Я никому не скажу - Дина Дэ

выломала табуреткой дверь одной из комнат и в страхе сбежала.

Чувствуя, как дыхание тяжелеет от пыли и невеселых мыслей, я торопливо спустилась вниз. Антон тем временем включил маленькую газовую плитку и поставил чайник.

— Ты как? — обеспокоенно спросил он, поднимая на меня глаза.

Вид у меня, наверняка, был не самый привлекательный. Взъерошенная, бледная, как смерть, девица в чужой одежде с нечеловеческой тоской в глазах. Я боялась даже взглянуть в зеркало, а Антон смотрел на меня, как парень, видевший перед собой нежную девушку, нуждающуюся в защите. Как ему это удается?

— Нормально, — прохрипела я, опираясь поясницей о столешницу кухонного гарнитура.

Антон залил в кружку с чайным пакетиком кипяток и протянул мне.

— Ты уже говорила со своими родителями? Они не беспокоятся о тебе? — помолчав, спросил Антон, не в силах оторвать взгляда от моих побелевших пальцев, крепко сжавших чашку.

Я горько усмехнулась. Я позвонила сегодня утром маме и сказала, что была с подругами за городом, где не было связи. Мать это объяснение вполне удовлетворило. Видимо, подруга, на глазах у которой Клим увел меня из кафе, даже не стала поднимать шума и никому не рассказала об этом. Вот так вот в один миг выяснилось, что многолетняя дружба была лишь моей иллюзией...

— Мать даже не знала, что меня похитили, — тихо сказала я и, подняв глаза, спросила. — Неужели полиция не рассматривала это дело, не расспрашивала родственников? Посреди дня в кафе вооруженный мужчина увел двух людей, кто-то должен был сообщить об этом.

Антон тяжело вздохнул.

— Мой отец депутат, ему такая шумиха ни к чему. Его люди сразу замяли это дело.

Я кивнула. Понятно. Я по-прежнему оставалась невидимкой. Для полиции, для друзей, для собственной матери. Даже Островский заинтересовался мною только из-за Клима. До сегодняшней ночи его абсолютно не интересовала судьба похищенной вместе с его сыном девушки. Если бы меня убили, очень долго этого бы никто даже не замечал...

Чтобы не заплакать, я опустила голову и до крови прикусила губу. Я ругала себя последними словами, но слезы продолжали жечь глаза. Дура, нашла когда жалеть себя! Я должна сейчас думать о Климе!

— Поплачь, тебе станет легче, — мягко проговорил Антон, забирая у меня из рук кружку.

Зажмурившись, я замотала головой.

— Не станет, — хрипло прошептала я. — Не станет...

Без Клима мне всегда будет плохо. Без Клима я всегда буду лишь отражением самой себя и нашей несостоявшейся любви...

— Не станет...

Горячие слезы текли по щекам, губам, по пальцам Антона, осторожно поглаживающим мое лицо.

— Станет, Саша...

Легкое дыхание коснулось мокрой кожи, и мужские губы нежно прижались к моим соленым губам.

Глава 47

Кружка, наполненная обжигающим чаем, со звоном упала на пол, расколовшись на несколько частей. Темно-коричневая жидкость окрасила хаотичными брызгами всё вокруг — наши ноги, пол, мебель...

— Блять! — вздрогнув, Антон резко оторвался от меня и посмотрел себе под ноги.

Я перевела взгляд вниз и, как завороженная, уставилась на осколки. Это было даже красиво.

— Какого хрена!

Антон посмотрел на столешницу позади меня, куда он поставил злополучную кружку. Чтобы уронить ее на пол, нужно было очень постараться.

Но парень был слишком увлечен поцелуем, чтобы видеть, как я быстрым размашистым движением смахнула чашку на пол.

— Я уберу, — торопливо отступила я в сторону и огляделась в поисках мусорного ведра.

Мое сердце колотилось, как сумасшедшее. Я только что позволила Антону поцеловать себя. Я даже ответила на осторожный изучающий поцелуй, и теперь отчаяние медленно разрасталось в моей душе.

Неужели я так быстро готова была забыть Клима и предать его? Что со мной не так?!

— Саша...

Антон медленно шагнул ко мне. Его янтарные глаза горели от желания. Он хотел снова поцеловать меня и не скрывал этого. Но только я одна была виновата в этом. Я позволила этому парню слишком много.

— Антон, пожалуйста... Я люблю Клима... — жалобно простонала я, глядя Антону прямо в глаза.

Я была противна сама себе. Какая же я лицемерка.

Антон остановился и, засунув руки в карманы джинсов, медленно опустил голову.

Какое-то время он молчал, крепко сцепив зубы. Потом поднял на меня глаза и глухо проговорил:

— Рано или поздно тебе придется научиться жить без него. Даже если мы найдем Клима, это не значит, что вы будете вместе до конца жизни. Вы оба придумали себе какой-то образ. Но жизнь, как правило, разочаровывает, и даже самая великая любовь становится лишь херовой пародией на саму себя.

Горько усмехнувшись, Антон резко развернулся и, не глядя на меня, направился к лестнице.

Я стояла посреди осколков и смотрела парню вслед. Мне так хотелось возразить ему, выкрикнуть что-нибудь в спину, но я не делала этого. Потому что понимала, Антон прав. Мы с Климом придумали себе какой-то образ. И неизвестно, что нас ждет в реальной жизни.

Но мы должны были хотя бы попытаться.

Резко выдохнув, я присела на корточки и начала собирать разбитую кружку. Выбросив осколки в полиэтиленовый пакет, я взяла тряпку и, намочив ее, протерла пол. Простые понятные действия успокаивали. Меня уже не трясло, я дышала ровно и размеренно.

Тем временем парни Островского спустились вниз. Взгляд Антона, следовавшего за ними, был непроницаемым. Я, безусловно, задела его, но он не подавал вида.

— Вы езжайте в город. Мы с Сашей еще заедем на речку искупаться, — бросил он охранникам, когда мы все вместе вышли из дома.

Парни переглянулись, а меня обожгло. Со стороны могло показаться, что мы с Антоном хотим уединиться.

Сев в машину, я посмотрела на Антона. Мы должны были успеть осмотреть дом Клима, а потом заехать за Андреем, который сидел дома и беспрестанно слал мне полные восклицательных знаков сообщения. А еще я хотела навестить в больнице профессора.

— Саш, ты прости, я наговорил сгоряча... — сжав руль руками, Антон смотрел прямо перед собой.

Не так часто в своей жизни он просил прощения.

— Всё нормально, забудь, — тихо сказала я, пристегиваясь.

Антон повернулся и посмотрел на меня. Он хотел сказать что-то еще, но сдержался и завел машину.

В моей сумки завибрировал сотовый. Наверное, снова Андрей. Он не доверял Антону и звонил мне каждый час, проверяя, жива ли я еще.

Я расстегнула замок и, достав телефон, приняла вызов.

— Андрей, мы скоро подъедем к тебе, —