Когда Стихиям нечем заняться - Наталья Козьякова

романов, высокомерия ни в одном глазу. Глазки, кстати, как у олененка Бэмби. Слегка раскосые и к вискам вытянутые. Зеленые. Волосы светлые, в косу сплетены, ленточкой перевязанные. Платье до щиколотки синее, воротничок белый, фартучек с большими карманами. И ушки. Если у братцев д Экарт они лишь слегка вытянутые и заостренные, то у девчонки длинные и оттопыренные.

-Я-то Арина, а вы кто?

-Я Линааэль, горничная,- присела в книксене девчонка. –Лорд Горислав распорядился выполнять все ваши распоряжения. И ко мне можно на «ты». Я не знатного рода.

-Горничная, значит…

Я откинула одеяло и встала.

-Можно, я буду звать тебя Лина? И да –ко мне тоже можно на «ты».

-Можно, - улыбнулась девчонка и принялась носиться вокруг. Меня замочили в ванне, промыли в трех водах, намазали волосы какой-то зеленой жижей, взбили в пену, прополоскали. Окатили теплой водой, добыли из ванны, обсушили полотенцами. Нарядили в пушистый халат, усадили в кресло перед туалетным столиком….

-Да вы, леди, настоящая красавица! – восхитилась Лина, когда остановила свою круговерть. А я стояла в том самом платье, в туфельках на низком каблучке, с нарочито небрежным пучком волос, в который Лина вплела какие-то яркие цветы.

-Ты так считаешь? –скептически пригляделась я к своему отражению в зеркале. Красавица – не красавица, но какая-то загадочность в моем образе проклюнулась.

Тут в двери постучали вежливо. Появившаяся дама, постарше Лины, сообщила, что меня уже ждут в столовой.

Раз ждут – надо топать. Я и потопала следом за дамой, которая в своем длинном платье будто плыла над полом. Ладно, этот шаг я знаю. Надо очень быстро делать мелкие шажки. Мне до эльфиек в этом плане далеко, все же, и фигурка погабаритнее, и не хореографиня ни разу. Хороводы русские на сцене приходилось водить, не без того, так с нас не особо спрашивали. Там главное на соседок не налетать, да синхронно действия разные выполнять.

На полдороге к нам присоединился Листоэль. Суровый такой. Брови нахмурил, губы в куриную гузку сжал. Молчком сгреб мою руку, себе на локоть пристроил.

Следом и принц наш Алексис из комнаты вышел. С другой стороны пристроился. Тоже личико серьезное. Интересно – парней ночью люди лорда Горислава покусали? Да вроде бы нет. Но что-то им точно наговорили. Потому что принц из двери не просто выпал, он еще и дверью кого-то не то прихлопнул, не то стукнул, не то в овраг снес. Точно не скажу, темно было.

Нас изловили в пять секунд. Трое рослых мужика на нас троих, из которых одна леди. Парни тоже не бойцы оказались.

Скручивать веревками не стали, я бы даже сказала: нас ждали и со всевозможным пиететом загрузили в коляску и доставили в небольшой замок. Ночью мы, конечно, ничего не рассмотрели. Электричества тут никто не изобрел покуда, праздничную иллюминацию для нас тоже никто не включал, так что привезли, в полумраке с рук на руки передали.

Листоэль первые пять минут только таращился на высокого мужчину с длинной серебристой косой. Поскольку была ночь, мужчина был одет в простые штаны и рубашку, поверх которых накинул шлафрок бархатный с тиснеными узорами.

Принц наш Алексис –грязный, как поросенок – мгновенно обрел выправку и стать. Ну, и снобизм с высокомерием, куда ж без них. Дескать, к вам сам я заявился, а вы тут в спальных одеяниях разгуливаете. Пришлось ему слегка на ногу встать и попрыгать.

Оказалось, это дворецкий был. Эльф, что примечательно. Явно чистокровный – уши как у зайца.

Перешепнулся с главным лесничим (ну, это я так окрестила старшего из наших пленителей), сделал глаза круглыми, пожал плечами и куда-то удалился. Удивлялся он, как я поняла, не столько нашему появлению вообще. А принцу Алексису –в частности. Если я правильно поняла напевные птичьи трели, которые он издавал – Листоэля тут знают. Я –просто леди в связке с полуэльфенком. А принца тут не ждали. И даже не догадывались, что он может вот так, с дверью, выпасть из тайного хода. Хотя, какой он тайный, если охрана стоит.

Дворецкий упорхнул, а через короткое время в холл вбежал мужчина – тоже в шлафроке, только парчовом, подбитом мехом какой-то зверушки – так мне показалось. Потом дошло – особая ткань, имитирующая мех.

Мужчина оказался давно утерянным родным братом короля Алексибара, Гориславом. Тут пошли всплески руками, приветственные речи, радостные вскрики и прочие восторги. Нас тут же провели в каминную залу, дали возможность умыться, распорядились подать поздний ужин. Накормили так, что дышать стало тяжко. И это при том, что блюда были легкими, в основном, салаты и фрукты. И слоечки, и эклеры, и корзиночки с ягодным кремом… назывались они по-другому, правда, но я решила не заморачиваться. И отмалчивалась. Правда, особо мной и не интересовались покуда.

Да и в принципе не интересовались, видимо, оставив «сладкое» на завтрак. Единственное, о чем спросил Горислав у своего, как я понимаю, племянника –отчего он прибыл без должного сопровождения. Тот напыжился, выпятил грудь и ответил, что это частный визит. Ответил опять же высокомерно, едва через губу переплюнул.

Горислав только головой покачал, но допытываться не стал.

Перевел взгляд на Листоэля. Тот выглядел как-то жалко. Мальчишка же совсем. Героизм – героизмом, но вот так столкнуться с родичем… Горислав сообщил, что Листоэль приходится ему одновременно и племянником, и кузеном по какой-то линии. Я только порадовалась, что в геральдике не разбираюсь, как меня сдали.

В ответ на вопрос –а что Световид? Почему он не прибыл вместе с нами, Лист ответил, что он прибыл вместе с леди Ариной, супругой Световида. А сам Световид обязательно прибудет. Наверное. Позже. Может быть, даже завтра.

Горислав ко мне пригляделся. Уж не знаю, что разглядел, только глаза сверкнули довольно.

Потом он распорядился отправить нас по спальням, сказав, что утро вечера мудренее, и все разговоры будут позже.

Не знаю, о чем думали мои спутники, а я просто сбросила одежду, нацепила приготовленную рубашку, и нырнула в кровать.

17:47 25.12.2022

Глава девятнадцатая

Лорд Горислав… фигура, в нашем повествовании почти не занимающая места. Младший брат ныне правящего в человеческом государстве короля Алексибара XVII.

Когда-то давно, лет тридцать назад, он был еще безбожно молод и тщеславен – совсем, как его племянник сейчас. Юноше хотелось всего и сразу: власти, славы, любви самой прекрасной из женщин, богатства.