Мой чужой лорд (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta"

— Мой муж — сильный эмпат, — я чуть пожимаю плечами. — По себе знаю, не всякое хочешь знать, но эмпатия решает некоторые вопросы без учета этого мнения. Не представляю, как он выносит такую нагрузку, как эмоции такого количества народа. Ну и… Есть некоторые вещи, которые я хотела бы сообщить своему мужу по своей воле и своим ртом, а не чтобы он считал их сам.

Потом сниму. После того как приду к осознанному решению и скажу. Потом привыкну доверять Вэлькору даже собственные чувства. В конце концов, я вижу — ему это нужно, это помогает ему чувствовать жизнь ярче, но сейчас и я еще не готова, да и ему было бы неплохо начать смотреть не только магическим зрением, но и обычными глазами.

Оракул задумчиво кивает, явно удовлетворенный моим ответом, затем берет меня под руку, и мы спускаемся в башню магов. Комната на верхнем этаже пуста, видимо, Оракул уже настоял на том, чтобы ее освободили, а спорить со старейшиной не решится ни один волшебник.

— Мне было подано прошение, юная леди, — неторопливо сообщил Оракул, взмахом ладони указывая мне на одно из свободных кресел. — Князь Дэлрей настаивал на том, чтобы с вами поговорить. Но лорд Вэлькор ограничил ваши возможности телепатической связи. Если вы хотите, я могу снять эти ограничения.

— Да, пожалуйста, — негромко произнесла я.

Оракул кивнул и поднял ладонь. Желтая печать оторвалась от моей кожи, будто заклинание на самом-то деле было лишь на поверхности моей ладони.

Телепатическая нить — та, от которой я за этот месяц уже почти забыла, ожила и задрожала. Эвор “просил” поговорить. Ну что ж, ради этого же все и затевалось, так?

— Если хотите, я могу расширить вашу связь, и вы его не только услышите, но и увидите…

— Ужасно любезно с вашей стороны предложить это, Пресветлый, — я кивнула.

Нить задрожала, завибрировала, уплотняясь. Теперь канал был настолько широк, что я не только увижу Эвора, но и буду слышать его ушами, а не только мысленно.

— Я вас оставлю, дорогая, — мягко улыбнулся Оракул и исчез. Интересно, ему уже отвели покои в замке? Или у него есть свои в “карманном измерении”? У Вэля есть такое — не очень большое, но коня в нем спрятать можно. Дракон, правда, не поместится. Пока.

Сказать, что Эвор чудовищно настойчив — ничего не сказать. Телепатическая связь зудит мне в висок несколько минут, не замолкая до той поры, пока я ее не активирую. И появляется он — бесплотный, но вполне себе осязаемый, в двух шагах от меня. Я сижу в кресле — Эв стоит на ногах и смотрит на меня. И с пару минут все, что есть между нами — молчание.

— Отрадно видеть тебя живой, — наконец оттаивает Эвор. Я чуть пожимаю плечами.

Он выглядит растрепанным, каким-то сбитым с толку. Мне непривычно видеть таким Эвора, он обычно был разодет в пух и прах, умудрялся затмевать своим сиянием даже солнце, а тут даже волосы будто слегка потускнели. Или это из-за того, что телепатическая иллюзия плохо передает цвета?

Руки Эвора затянуты в черные перчатки с вышитой каймой на запястьях. На шее Эвора длинный грубый шрам. Видимо, еще с первой нашей с ним драки. Шрамы от драконьих зубов не затягиваются бесследно. Такой вот… Нюанс. Да что там, драконы редко опускаются до банальной драки.

— Фи, ты ничего мне не скажешь? — в голосе Эвора великая печаль. Еще бы я в нее верила…

— Каких слов ты ждешь от простой самки? — уточнила я, чуть поднимая брови. В конце концов, это он хотел со мной поговорить, у меня никакого глубокого желания, кроме как понять, что происходит, не было. И, увы, Оракул мне не спешил ничего не рассказывать.

— Фи, ты обиделась тогда?

— Как мало передает слово “обиделась”, — задумчиво протянула я. — Ведь им не опишешь все ощущения от того, как больно было слышать, что мой друг видел во мне лишь очередную девицу для спаривания.

Эвор тихо выдохнул, опуская взгляд.

