Любовники старой девы - Клари Ботонд

Он встал, наклонился и подержал руку мертвой женщины.

На какой-то миг ему показалось, будто она жива. И тотчас же он понял, откуда такое ощущение! На столе лежали ее надушенные перчатки и золотой флакон с ароматной водой. Эти запахи, исходившие прежде от живой Маргареты, снова создали мгновенную иллюзию жизни!

Он подошел к столу! Понюхал перчатки, флакон. Взял шкатулку. Ему почудился шорох за спиной. Рука дрогнула.

Шкатулка опрокинулась. Высыпались и блеснули мелкие звенья золотых цепочек, разноцветные камешки серёг. Но что это?

Жигмонт увидел знакомое кольцо! То самое, это — что он когда-то подарил Маргарете! Только что оно было у нее на пальце!

Он быстро наклонился к мертвой.

Сличил кольца.

Одинаковые!

Та же знакомая печатка — в центре — мужская фигура, по обеим сторонам от нее застыли птицы — две — с девичьими ликами!

Что это значит?

И та девушка, давно, тогда, та девочка… И она была всё тем же лицом, всё той же Клариндой-Маргаретой.

Но нет, он знал, что это не так! Да давняя телесная близость и близость с Маргаретой — это было совсем по-разному! Да, но она хранила обличье старухи! Но если бы не обличье, ничего бы не могло быть!..

Маргарета могла заказать точно такое же кольцо! Зачем? Ну, хотя бы для подарка ему! Что ж, это объяснение.

Но кто же она, мертвая красавица, лежащая перед ним?

Она не может быть одновременно его подругой, девушкой, испытавшей в жизни столько приключений, придворной дамой, и… старой девой, всю жизнь проведшей в заброшенном замке в глуши! Тогда…

… остается единственное объяснение — двойничество! То самое, которому Кларинда-Маргарета училась у голубоглазого старика! Значит, она лгала, когда уверяла, что так и не выучилась создавать иллюзии? Прекрасно выучилась!

Хозяйки замка нет! Значит, она-то и была искусственно созданным двойником! Маргарета мертва и — нет иллюзии! Исчез двойник!

Как погибла Маргарета? Не выдержала напряжения? Столько лет…

Но то, то давнее, что оно было? Нет, не сходится.

Жигмонт посмотрел на раскинутую перед ним пышную мертвую красоту. Была в этой пышной раскрытости какая-то щемящая беззащитность!

Он наклонился, поднял ее на руки, уложил на постель. Присел рядом… И снова явственно расслышал громкий шорох за спиной.

ГЛАВА 33

— Я, пожалуй, спущусь в кухню, — нерешительно сказала Мария.

— Обожди! — Чоба прислонился к стене. — Господин Запольи сейчас выйдет! Он велел дожидаться!

Мария растерянно кивнула и остановилась рядом с ним, теребя передник.

Михал и Ивана стояли внизу.

Они продолжали оживленный разговор.

— Отец сейчас выйдет!

— Он, должно быть, очень любил ее?

— Думаю, да!

Девушка вздрогнула.

— Тебе холодно?

— Нет, нет! — быстро проговорила она.

— Ты дрожишь!

— Я просто хочу, чтобы всё скорее кончилось!

— Ты что-то знаешь?

— Нет, нет!

— Я сделал это из-за тебя! Конечно, это глупость, мальчишество! Теперь я понимаю!..

— Не надо, не надо ни о чем говорить! Я хочу, чтобы всё скорее кончилось!

— Тише!

— Мы и так тихо говорим! Наверху не слышно!

— Ты понимаешь, всё дело в том, что я люблю тебя!

Жигмонт резко обернулся.

Хлопнула дверца.

А, вот оно! Ниша в стене!

Ему захотелось стучать, бить кулаками в дверь. Но он быстро подавил это желание.

— Выйдите! — тихо и внятно произнес он.

За дверцей молчали.

Он вдруг ощутил, что там — женщина! Почувствовал какое-то волнение.

— Выйдите! Я не причиню вам зла!

Дверца отворилась. Женщина скользнула к нему.

Двойник!

В темном холщовом платьице, похожем на одежду Иваны, она казалась более худощавой, более хрупкой, по сравнению с Маргаретой. Темные волосы густым жгутом падали на плечи, на затылке были стянуты витым красным шнурком. Она немного горбилась, казалась робкой, неуверенной, растерянной.

Жигмонт вспомнил давнюю сцену у Северных ворот. Тогда двойник слуги из кабачка поразил его тем, что казался человеком, изображающим самого себя. И теперь?..

— Кто ты на самом деле? — быстро спросил он и шагнул к ней.

— Прости меня, — она отступила назад. — Я — это я! Это вправду я сама. Я — Кларинда! Вспомни меня! Я всю жизнь… Я всегда тебя помнила!.. Я не виновата!.. Это случайно… Только поверь мне!.. Я — это я!..

Но Жигмонт уже знал — она говорит правду! Он почувствовал знакомое волнение, то, давнишнее. Забилось сердце, телесное возбуждение начало овладевать всем его существом. Сейчас он перестанет владеть собой. Так было только однажды — тогда, давно. Он посмотрел на нее. Кажется, она испытывала то же, что и он. Казалось, она вот-вот потеряет сознание. О, она осталась всё той же, давнишней, прежней девочкой! Но он уже много лет, как был не юношей, почти подростком, но взрослым зрелым мужчиной, который умел справляться с собой!

— Успокойся, — он по-прежнему говорил тихо. — Я верю тебе. Я помню тебя.

Он взял ее за руку, потянул к постели, но она упиралась, как перепуганный ребенок. Ну да, ведь на постели лежала мертвая!

Он посмотрел на мертвую Маргарету, после — на Кларинду. Они были отражением друг друга! Разница в одежде и, вероятно, при жизни Маргареты, в манере держать себя, лишь подчеркивала их необычайное сходство.

Он отпустил руку Кларинды.

Снова присел на постель рядом с мертвой. Покачал головой. И вдруг тихо засмеялся.

Кларинда замерла, глядя на него.

— Как всё просто! Ни двойников, ни иллюзий! Самая обычная, самая заурядная игра, вялая привычная забава старушки-природы — близнецы!

Жигмонт распахнул дверь.

— Входите все!

Михал, Ивана и слуги вошли. У старой Марии подкосились ноги, она бессильно опустилась на пол.

Ивана мгновение стояла на пороге, затем бросилась к испуганной Кларинде, обняла ее, нежно прижалась, обернулась к Жигмонту, крикнула:

— Не мучайте ее!

Михал нахмурился и мрачно глянул на Жигмонта.

— Ну! — бросил Жигмонт старым слугам. — Вы знаете эту женщину?

— Думаю, это госпожа Кларинда, — пробормотал Чоба и потер ладонью лоб.

— Госпожа Кларинда, — тихим эхом отозвалась Мария.

— Ничего не бойтесь! — продолжил Жигмонт. — Никакого колдовства здесь нет! Эти женщины — близнецы! Имя мертвой — Маргарета, она была моей женой! Должно быть, их разлучили еще в детстве!

Мария перекрестилась.

— Произошло убийство или несчастный случай! — Жигмонт вышел на середину комнаты. — Я здесь — в сущности, единственный представитель королевской власти! Я хотел бы прояснить дело!