Дела магические - Даниил Клугер

— Госпожа Баалат-Гебал, у вас посетители?

— Никого у меня нет, — раздраженно ответила госпожа Шульги.

— Разрешите войти?

— Я неодета, — при этом госпожа Баалат-Гебал игриво подмигнула замершему на месте сыщику. Ницан почувствовал, что краснеет. — Будет лучше, преподобный Кислев, если вы придете через полчасика.

Послышался тяжелый вздох, затем тот же голос произнес:

— Прошу прощения, госпожа Баалат-Гебал. С вашего разрешения, я навещу вас после обеда. Благодарю вас.

Шаги удалились.

— Тот самый Кислев. Храмовый казначей, — вполголоса пояснила госпожа Баалат-Гебал. — Иногда заходит ко мне поплакаться на пустоту казны и поклянчить денег... — она посмотрела на роскошный золотой хронометр, стоявший на вычурной формы маленьком столике. — Странно, моя соседка Энненет должна была зайти полчаса назад. Мы перед обедом играем с ней в кости. Стариковское развлечение, — в голосе ее слышалась озабоченность.

Ницан, поглощенный размышлениями о происшедшем накануне, слушал вполуха. Все же он пробормотал рассеянно:

— Может быть, просто забыла?..

Госпожа Баалат-Гебал негодующе фыркнула:

— Забыла, скажете тоже! Шесть лет не забывала, а тут забыла! Странно, очень странно.

Ницан подумал, что обитатели приюта для престарелых, даже такого роскошного как при храме Анат-Яху, придают любому событию значение ритуала. Изменение распорядка дня, нарушение привычек воспринимается чуть ли не вселенской катастрофой.

— А вы попробуйте связаться с ней по телекому, — посоветовал он. — И напомните.

Баалат-Гебал недовольно повела могучими плечами, взяла телеком. Черная коробочка терялась в ее широкой ладони. Ницан вновь уставился в окно. Госпожа Шульги защелкала кнопками.

— Как вам это нравится, Ницан? Посмотрите-ка! — она воскликнула.

Сыщик отвернулся от созерцания гипара и заглянул через плечо старой дамы. Черный кубик с бирюзовыми кнопками лежал на столе, фантомное облако над ним демонстрировало сводчатый потолок. Ракурс был немного искаженным. Судя по перспективе, телеком госпожи Энненет перевернулся и валялся на полу.

— Стоило бы сообщить кому-то из целителей, — произнес Ницан. — Может быть, ей стало плохо...

Госпожа Баалат-Гебал озабоченно покачала головой.

— Думаете, сейчас их найдешь? Утренний обход закончился два часа назад, теперь они наверняка перекочевали в малый храм. Вот что, — решила пожилая дама, — зайду-ка я ней. Составите компанию? Это в соседнем крыле, через галерею. У меня тут есть кое-какие лекарства, в крайнем случае... она не договорила, быстро свернула огромный — подстать самой себе бумажный кулек и всыпала туда несколько горстей таблеток, капсул и пузырьков.

Ницан тяжело вздохнул. Меньше всего он был сейчас расположен оказывать помощь заболевшим старухам. Но госпоже Баалат-Гебал сыщик отказать не мог.

— Ладно, пойдемте.

Они быстро прошли первую галерею — госпожа Баалат-Гебал плыла впереди, Ницан следовал за ней, то и дело оглядываясь: ему не хотелось, чтобы кто-нибудь из обслуживающего персонала увидел его здесь.

— Не вертите головой, — недовольно заметила дама. — Я же сказала, утренний обход закончился, все в малом храме.

Две галереи соединялись между собой зимним садом, в центре которого стояла уменьшенная копия уже знакомой Ницану статуи Анат-Яху с бараньими рогами.

Дверь апартаментов госпожи Энненет украшал герб энси Сэрэн-Лагаши, столь же знатного рода, что и Шульги: бог Баал-Шамем, вручающий княжеский венец прародителю династии Сэрэну. С трех сторон были закреплены магические печати-амулеты — видимо, приятельница госпожи Баалат-Гебал всерьез заботилась о своей безопасности. Две печати, по правую и левую стороны, защищали от демонов болезней — Эрры и Шедай-раа. Вверху, сразу под гербом, находился миниатюрный тимпан, вырезанный из сердолика — точная копия знахарских тимпанов, ударами в которые маги отгоняют демоницу Ламашту-насылающую-болезни.

Госпожа Баалат-Гебал постучала. Никто не ответил, но обе створки распахнулись одновременно с неожиданной легкостью.

Это сыщику не понравилось. Он не любил, когда сами собой распахивались двери запертые, а долженствующие быть отворенными вдруг захлопывались.

Отстранив собиравшуюся войти госпожу Баалат-Гебал, Ницан сам шагнул внутрь и остановился. Присутствия потусторонних существ не ощущалось. Зато чувствовался резкий запах крови.

Сыщик глянул в сторону кровати и поспешно отвернулся. Справившись с приступом тошноты, он глубоко вздохнул и подошел ближе.

Вряд ли кто-нибудь сейчас мог бы с уверенностью сказать, как еще недавно выглядела подруга госпожи Баалат-Гебал. Лицо было изъедено страшными язвами, в широко раскрытых глазах застыло выражение смертной муки. Вылезшие волосы клочьями лежали на залитой кровью и желчью подушке.

Телеком валялся под высохшей и обтянутой желтой кожей рукой — видимо, перед смертью несчастная пыталась вызвать помощь, но сил не хватило.

Ницан оглянулся. Госпожа Шульги-Зиусидра-Эйги оставалась в коридоре и порога, послушно не входя в покои, но изо всех сил тянула вперед короткую шею.

Ницан быстро вышел и прикрыл за собой дверь.

— Пойдемте, пойдемте, — сказал он, увлекая госпожу Баалат-Гебал назад в коридор. — Нам здесь делать нечего. Ничего интересного, уверяю вас.

— Что с Энненет? — спросила престарелая дама, делая слабую попытку высвободить руку. — Она мертва?

— Мертвее не бывает, — мрачно ответствовал Ницан. Он совсем было собрался уходить — и увести госпожу Баалат-Гебал, — но тут взгляд его вновь упал на амулеты над дверью. Ему показался странным оттенок камня, из которого был вырезан миниатюрный тимпан с именем госпожи Сэрэн-Лагашти. Погодите-ка, — сказал он своей спутнице и осторожно снял амулет. Мгновенная острая боль пронизала его руку — как недавно у саркофага Сивана. Ницан шепотом выругался, спрятал амулет в карман. Большой и указательный палец жгло так, будто он прикоснулся к раскаленному углю. Сыщик прошептал охранительное заклинание. Боль ослабла, но на кончиках пальцев проступили красноватые следы, словно от миниатюрного раскаленного тавра. Затем, немного подумав, он снял и обе боковые печати.

Госпожа Баалат-Гебал молча следила за действиями Ницана, ничего не спрашивая. Так же молча она позволила сыщику увести себя от двери несчастной Энненет. Усадив престарелую даму в гигантское кресло, сыщик налил ей полбокала розового вина и сел напротив.

Госпожа Шульги сделала глоток и как будто немного пришла в себя.

— Как это могло случиться? — вопросила она голосом, вновь обретшим обычную мощь и гулкость. — Только вчера... — ее глаза мгновенно покраснели. — Что произошло с Энненет?