Каюсь - Полина Раевская

-Ты что, вот так соберешься и уйдешь? Ты совсем уже?!- вскричала она.

-Угомонись, Бога ради! Я приеду через месяц, деньги я тебе оставил, там хватит. Если мусора приедут, все как обычно: меня видела, приезжал к дочери. Вместе не живем, ничего не знаешь, собираешься подавать на развод.

-Мы и так не живем, и ты дождешься, что я на него подам.

Неужели?! –ухмыляюсь про себя, но в слух ничего не говорю, лишь киваю, подхожу целую дочь и следую за Борькой, который уже вышел на лестничную площадку. Но то, что произошло дальше, я не забуду никогда. Наверно, в это мгновения все, что я еще чувствовал к Ленке, было уничтожено ее безумной выходкой, а остатки выжжены моей дикой яростью.

-Если ты только выйдешь из квартиры, я ее отпущу, понял меня?!-заорала она, держа нашу дочь вниз головой. От увиденного у меня похолодело все внутри, я засомневался, что происходящее реальность. Леська закатилась и надрываясь ,плакала, личико налилось кровью и было пурпурного цвета, я же стоял, как вкопанный и смотрел то на нее, то на Ленку, не зная, то ли дочь хватать, то ли эту тварь размазать по стенке. Но как только дернулся, Шувалов остановил меня ,вцепившись в плечо, зная, что я в бешенстве убью суку.

-Лен, успокойся, Леську положи, ты че творишь-то?!- дрожащим голосом попросил он, но эта идиотка похоже была невменяема.

-Положи, бл*дь ребенка, иначе я тебе башку оторву, сука! -процедил я, вырвавшись из рук Борьки. Ленка тут же среагировала, подхватила Леську и побежала в ванную, но я схватил ее за волосы, резко разворачивая к себе. Первым мои желанием было с кулака ей в лицо дать, чтобы захлебнулась кровью, но сейчас важна только моя малышка, поэтому я прижал к стене эту мразь и забрал ребенка. Еще бы я об нее руки марал. Ленка сползла по стенке и уткнувшись в коленки, начала рыдать. Я прижал к груди дочурку , насколько можно крепко и ушел в другую комнату. Ходил взад-вперед, пытаясь успокоить малышку, целую мокрую от слез щечку, шепча не переставая какие-то ласковые слова. Меня колотило от ужаса, руки тряслись, а сердце, казалось, сейчас вырвется из груди. Я вдыхал сладкий аромат и едва ли не рыдал, слезы жгли глаза. За свои двадцать четыре я уже много, чего видел, но такую жестокость, такое …я не знаю, как выразить это словами. Как это называется, скажите, когда женщина готова удержать мужика даже ценной здоровья собственного ребенка? Мать ли она? Женщина ли ? Да человек ли она вообще?

Кто она? С кем я живу? Как до этого дошло? –эти вопросы разрывали меня на части. Мир словно покачнулся, да что там-перевернулся с головы на ноги. И как дальше жить, что делать, я просто не представляю. Мне было больно, до безумия больно, что мой ребенок оказывается лишен того, что не продается, того, что с каждым человеком навсегда –материнской любви. Ведь только мать любит так, как никто никогда тебя любить не будет. И даже я, как не старайся, не смогу восполнить эту пустоту в жизни дочери.

Не знаю, сколько времени я мерил комнату шагами. Дочурка успокоилась. Пристально посмотрев на меня, сказала «папа», водя по моему лицу ладошками, призывая поиграть в нашу любимую игру, где я пытаюсь поймать губами ее пальчики.

Я изображал злого волка, рыча и пытаясь словить эту егозу, вызывая у нее заливистый смех, когда мне это удавалось и я едва заметно прикусывал пухлые пальчики. Так мы резвились, пока дверь в комнату не приоткрылась. Резко оборачиваюсь и вижу заплаканную Ленку.

За это время я уже немного успокоился, но стоило ее увидеть, как в душе поднялась такая ярость, что даже смотреть на нее было выше моих сил.

-Пошла вон отсюда! Не показывайся мне на глаза.

-Олеж, я не знаю…-вновь заревела она, но слушать ее не собираюсь.

-Я сказал; чтоб духу твоего здесь не было!

-Лен, пошли. –вывел ее Борька.

Я тяжело вздохнул и продолжил играть с дочерью, хотя на душе было так погано, хотелось удавиться.

Через полчаса вернулся Шувалов.

Я сидел на диване, уставившись невидимым взглядом на дочь, играющую на полу. Друг сел рядом и просто положил свою огромную ручищу мне на плечо. Этот жест был красноречивее всех слов. Да и что тут скажешь? Мне было не по себе, словно все мое нутро наизнанку вытряхнули и потоптались грязными ботинками. Чувствовал себя опустошенным, лишенным смысла.

