные девки, вроде тебя? Как ты смеешь заявлять об этом в святых стенах? Я? Хочу тебя? Нисколько, — насмешливо усмехнулся король.

— А как вы посмели оскорбить свою невесту в этих самых стенах? Чем вы лучше? Не я начала эту ссору. Большего всего на свете я не хочу выходить за вас, мой король, но я готова навсегда соединить наши жизни, если на то будет воля вашего Господа. Я неповинна в том, что не смогла войти, и причина кроется не в этом платье. Я никогда не читала вашу драгоценную книгу, которую вы гордо зовете «Словом Божьим», но даже я знаю о том, что тем, в чьих венах течет кровь Властителей Ада, в ваших церквях не рады. Я, кажется, сказала все, что хотела. Я сниму это платье, пока кто-нибудь из ваших дикарей не растерзал меня прямо у ваших ног, ведь вы вряд ли защитите ненавистную вам невесту, — спокойно сказала я и, развернувшись, вышла из комнаты.

За дверью стояла леди Сульвай, прикрывая губы ладонями. Наши взгляды встретились, мы обе замерли, и в ее глазах я заметила сожаление и испуг. Судя по всему, она искала нас и невольно подслушала наш с Дереком разговор. Мне стало как-то неловко и даже стыдно. С самого начала эта женщина отнеслась ко мне по-доброму, ни в чем не упрекала и не смотрела на меня косо. Я не хотела бы давать ей повод для лишних переживаний. Все-таки у нас с ней есть что-то общее, мы могли бы поладить. Да и дочерей Дерека она старалась расположить ко мне. Не каждая свекровь сделает это для своей невестки. Такая свекровь — настоящий подарок. Не выдержав напряжения и опустив голову, я сорвалась с места в поисках ближайшего укромного уголка и не нашла ничего лучше, кроме как спрятаться в небольшой исповедальне рядом с залом, которую, должно быть, установили здесь нарочно, чтобы любой смог исповедоваться, несмотря на расу и кровь.

Открыв деревянную боковую дверцу, я вошла внутрь и рухнула на колени, тихо плача от бессилия и тоски по родному дому. Плохие воспоминания одно за другим проносились в моей голове, не давая мне отыскать хоть что-то хорошее, за что я могла бы уцепиться.

— Почему ты плачешь? — Вдруг послышался детский голос из соседней кабинки. — Тебе не понравились цветы в зале? Мама всегда говорит, что, если что-то не нравится — это всегда можно переделать. — Этот тонкий голос словно вырвал меня из ужаса в моей голове, и меня даже объяло любопытство.

— Кто ты? — Быстро стерев слезы с лица, я села поудобнее, в ожидании ответа.

— Мальчик. — Послышался ответ.

А чего еще я ожидала от ребенка?

За толстыми надежными занавесками послышался шорох и скрип лавки. Видимо, мой юный собеседник решил присесть.

— Здорово. А я Сильвия Росси. — Мне до смерти хотелось излить кому-то душу, и я была рада обществу мальчика: он не осудит и выслушает.

— Я знаю. Ты сегодня невеста, я видел тебя у входа. Почему ты не вошла в церковь? Король ждал тебя.

Надо же быть таким наглым и любопытным! Оставить его без ответа я не смогу — обидится. Но и сказать ему правду было слишком больно.

— Я испугалась. Такое иногда бывает с людьми. — Мой взгляд остановился на маленьком квадратном окошке, занавешенном бордовыми шторками, но через тонкую прореху виднелось что-то золотистое, должно быть, волосы мальчишки.

— Взрослые вообще странные. Король же не собирался съесть тебя, да и ты не человек, глупая! — сказал ребенок.

И кто его родители? Воспитывали ли его вообще?

— А у тебя острый язык, — заметила я и, поднявшись с колен, подошла ближе к окошку, в попытке разглядеть хоть что-то.

— Я всегда говорю правду. И я знаю, о чем ты думаешь. Глупо равнять демонов и людей: они слишком разные. — Шторки раздвинулись, и перед моим взором возник кудрявый златовласый паренек лет шести-семи. Разобрать цвет его глаз при таком освещении было сложно, но они были крупными и светлыми.

— Ты прав, мы разные, но вскоре мне все-таки придется отнестись к ним, как к равным. — Я тяжело вздохнула и вновь стала погружаться в свои мысли, однако мальчик не дал мне вновь упасть в омут отчаяния.

— Скоро они станут частью тебя, это привычно. Короли и королевы должны заботиться о своих подданных. Ты ведь не думала, что будет легко?

Мне вдруг показалось, что этот светловолосый мальчик говорит как взрослый мужчина. Все же, должно быть, его растят в строгости и прививают правильные понятия с детства.

— Нет, я знала, что будет сложно. Видишь ли, если бы не война между людьми и демонами, моя жизнь сложилась бы совсем иначе, но я вынуждена была приехать сюда, чтобы выйти замуж за вашего короля, — грустно улыбнулась я и заметила, что мальчик задумался.

— Хочешь поговорить? Ты можешь рассказать мне все, как есть, я уже большой. — Мальчишка приподнялся на носочках, и только сейчас я поняла, что он стоял на лавке. Затем он гордо вскинул голову, и это заставило меня тихо рассмеяться.

— Хорошо, давай попробуем, — успокоившись, согласилась я. — Меня силой заставили приехать в Калдвинд чтобы выйти замуж за Дерека Мёрксверда, короля людей. Живу я в королевском дворце, но мне выделили покои для прислуги, в самом дальнем уголке дворца, и запретили их покидать. Там нет моих вещей, нет удобной мебели, там холодно, как… Как на улице. — Выждав паузу, я продолжила. — Мне страшно и жутко одиноко.

— Ты, должно быть, скучаешь по дому? По маме и папе? Поэтому тебе плохо? — Паренек вопросительно