Кровь Олимпа (ЛП) - Рик Риордан

Аннабет, похоже, ее не слышала.

— Должен быть какой-то механизм... потайная кнопка, бесконтактные датчики приближения.

Из средней ямы взвилось пламя. Аннабет молча сосчитала. В следующий раз гейзер взорвался слева. Она нахмурилась.

— Что-то здесь не так. Циклы не согласованы. Они должны подчиняться какой-то логике.

В ушах у Пайпер зазвенело. Что-то насчет этих ям...

Каждый раз, когда одна из них заходилась пламенем, она ощущала жуткий внутренний трепет — страх, панику, но в то же время сильную потребность приблизиться к огню.

— Они не рациональные, — догадалась она. — Они эмоциональные.

— Как огненные дыры могут быть эмоциональными?

Пайпер вскинула руку над ямой справа. Пламя появилось немедленно. Она едва успела убрать пальцы, а ногти у нее задымились.

— Пайпер! — Аннабет подбежала к ней. — О чем ты только думала?

— Ни о чем. Я прислушивалась к ощущениям. То, что нам нужно — находится внизу. Мне придется прыгнуть.

— С ума сошла? Даже если ты не застрянешь в трубе, ты понятия не имеешь, насколько она глубокая.

— Твоя правда.

— Ты сгоришь заживо!

— Возможно, — Пайпер отцепила свой меч и бросила его в яму справа. — Я дам тебе знать, если там безопасно. Жди моего сигнала.

— Не смей, — предупредила ее Аннабет. Пайпер прыгнула.

В мгновение она была невесома в темноте, стены горячей ямы обжигали ее руки. Затем пространство вокруг нее открылось. Пайпер инстинктивно сжалась и перекатилась, уменьшая последствия удара о каменный пол.

Языки пламени, взметнувшиеся у ее лица, опалили ей брови, однако Пайпер подхватила свой меч и взмахнула им даже раньше, чем перестала катиться. Аккуратно отсеченная голова дракона покатилась по полу.

Дочь Афродиты встала, пытаясь сориентироваться. Она взглянула на упавшую голову и ощутила вину, словно убитый ею дракон являлся Фестусом — что, конечно же, было не так.

Прямо под отверстиями в потолке в ряд стояли три бронзовые статуи.  Пайпер обезглавила среднюю. Два неповрежденных дракона были по три фута высотой; их морды были направлены вверх, из открытых пастей шел пар. Очевидно, они и являлись источником пламени, только вот на автоматонов эти статуи совсем не походили. Они не двигались и не пытались напасть на нее. Пайпер спокойно обезглавила двух оставшихся драконов.

Затем она немного подождала. Больше пламенем никто не плевался.

— Пайпер? — голос Аннабет эхом донесся откуда-то сверху, словно она звала ее с другого конца дымохода.

— Я здесь! — крикнула она.

— Слава богам! Ты в порядке?

— Ага. Погоди секунду.

Глаза Пайпер привыкли к темноте, и она осмотрела помещение. Свет исходил лишь от ее светящегося кинжала и от отверстий сверху. Потолок возвышался где-то на футов тридцать. По всем законам физики, при падении Пайпер должна была сломать себе обе ноги — однако жаловаться она не собиралась.

Само помещение было круглым, размером примерно с вертолетную площадку. Стены были сделаны из шероховатых тесаных каменных блоков с точеными на них греческими надписями — их было не сосчитать, и все они походили на граффити.

В дальнем конце зала на каменном возвышении стояла статуя воина размером с человека — бога Ареса, догадалась Пайпер; его тело охватывали тяжелые бронзовые цепи, прикрепленные к полу.

По обе стороны от статуи маячили два темных дверных прохода, достигающих десяти футов в высоту. Над каждой аркой были вырезаны ужасные каменные лица. Они напоминали Пайпер горгон, правда, вместо змей на голове у них была львиная грива.

Внезапно дочь Афродиты почувствовала себя очень одинокой.

— Аннабет! — позвала она. — Падать далековато, но спуститься можно. Быть может, э-э, у тебя есть веревка, чтобы мы потом смогли по ней подняться наверх?

— Само собой!

Через несколько минут из центральной ямы упала веревка. Аннабет слезла вниз.

— Пайпер МакЛин, — пробормотала она. — Это был несомненно наиглупейший рискованный поступок, который я когда-либо видела, а ведь я встречаюсь с глупым рисковым парнем.

— Я польщена, — Пайпер легонько пнула ближайшую отрубленную голову. — Полагаю, это драконы Ареса. Это ведь одно из его священных животных, так?

— А вот и закованный бог собственной персоной. Как думаешь, куда ведут эти проходы...

Пайпер подняла руку.

— Ты слышишь это?

Звук напоминал стук барабанов... с металлическим отголоском.

— Оно доносится из статуи, — сообразила Пайпер. — Сердцебиение закованного бога.

Аннабет обнажила свой меч из кости змия. В тусклом свете ее лицо было призрачно бледным, а глаза будто потеряли цвет.

— М-мне это не нравится, Пайпер. Нам нужно уходить.

Здравомыслящая часть Пайпер с ней соглашалась. Ее кожа покрылась мурашками, ноги так и норовили сорваться с места и унестись прочь. Но что-то в этой комнате казалось ей удивительно знакомым...

— Этот храм усиливает наши эмоции, — сказала она. — Мы словно находимся в присутствии моей мамы, вот только от этого места несет страхом, а не любовью. Посему тебе и стало не по себе на холме. А тут, внизу, оно в тысячи раз сильнее.

Аннабет осмотрела стены.

— Ладно... надо придумать, как вытащить отсюда статую. Можно подтянуть ее на веревках, но...

— Погоди-ка, — Пайпер глянула на рычащие каменные лица над проемами. — Этот храм излучает страх. У Ареса есть два сына-бога, так ведь?

— Ф-фобос и Деймос[113], — вздрогнула Аннабет. — Страх и Ужас. Перси как-то встречался с ними на Стейтен Айленде.

Пайпер решила не спрашивать, что боги-близнецы страха и ужаса делали на Стейтен Айленде.

— Думаю, это их лица над дверьми. Это место является не только святыней Ареса. Это Храм Страха.

По помещению раздался глубокий смех.

Справа от Пайпер появился гигант. Нет, он не вошел через одну из дверей. Он просто возник из темноты, как будто до этого скрывался в тени стен.

Его рост был мал для гиганта — футов двадцать пять, так что у него было достаточно места для того, чтобы размахивать той массивной кувалдой, которую он держал в своих руках. Его доспехи, кожа и драконьи ноги были цвета древесного угля. В его оливково-черные волосы были вплетены медная проволока и монтажные схемы.

— Очень хорошо, дитя Афродиты, — улыбнулся гигант. — Разумеется, это Храм Страха. И я здесь, чтобы обратить вас в нашу веру.

ГЛАВА 20. ПАЙПЕР

Пайпер знала, каково это — чувствовать страх, но сейчас все было по-другому.