Сила Трех - Нора Робертс

Несмотря на диагноз «невменяемость», у Ивена Ремингтона случались и просветления. В такие дни он казался вполне разумным, а временами даже очаровательным. Все зависело от того, какие картины пробегали перед его внутренним взором.

Если верить словам одной из медсестер, которых опрашивал Хардинг, бывали моменты, когда в Ремингтоне просыпался тот острый и хитрый ум, который сделал его одним из ведущих брокеров Голливуда.

В остальное время он просто сидел и пускал слюни.

Тяга Хардинга к этому человеку граничила с манией. Ремингтон был богат, принадлежал к высшему обществу, считался весьма авторитетным в своей области, но стал ничтожеством благодаря женщине.

Эта женщина — загадка. Тихая, послушная мышка, если верить словам многих людей, знавших ее после замужества. При этом феминистские журналы превозносили ее, как героиню, сумевшую вырваться из кошмара.

У Хардинга собственного мнения не было. Однако ему хотелось верить, что и та и другая характеристики неполны.

В этом деле было слишком много белых пятен. Красавица и чудовище, уничтоженное любовью. Зверь под маской.

У него уже были горы заметок, магнитофонных лент, копий полицейских и медицинских отчетов. И, конечно, имелись наброски книги, которая, без всяких сомнений, принесет ему богатство и славу.

Чего у него еще не было, так это достоверных личных интервью с главными героями.

Ради их получения Хардинг не жалел ни времени, ни сил. Идя по следу Нелл, протянувшемуся через всю страну, накапливая впечатления и добывая факты, он регулярно летал навещать Ремингтона.

И каждый раз сталкивался со все большими амбициями, целеустремленностью и скрытым гневом, который сбивал его с толку. Гнев утихал, но с каждым разом становился все сильнее.

Эти путешествия изрядно уменьшили банковский счет Хардинга, и хотя он время от времени публиковал статьи в журналах, но знал, что день расплаты придет. Он уже залез в свой пенсионный фонд: искушение было слишком велико.

Хотя когда-то работа в журнале приносила ему удовлетворение и даже наслаждение, теперь Хардинг жалел о каждом часе, который у него отнимало выполнение профессиональных обязанностей.

В конце концов, эта история стала его манией.

По иронии судьбы, впервые достучаться до Ремингтона ему удалось в День святого Валентина.

— Они считают меня сумасшедшим.

Ремингтон в первый раз говорил с ним как разумный человек. Хардингу понадобилось все его самообладание, чтобы не вздрогнуть. Ивен говорил совершенно спокойно. Репортер покосился на диктофон, стремясь удостовериться, что тот работает.

— Кто так считает? — задал он вопрос.

— Люди, которые здесь работают. Моя сестра-предательница. Моя неверная жена. Мистер Хардинг, вы познакомились с моей женой?

Услышав свою фамилию, Хардинг ощутил холодок под ложечкой. Он представлялся каждый раз, но сильно сомневался, что Ремингтон его слышал и понимал.

— Нет, еще не познакомился. Я надеялся, что вы расскажете мне о ней.

— Что я могу рассказать об Элен? — Раздался вздох, и на лице Ивена появилась горькая усмешка. — Она обманула меня. Эта женщина — шлюха, мошенница, лгунья. Но она моя шлюха. Я дал ей все. Сделал ее красавицей. Элен полностью принадлежит мне. Она пыталась соблазнить вас?

У Хардинга пересохло во рту. Это было смешно, но казалось, что Ремингтон заглядывает ему в душу.

— Я еще незнаком с… вашей женой, мистер Ремингтон, но надеюсь на такую возможность. Когда я это сделаю, то буду счастлив передать ей весточку от вас.

— О, мне нужно многое сказать Элен. Но только лично. — Последнее слово он произнес шепотом; при этом его губы раздвинулись в улыбке. — Муж и жена должны разговаривать друг с другом наедине, верно? Мой дом — моя крепость. Что происходит за его стенами, никого не касается.

Хардинг сочувственно кивнул.

— Но человеку, занимающему высокое положение в обществе, трудно сохранить уединение, не правда ли? — спросил он.

Ледяные глаза Ремингтона затуманились, а потом вдруг он разъяренно завопил:

— Мне нужен телефон. Куда я положил свой телефон? Где этот чертов консьерж?

— Я уверен, что он сейчас придет… Вы не могли бы рассказать, что вас привлекло в миссис Ремингтон при первом знакомстве?

— Она была чистая и простая, как глина, ждущая, когда ей придадут форму. Я сразу понял, что Элен предназначена для меня. Я вылепил из нее, что хотел. — Его руки как будто свело судорогой. — Я не знал, что в глубине души она порочна. Не знал, что для ее исправления потребуется много работы. Я посвятил себя ей.

Ремингтон наклонился, и его тело задрожало от напряжения.

— Знаете, почему она убежала?

— Почему?

— Потому что она слабая и глупая. Слабая и глупая. Слабая и глупая! — Он повторял эти слова как заклинание, молотя воздух кулаками. — Я нашел ее, потому что я не слабый и не глупый. — Он повернул запястье, словно желая посмотреть на часы марки «Ролекс», которых там больше не было. — Я потратил много времени на то, чтобы съездить за Элен и забрать ее домой. Ей придется многое объяснить. Позовите коридорного, чтобы он взял мои вещи.

— Он… он уже идет, — растерянно произнес Хардинг, но быстро нашелся, продолжив: — расскажите, что случилось в ту ночь на острове Трех Сестер.

— Не помню. Но это неважно. Мне нужно успеть на самолет.

— У нас еще уйма времени, — негромко и спокойно ответил Хардинг, видя, что Ремингтон начал извиваться в кресле. — Вы полетели искать Элен. Она жила на острове. Наверно, вы обрадовались, увидев ее живой и невредимой.

— Она жила в жалкой лачуге размером с шалаш. Сучка! С тыквами на крыльце, с котом в доме. В этом доме было что-то не так. — Ремингтон облизал губы. — Он не хотел впускать меня.

— Дом не хотел вас впускать?

— Она остригла волосы. Я не давал ей разрешения на это. Она сделала из себя шлюху. Ее нужно наказать, нужно проучить, нужно напомнить, кто из нас главный. Она заставляет меня причинять ей боль. — Ремингтон покачал головой. — Просто умоляет.

— Она просила вас причинить ей боль? — осторожно спросил Хардинг.

В нем зашевелилось что-то непонятное и уродливое. Возбуждавшееся при одной мысли о возможности таких вещей.

Шокированный и испуганный, Хардинг готов был убежать. Но тут Ремингтон заговорил снова.

— Неужели можно быть такой тупой? Наказания доставляют ей удовольствие. Она убежала, когда я убил ее любовника. Но он восстал из мертвых, — продолжил Ремингтон. — Я имел право убить его. Он пытался забрать то, что принадлежало мне. Имел право убить их обоих… Кто эти люди?

— Какие люди? — спросил Хардинг.

— В роще, — нетерпеливо ответил Ремингтон. — Женщины в роще. Откуда они взялись? Какое им до нас дело? А он! Почему он не умер, когда я убил его?