Последняя схватка. Армагеддон 2000. Ребенок Розмари - Гордон Макгил

и участники круглого стола, — всего лишь горстка людей плюс бельгийская проститутка, услугами которой регулярно дважды в месяц пользовался министр иностранных дел.

Однако Стивенсон ограничился лишь сообщением о том, что, по его убеждению, никто не ждал от этой встречи чуда.

— Но зато, — заметил он, — пока участники переговоров варились в собственном соку, никто из них не держал палец на спусковом крючке. Тут министр криво усмехнулся и попрощался с телезрителями.

— Жалкий мерзавчик, — сквозь зубы проговорил Бухер. Он раздраженно выключил телевизор. В этот момент звякнул селектор и раздался голос секретарши:

— К вам посол, сэр.

Бухер удовлетворенно хмыкнул и повернулся к двери. На пороге стоял Филипп Бреннан, посол США при Английском дворе. Это был высокий мужчина, которому едва перевалило за сорок, с мальчишеской улыбкой, что равно очаровывало как женщин, так и мужчин и безотказно служило ему в дипломатических кулуарах.

Мужчины поздоровались, и Бухер предложил кофе. Бреннан с удовольствием согласился. Он кивком указал на телевизор:

— Вы видели Стивенсона? Он что-нибудь говорил интересное?

— А, — отмахнулся Бухер, — все те же набившие оскомину выводы, клише, да и только.

— М-да, в этом-то все и дело. Ближний Восток уже сам по себе избитая тема, клише, как вы изволили заметить.

— Что вы имеете в виду? — насторожился Бухер, буравя посла взглядом.

Бреннан пожал плечами.

— Полагаю, нам придется довольствоваться этой же самой тягомотиной. Выторговывать Голанские высоты. Выменивать Синай на Восточный Иерусалим. Сохранять наше оружие в небе…

— Ну да, а наши бренные тела на земле, — закончил фразу Бухер.

Усмехнувшись, оба понимающе уставились друг на друга. Еще минут двадцать они проговорили о политике, потом Бреннан посмотрел на часы и сообщил, что пора идти.

На пороге они пожали друг другу руки.

— Вы здесь надолго? — поинтересовался Бреннан.

— Нет. Так, короткий визит, инспектирую сотрудников. Вернусь домой в пятницу.

— Ну, спасибо за кофе…

— Филипп, — произнес Бухер, не выпуская руки посла, — я слышал, вы намерены баллотироваться в Сенат.

Бреннан улыбнулся.

— Мне казалось, что об этом никто не знает.

— Послушайте, я, конечно, не собираюсь рассыпать бестолковые комплименты, но я вполне согласен с теми, кто предрекает вам блестящую карьеру.

Бреннан кивнул, принимая комплимент.

— Вы могли бы пройти весь путь вплоть до Белого дома.

Бреннан опять кивнул, относясь и к этим словам, как к должному.

— Все, о чем сейчас судачат журналисты на каждом углу, — это проблема финансирования. — А у Торна недостатка в этом нет.

— Приятно слышать, Поль, но не противоречите ли вы самому себе? Я являюсь демократом, а президент, которого вы поддерживали, — республиканец.

— Он слабовольный человек, — заметил Бухер, — и мы очень надеялись, что власть поможет ему хоть немножко возмужать.

— Но вы не ответили на мой вопрос.

И вновь на лице Бухера мелькнула улыбка.

— Я не предполагал, что это вопрос.

Бреннан распахнул дверь и вышел.

— Еще раз спасибо за кофе. До скорого.

Бухер наблюдал, как посол удалялся. Ему вдруг подумалось, что в Бреннане каким-то непостижимым образом уживаются и стопроцентный дипломат и человек прямо- таки маниакальной честности. Вот здесь как раз и могли возникнуть проблемы. Пржалуй, предосторожность не помешает.

Поразмыслив над этим, Бухер уут же забыл о Бреннане.

И пока его лимузин продирался сквозь вечерние заторы по направлению к Оксфорду, — Бухер на заднем сиденье расслабился и задремал. Предыдущая ночь не освежила его. Обычно — какими бы тягостными не были внешние обстоятельства — Бухеру достаточно было трех-четырех часов, чтобы «подзарядить батареи». Однако за последнее время он здорово сдал. Если так будет продолжаться, ему не миновать врача. А пока он будет бороться с усталостью.

В полудреме Бухер вяло размышлял над тем, что может означать для человека его дата рождения. Бухер любил порядок во всем. Ему льстила мысль о том, что он родился в середине месяца на гребне десятилетия. Да и его отец не раз с хитрецой утверждал, что все именно так и было запланировано.

Бухер вдруг вспомнил, как старикан неоднократно говаривал: «Я надеюсь, что в июне 1950 года к своему двадцатилетию ты уже кое-чего достигнешь. А уже к июню 1970 ты уже будешь просто обязан сделать очень много.

Так все и вышло на деле. Его восхождение по служебной лестнице вплоть до поста президента «Торн Корпо- рейшч» было невиданным. Ведь те, кто просиживал штаны, вроде Билла Ахертона, решили тогда, что он взлетел слишком высоко, обязательно обожжет себе крылья, а он взял да выжил, оставив всех их далеко позади себя.

Все шло по плану. До того кошмарного дня, когда Дэ- мьена Торна — последнего из рода Торнов — не предали и не убили. Это случилось восемнадцать лет тому назад, но до сих пор гнев клокотал в Бухере при одном только воспоминании об этом роковом дне.

Бухер что-то пробормотал и открыл глаза. Он заметил, что шофер бросает на него любопытные взгляды. Бухер достал пузырек с витаминами и отправил горсточку в рот.

Все внутри у него сжалось, когда он вдруг вспомнил, что опять увидит мальчика. Тому уже вот-вот исполнится семнадцать — возраст, когда юноше суждено обрести черты настоящего мужчины. Любопытно, что же это будут за черты, подумалось Бухеру. Ученики сообщали, что мальчик подрос и раздался в плечах.

Бухер почувствовал знакомое жжение. Вот-вот, желу- док-то его и прикончит. Он вспомнил слова врача — что- то там насчет стрессов. У каждого человека, — объяснял тот Бухеру, — есть определенный орган, который целена- направленно разрушается. Из-за этого у одного — мучительные головные боли; другой полагает, что у него не больше не меньше — стынет кровь, и это доводит его до сердечного приступа. У Бухера слабым место являлся желудок.

Только один человек во всем мире мог вызвать в Поле Бухере внутреннее напряжение. Никто: ни политик, ни авторитетный ученый, ни даже президент Соединенных Штатов Америки не имел на него серьезного влияния — только этот^мальчик.

Автомобиль свернул с трассы на узкую проселочную дорогу, ведущую к Пирфорду. Водитель притормаживал на крутых поворотах. Вдоль дороги кустарник переплетался и образовывал живую изгородь. Бухер выглянул в окно. Кролики прыснули с дороги в кусты, о лобовое стекло то и дело разбивались бесчисленные насекомые.

— Приехали, сэр, — донесся из селектора голос водителя, когда машина остановилась у ворот.

С того момента, как погиб Дэмьен, здесь в Пирфорде установили новую сйстему безопасности, и большие стальные ворота открывались теперь с помощью электроники.

Водитель коснулся одного из тумблеров на металлической панели, и створки ворот разошлись. Еще помили вверх по дороге, и Бухер уже мог различить западное крыло гигантского особняка. Там его