Это не первый раз, когда Ленка пыталась манипулировать мной через ребенка, но раньше она делала это с осторожностью, давя на жалость и вызывая у меня чувство вины, сейчас же ….Это за гранью понимания нормального человека, это слишком. Что с ней творится?

-Что мне делать, Борь? –спрашиваю, сам не знаю, зачем.

-Отвлечься, подумать, а потом….Слушай, я понимаю, что это п*здец. Я бы вообще Аленку на том же месте прихлопнул, если бы она такое отмочила. Ленка она …. Ну, любит она тебя это точно, просто у нее какая-то навязчивая идея, что ты ее бросишь.

-Любит?! Ты прикалываешься что ли? – покачал я головой, с горькой усмешкой. – С такой любовью и ненависти не надо. Эта мразь, как клещ впилась и сосет кровь, боясь только одного, как бы я ее не выгнал к мамаше.

-Брось, Гладышев, она бы тогда рот на замке держала и кивала только. Любит, такой вот странной …любовью.

Я закатил глаза и засмеялся.

Нет, такие суки любить не умеет, только если себя.

-Матери надо позвонить, пусть здесь поживет, пока меня не будет, а приеду на развод подам, хватит с меня. –решил я, но Боря как-то странно посмотрел , я напрягся, ожидая пояснений и они последовали.

-Там это …у Ленки для тебя новость есть…. –осторожно сообщил он, я резко повернулся и посмотрел на него в упор, надеясь ,что он сейчас шутит и это совсем не то, о чем я подумал. Но его взгляд был недвусмысленным. В нем было сочувствие и смущение.

-Нет. Только не говори мне, что она беременна. –покачал я головой, все еще не веря. –Она сейчас сказала?

-Да, когда попытался вправить ей мозги, правда, я уже сомневаюсь в их наличие. Разрыдалась. Говорит, так получилось….-с тяжелым вздохом поведал друг, вызывая у меня шок. Я соскочил с дивана, Леська замерла, взирая на меня удивленно. Заметив это, сразу же сажусь обратно, чтобы не пугать ребенка лишний раз, хотя все внутри кипит.

Твою мать! А ведь уверяла, что пьет таблетки. Этим бабам ни в чем нельзя доверять! Тварь! Как же я устал от этой беспросветной жизни!

2011 год

-Пап, ты чего сидишь такой хмурый?- ворвался в мои мысли голос Леськи. Я вздрогнул от неожиданности, когда она подлетела сзади, чмокнула меня в щеку и плюхнулась за стол. Качаю головой и уткнувшись в бумаги, лежащие передо мной, собираю мысли в кучу после путешествия в прошлое. Не знаю, зачем память подкинула мне этот эпизод из жизни, наверное, чтобы настроиться на визит Ленки и не забывать, какой лживой сучкой она может быть.

С того момента все изменилось. Мы и раньше часто скандалили и много чего друг другу говорили, но потом как-то забывалось, утихало, после же этого кошмара наш брак медленно, но верно шел к своему логическому завершению. Честно, я тогда в ужасе прибывал, думая, а не сумасшедшая ли моя жена. Оставлять с ней ребенка было даже страшно, поэтому пришлось обратиться за помощью к матери, хотя беспокоить ее не хотелось, а более того посвящать в свои проблемы, но выбор у меня был не велик. Впрочем, мои родители на тот момент настолько очарованы были невесткой, что и помыслить не могли, что скрывается за смущенной улыбкой. Что-что, а роль примерной девочки Ленка умела играть блестяще. Я же не имел ни малейшего желания в чем-то кого бы то ни было переубеждать. В сочувствие и понимание не нуждался и не нуждаюсь. Я –одиночка, всегда им был и буду. Когда встретил Ленку, думал, что-то изменится, но я ошибся. Эта ошибка обошлась мне слишком дорого; дочь в связи с этим была лишена нормальной семьи, а как следствие детства, и мы с Ленкой растратили лучшие годы своей жизни на изнуряющую борьбу за что-то, что в общем-то и смысла не имело. Семь лет просто в никуда. После того вечера мы прожили еще пять лет. Спасибо Ленкиной неуемной фантазии и моей жалости или иными словами –кретинизму. Какие она разыгрывала спектакли передо мной, кто бы видел. Финт со второй беременностью-сущая ерунда, а я велся. Хотя, наверное, просто не было времени и сил разбираться, да и виделись мы редко, я практически все время жил в Москве и раз в месяц навещал дочь. Дело, предложенное Диманом, стало пропуском в мир больших денег, и этот мир полностью поглотил. Признаюсь, в семье я потерпел неудачу и как муж, и как родитель, не уделяя своему ребенку должное внимание. Сейчас понимаю отчетливо, никакие деньги не станут оправданием мне, но к сожалению, тогда –тринадцать лет назад, почему-то казалось, что важнее материальное благополучие ребенка, чем папа рядом.

-Пап, ты на меня злишься из-за мамы? –осторожно спрашивает Леська, вновь возвращая меня в реальность.