Серая тень (СИ) - Марина Котлова

Когда его вызвали среди ночи в целительское крыло, он явился туда, не скрывая раздражения на лице, но стоило ему увидеть своего будущего пациента, как в его душе словно что-то треснуло и через эту трещину начала просачиваться та, старая сущность зеленоглазого целителя.

Маленький пациент выглядел настолько слабым, что эльфа буквально начала душить ярость. В данный момент, ему было абсолютно всё равно, что его пациент не эльф. Обращаться так с детьми, самым ценным, что может быть в этом мире, он не понимал такого.

— Кто это сделал. — Холодно спросил целитель у черноволосого советника молодого князя.

— Это так важно?

— Нет, сейчас меня больше интересует, к какой расе относится малыш. Мне нужно скорректировать план лечения.

Хазеель недоуменно посмотрел на целителя, и устало потёр лоб.

— Стейф, мальчик человек, разве это не очевидно.

Целитель внимательно посмотрел на маленького пациента магическим зрением и нахмурился.

— Я бы не стал это утверждать. Слишком много непонятного, но ты прав, лечить его всё же придётся как человека.

— Понятно. Что скажешь. Он слишком долго не приходит в себя.

— А чему ты удивляешься, на фоне сильнейшего болевого шока общего истощения организма и психологической травмы, ещё удивительно, что он вообще у вас дышит.

— Истощение? Травма? Ты о чём?

— Хазеель, вы, когда ребёнка в последний раз кормили? Молчишь? А я могу ответить, больше суток назад. Если учесть, что состояние недоедания преследовало его почти всю жизнь, то неудивительно, что даже такой небольшой перерыв после какого-то периода стабильного питания привёл к резкому ослаблению организма.

Травма, это просто, у него так эмоциональные узлы в ауре запутаны, что мне даже касаться их страшно, тут лучше будет, если с ним поработает специалист, но даже у него мало что выйдет. Мальчику слишком часто делали больно и не только физически. А вот с болевым шоком от ранения будет посложнее, он не успел даже мысленно закрыться от той боли и теперь мы можем наблюдать результат.

— Ты сможешь хоть что-то сделать — Неожиданно охрипшим голосом проговорил Хазеель.

Целитель покосился на советника молодого князя и прищурил глаза, очень уж странно вёл себя брюнет для того, кто не виноват. Мальчик явно был для него важен, но он не признавался в этом даже самому себе.

— По-хорошему, мне нужно вывести его из этого состояния, для того чтобы объективно оценить нанесенный организму ущерб, но я этого делать не стану. Он даже сейчас чувствует боль. Родовые заклинания, это вам не просто так. Второго болевого шока он может и не выдержать.

— Я понял, делай что нужно. Я подожду.

Целитель пожал плечами и приступил к лечению. Как оказалось, мальчик плохо воспринимал, заживляющие заклинания. Нет, хуже ему не становилось, но и явного облегчения он тоже не чувствовал. Складывалось полное ощущение, что вокруг мальчика находится какой-то кокон, и он не позволяет магии извне подобраться к его телу. И что именно делал этот кокон, защищал, или напротив, удерживал что-то внутри, целитель сказать не мог. Пришлось действовать с помощью мазей и настоев. Конечно без заклинания, лечение грозило затянуться, но выбирать не приходилось.

Как только Стейф стабилизировал состояние мальчика, Хазеель настоял на том, чтобы переместить его в его комнату. Целитель неодобрительно поджал губы, но перебороть упрямство Хазееля не смог. Побоявшись тащить мальчика порталом, советник применил левитацию и очень скоро Васька медленно опускался на широкую кровать брюнета.

Целитель неотступно следовал за эльфом и координировал его действия. Потерять юного пациента, из-за неловкости советника ему не хотелось.

И вот теперь он стоял рядом с кроватью и размешивал очередное снадобье, которое предположительно могло помочь мальчик, а могло и не помочь. Как оказалось, большинство распространенных зелий, организм мальчика просто игнорировал, даже не собираясь исцеляться. Это ставило в тупик и укрепляло эльфа во мнении, что мальчик не является чистокровным человеком. Ещё больше его напрягало то силовое поле, которое не позволяло применять на мальчике заклинания исцеления. Кто и для чего поставил это поле, можно было только догадываться, но лечить мальчика необходимо было уже сейчас и, целитель старательно подбирал всё новые и новые формулы зелий.

Хазеель появился в своей комнате, как всегда неожиданно. Он какое-то время постоял рядом с кроватью, а потом тяжело опустился в кресло. Только сейчас Стейф заметил, каким усталым выглядит советник молодого князя. Не удивительно, при всём том, что официально он числился советником Сантиона, на самом деле на его плечи нагрузили столько забот по обустройству дворца, что было удивительно, как ему хватает суток, на то чтобы решить все вопросы.

— Вы бы поспали Хазеель. Не дай то боги, свалитесь рядом с мальчиком, кто тогда будет о нём заботиться.

Хазеель устало улыбнулся. Отдохнуть действительно хотелось, но впереди было ещё много дел.

— Вы бы мне лучше укрепляющего чего дали Стейф. Я только дела все доделаю, и обязательно отдохну.

Целитель пристально посмотрел на нерешительно улыбающегося эльфа, а потом достал из своего сундучка, какую-то бутылочку, подумал, отлил треть в стакан, разбавил всё это соком из графина, стоящего на столе и протянул Хазеелю. Брюнет полюбовался на осуждающее выражение лица целителя и со вздохом выпил предложенное зелье. Когда ожидаемого подъёма сил не пришло, он с удивлением посмотрел на мужчину. Через какое-то время в его взгляде появилось понимание ситуации вместе с гневом, но поделать он уже ничего не смог. Глаза брюнета закрылись и, вскоре он уже мирно спал, заботливо прикрытый покрывалом.

Такую картину и застал Сантион, когда отправился искать своего пропавшего советника.

— И что это значит? — Он с удивлением посмотрел на мирно дремавшего друга.

— Это значит, что у каждого живого существа князь, есть определённый предел прочности, и ваш бесценный помощник только что к нему подошёл. Не стоит так изматывать своего лучшего работника, если ему давать возможность отдыхать, отдача будет намного большей. Поверьте мне.

Сантион бросил на Хазееля внимательный взгляд, от которого не укрылась бледность кожи и тёмные круги под глазами, а так же страдальческая гримаса, то и дело выползающая на лицо.

— Готов поспорить, он даже во сне решает какие-то жутко важные хозяйственные вопросы. — Целитель усмехнулся. — Только обещайте мне, что прикроете от гнева своего советника.

— В каком смысле?

— Он же не совсем добровольно на боковую отправился, пришлось поспособствовать и не совсем с его согласия. А если уж быть совсем честным, совсем без согласия, ну болит моя целительская душа при виде таких вот измотанных физиономий.