— Знаешь, я был тогда на взводе, — отрывисто произнес он. — Мы с тобой никогда не дрались, а тут ты вцепилась в меня, и я… Честно скажем, за языком я тогда не следил. Мне ужасно жаль, что я тебя обидел, Фи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А зачем ты тогда вообще следил? — ехидно уточнила я. — За руками? Это когда мне платье рвал утром после моей первой брачной ночи?

— Фи, я с ума тогда сходил, — Эвор выдавил вымученную улыбку. — Тебя у меня отняли. Тебя. Мое Запечатление, девушку, на которую я не мог надышаться двадцать лет. Ничего умного я после дуэли не делал. И сейчас не делаю, в общем-то, но сейчас я хотя бы пытаюсь вернуть тебя законными путями.

— Запечатление? — медленно повторила я. Оговорочка. Странная. Непонятная.

Эвор характерно заткнулся. И уставился на меня так, будто сболтнул лишнего.

— Это то, чего мне знать не стоило?

— Не совсем, — Эвор чуть поморщился. — Но до заседания… Лучше бы я помалкивал.

Ужасно интересно.

— Я тянуть не буду, — я пожала плечами. — Мне, конечно, интересно, но…

— Фи, прекрати, — взмолился Эвор. — Ты такая холодная, что у меня мороз по коже.

— У тебя есть, кому тебя согреть, — буркнула я.

— Нет, — возразил Эвор и, когда я вопросительно глянула на него, чуть смутился и отвел взгляд. — Я разогнал гарем. Отправил девочек по домам с хорошим приданым. Можешь спросить у Оракула, он был у меня недавно, пока я тут торчу под арестом. Я один.

Ох ты ж… Интересно.

— И почему же ты отправил девочек по домам?

— Да на кой они нужны? — досадливо отмахнулся Эвор. — Ты — нужна, да. А они…

— Они тебя любили.

Особенно Дайна. Вот уж кто с ума сходил по Эву. Даже как-то раз умудрилась добраться до Элвиана, чтобы встретиться со мной. Драки не случилось, но беседа тогда была странная.

— А я люблю тебя, Фи, — ровно произнес Эвор. — И можешь мне не отвечать, я знаю — что ты тоже меня любишь. Хоть и обижаешься.

Ох ты, еще раз.

Некоторое время я разглядываю кончики собственных ногтей.

— Речь о Запечатлении, так? — спокойно уточняю я, когда наконец поднимаю глаза. Мне нужно видеть мимику Эва. Иначе я ничего не пойму.

Эвор вздохнул, будто сдаваясь, и кивнул.

— Это особая магия драконов первого рождения, — тихо произнес он. — Что-то вроде любви с первого взгляда, совпадение душ. Особый дар Джанха для тех драконов, кто еще ни разу не следовал долгу. И это всегда взаимно, Фи. То есть если ты любишь меня, я — тебя тоже.

— Так, стоп, — от сказанного Эвом у меня аж в голове звенит. — Вопрос: тогда почему я об этом узнаю только сейчас? Разве это не принципиально мне было знать до свадьбы? И откуда об этом знаешь ты? Ты — не первого рождения, так ведь, Эв?

— Да. Я — не первого, — Эвор произнес это с ощутимым сожалением. — Восьмого. Я служу Джанху почти вечность, Фи, я это уже переживал раньше. Я знаю, что значит быть запечатленным на драконицу первого рождения. Поэтому я настоял на заключении брачного контракта с твоим отцом сразу же. Потому что знал, что ты — моя, и иначе быть не может.

— Но почему ты говоришь мне об этом только сейчас? — тихо повторила я.

— Ох, Фи… — Эвор это слабо простонал, зарываясь пальцами в волосы. — Совет против того, чтобы эту информацию выпускали за пределы него. В первую очередь, потому, что часто драконьи браки — это политические союзы. Их охотно заключают, потому что знают, как непросто нам вывернуться из брака и что мы точно храним верность своим супругам. Если выплывает, что есть магические уловки, позволяющие оспорить брак дракона — ценность политических союзов с ними упадет. Она и так страдает из-за этого проклятущего закона о поединках. А Запечатление — штука не гарантированная — может быть, а может и не быть. Но с ним можно оспорить брак. Это я и делаю. Прости, что поздно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А еще о Запечатлении не говорят вне стен Совета потому, что старые драконы не очень-то рады, что новеньким позволено вывернуться из брака политического и выполнить свой долг “по любви и по Запечатлению”, так? — тихо спросила я.