Пришествие землян - Ли Бреккет

Нещадно нахлестывая измученных животных, они поскакали по дороге. Риф поднимался высоко в небо, словно стена. По всей его поверхности зияли огромные дыры — каверны, и они нашли достаточно большую, что могла укрыть всех троих вместе со зверями. Кэри пошел один к изгибу рифа, за которым скрылись всадники, и ветер погнался за ним, дудя и гуляя в просторных сотах коралла.

Археолог подполз к уступу и понял, где он находится.

На противоположной стороне рифового кольца была широкая сухая лагуна. Она простиралась примерно на полмили — прямо до кораллового острова, поднимавшегося вверх в резком и ярком солнечном свете. Голые коралловые скалы красиво переплетали в себе полосы темно-розового, белого и нежно-розового цветов. Изысканная лестница вела от пустыни в город, окруженный стенами и башнями столь безупречной архитектуры, выстроенными из такого многоцветного мрамора и так изысканно мягко обкатанными временем, что было невозможно определить, где кончается работа рук человеческих и начинается работа самой природы. Кэри видел все это сквозь дымку усталости и изумления Он понял, это и есть Синхарат! Вечно Живой!

Следы воинов Шана вели в лагуну. Копыта взрыхлили песок возле покореженных обломков, бывших некогда припаркованным флаером, потом следы шли дальше, оставив за собой груду железа и две темные бесформенные тени, распростертые на песке. Следы обрывались у подножия утеса, где Кэри заметил организованное скопление людей и животных. Воинов было двадцать пять — тридцать, насколько он мог сосчитать. Они стояли лагерем.

Кэри знал, что все это значит. Кто-то чужой пробрался в город.

Некоторое время Кэри лежал неподвижно. Он любовался прекрасным мраморным городом, сверкавшим на чудном коралловом пьедестале. Ему хотелось заплакать, но в его теле осталось слишком мало влаги, к тому же отчаяние очень быстро сменилось дикой злобой. «Ну ладно, подонки, — подумал он. — Погодите!»

Археолог вернулся к Дереку и Аррин и рассказал им о том, что видел.

— Уэйлз прилетел как раз перед нами и стал поджидать. Зачем суетиться и обыскивать всю пустыню, если в итоге мы все равно придем сюда? На сей раз он счел, что мы у него в кармане. Вода! Мы не могли убежать без воды. — Кэри улыбнулся ужасной улыбкой: губы его потрескались, язык распух. — Только шани нашли его быстрее, чем он нас. Партия войны. Наверное, они заметили, как пролетел флаер, и прискакали проверить, не села ли машина здесь. Они поймали двоих. Но остальные ушли в Синхарат.

— Откуда ты знаешь? — спросил Дерек.

— Шани никогда не пойдут в город, если на то нет особой причины. Если они застигли нарушителя границ, то просто будут караулить колодец и ждать. Рано или поздно он все равно явится к ним сам.

— А сколько можем ждать мы? — спросила Аррин. — Мы не пили ни кайли уже два дня.

— Ждать, черт возьми!.. — выругался Кэри. — Мы не можем ждать. Я иду туда.

Сейчас, именно сейчас, пока у них еще есть какие-то силы. Завтра будет уже поздно.

— По-моему, смерть от копья легче, чем от жажды, — заметил Дерек.

— Мы сумеем избежать и того и другого, если будем очень осторожны. И если нам повезет.

И он рассказал им свой план.

Спустя час Кэри вышел на дорогу, по которой воины проследовали через лагуну. Он шел, а вернее, тащился, держа под уздцы спотыкающееся животное. На монстре сидела Аррин, черная накидка полностью скрывала ее лицо в знак скорби. Между двумя оставшимися зверями на импровизированных носилках, сделанных из одеял и веревок, лежал Дерек, завернутый с ног до головы в свой плащ, — пожалуй, слишком убедительно изображая труп.

Кэри услышал крики и увидел, как издалека к ним скачут всадники. Внезапно на него напал страх. Малейшая ошибка, неточность — и тогда ничто на Марсе не спасет их. Но жажда была куда хуже страха.

Была и еще одна причина. Проходя мимо трупов на песке, лежащих возле разбитого флаера, Кэри заметил, что оба убитых — марсиане, и тогда он с какой-то звериной злобой уставился на башенки Синхарата. Уэйлз был там, в безопасности, по-прежнему живой, по-прежнему стоящий между Кэри и тем, чего ученый так страстно желал. Рука Кэри судорожно сжала топор. Он уже слегка повредился в рассудке на почве Говарда Уэйлза и хроник Бессмертных.

Когда всадники приблизились на расстояние броска копья, археолог остановился, поднял топор и воткнул его в песок как знак мира. Выждав минуту, он негромко произнес:

— Ради всех богов, будьте осторожны.

Всадники натянули поводья, из-под копыт полетел песок.

— Я требую выполнить мою последнюю просьбу, — сказал Кэри.

Он стоял, раскачиваясь над своим топором, пока всадники изучали его, закутанную женщину и запыленный труп. Их было шестеро, высоких, крепких мужчин с дикими глазами и длинными копьями наготове. Наконец один из них спросил:

— Как вы сюда попали?

— Муж моей сестры, — сказал Кэри, показывая на Дерека, — умер во время похода на Барракеш. Законы нашего племени повелевают похоронить его там, где он родился. Но сейчас караваны не ходят. Вот нам и пришлось отправиться в одиночку, и во время песчаной бури мы сбились с пути. Не знаю, сколько дней мы блуждали в пустыне, пока не наткнулись на ваши следы.

— А вы знаете, где находитесь? — спросили кочевники.

Кэри отвел глаза от города:

— Теперь я понял. Но если человек умирает, ему дозволено воспользоваться колодцем. Мы умираем.

— Тогда воспользуйтесь, — сказал кочевник. — Только держитесь подальше от нашего лагеря. Это дурное предзнаменование. Мы отправляемся на войну, лишь закончим здесь одно дело. Мы не желаем, чтобы всякие трупы отбрасывали на нас свою тень.

— Пришельцы? — спросил Кэри, показав на трупы в песке и останки флаера.

— Пришельцы. Какой еще дурак осмелится будить призраков запретного города?

Кэри покачал головой:

— Во всяком случае, не я. Я даже смотреть на него не желаю.

Всадники ускакали обратно в лагерь. Кэри медленно потащился к утесам. Ему было ясно, где может находиться колодец. В розовом коралле виднелся огромный арочный вход, люди входили и выходили оттуда, чтобы напиться и напоить своих зверей. Кэри, добравшись до места, монотонно завел церемонную речь, речитативом твердя традиционные фразы, которых требовал этикет. Он просил дать дорогу мертвому, так, чтобы воины, и беременные женщины, и лица, проходящие обряд очищения, отошли подальше. Воины расступились.

Кэри вошел с жестокого солнца в благотворную тень извилистого прохода, достаточно высокого и широкого, поднимающегося вверх и вверх — сначала едва заметно, а потом все круче и круче — и наконец обрывавшегося в огромной, гулкой, как собор, зале, тускло освещенной факелами. Их свет выхватывал из мрака причудливые коралловые формы. В центре залы помещался колодец, имевший форму широкой чаши.