Царь Горы (СИ) - Рымжанов Тимур

Выскочив на песчаный пляж истоптанный множеством ног, преодолеваю мелкую речушку, мельком замечая множество искусственно сооруженных запруд. Очевидно здесь и добывали алмазы. Перепрыгнув через валяющиеся деревянные лотки и пластиковые тазики, углубился в густые заросли буйной растительности. Там и сям, виднелись следы множества людей, прошедших здесь до меня. Скоро стал различать остаточные явления их движения. В основном эмоциональный фон: страх, злоба, отчаянье, гнев… Заслышав реальные голоса, замер и отдышавшись, медленно двинулся вперед, раздвигая стебли глушителем, накрученным на дуло автомата. Камуфляжный костюм идеально скрывал мое присутствие в местной флоре. Хорош бы я был в скафандре! Единственное, что могло меня демаскировать, так эта моя раскрасневшаяся, потная рожа, но макияжем заниматься некогда.

Впереди поредело и уже просматривалась широкая прогалина, на которой кучковалась группа, одетых в лохмотья, людей. Они, сидя на земле, безвольно подставляли худые шеи под удавки из веревки, которые на них накидывал жилистый, юркий мужичок. Он, то и дело, поправляя заброшенный на спину автомат, продолжал ловко орудовать, связывая людей в обойму одной веревкой. Два других, наставив на пленников стволы, угрюмо наблюдали. Трижды, глухо кашлянул мой ствол. Дружные вопли подстреленных охранников, всколыхнули серую массу невольников. Вот не ожидал, что изможденные донельзя люди, так живо среагируют на ситуацию. Моментально набросившись на своих поверженных мучителей, они разоружили их и, наверняка, растерзали бы в клочья, если бы не мое появление. Я, настороженно поводя по сторонам автоматом, выбрался из зарослей. Общий хор восклицаний ошеломленных пленников. Они отпрянули в стороны. Охранники представляли собой жалкое зрелище. Им здорово досталось, но не от пулевых ранений. Очевидно, так быстро, могут кусать не только пираньи, но и озлобленные неволей люди.

Один из толпы, сжимая захваченный в свалке автомат, красноречиво передернул затвор, не отрывая яростного взора от испуганных, затравленно озиравшихся негодяев. Я отвлек его не менее выразительным жестом, приложив палец к губам. Не задерживаясь и ничего не объясняя, проследовал дальше. Не дебилы — сообразят, что делать. Убивать охранников, надеюсь, уже не будут.

Не маскируясь, с шумом продираюсь дальше, сквозь плотно стоящие стебли, изображая паническое бегство. Сработало! Впереди зашелестело и мне навстречу буквально выпал здоровенный детина, потрясая поднятой вверх винтовкой. Он так и замер с недоуменным выражением на лице, напоровшись на мой электрошокер. Еле успел увернуться от рухнувшей туши. Следом выскочил еще один «охотник» и получив прикладом в лоб, упокоился рядом. Девять минус пять! Осталось четверо. Крадусь в сторону откуда явились эти двое. Резкий свист раздался слева и тут же крик. — Жорик! Толян! Вы где, козлы⁉

Припадаю к земле и ползу на голос. Вот они! Все четверо на вытоптанном пяточке. Кучка копошащихся пленников в центре и чуть в стороне четыре стоящие фигуры. Курят, поглядывая по сторонам. У всех автоматы висят на плечах, дулами вниз. Ну, что же, другого шанса не будет!

Бью короткой очередью им под ноги и выскакиваю с громкими воплями.

— Стоять! Не дергаться! Завалю всех разом! Стволы на землю! Отошли!

Ошеломленные, растерянные фигуры попятились и только один дернулся, чтобы достать засунутый за пояс пистолет, но получив пару пуль в плечо, завалился хрипя от боли. Набежавшая толпа, вскочивших на ноги пленников, довершила дело. Пришлось пальнуть в воздух из пистолета, чтобы отвлечь народ от расправы.

— Граждане колонисты! Успокоились! Все кончено! Свяжите эту шайку — калечить не надо. Подберите оружие. Тут недалеко, еще двоих прихватите и топайте в лагерь. Там, я вам все растолкую подробно.

Устало опускаюсь на землю, достаю рацию.

— Наталка! Спускайся! Все тип-топ. Наши победили.

— Вить! Ты не ранен⁉

— Ага. Прямо в сердце! Твоими зелеными глазищами!

— Дурак! Я же тут извелась вся, а он шутит! Ну, погоди…

Обратно шел не спеша, любуясь местными красотами. Под ногами разбегалась мелкая живность, вроде пестрых ящерок и лохматых пауков. Миновал рощу с причудливо изогнутыми деревьями, на которых висели гроздьями ярко желтевшие плоды. Подпрыгнув на ходу, добыл штучку и поостерегшись дегустировать, сунул в карман. Умылся в речке — вода чуть тухловатая на вкус, похожа на болотную, но чистая. Во фляжке еще оставалась родниковая вода с «Тихой», пришлось воспользоваться ей чтобы утолить жажду

Лагерь гудел людскими голосами. Все возбужденно перемещались с места на место. Кто переодевался на ходу, кто потрошил рюкзаки в поисках одежды либо еды. Только у трупа Седого, безучастно наблюдая за этой суетой, валялись спеленутые мумии бывших охранников, тут же сидел седобородый старичок перед кучкой оружия и попыхивая самокруткой, деловито снаряжал автоматные обоймы, доставая патроны из ящика.

— С кем воевать собрался, уважаемый? — поинтересовался я, присаживаясь рядом.

— Да, я так, на всякий случай…- засмущался тот, покосившись на мой арсенал и отложив свое занятие. Кивнул на связанных.

— Чего с ними делать-то, командир? Может кончить?

— Охота вам мараться! Пусть поживут… на зоне! Лучше свистни народ — потолковать надо. — Старичок потянулся за автоматом, очевидно для того, чтобы пальнуть в воздух, но замер. Раздался Наташин голос:

— Только попробуй! Дернешься — пристрелю!

Неслышно подкравшись, она уткнула ствол автомата в спину моего собеседника. Пришлось мне вмешаться.

— Натусь! Не буянь! Все — свои! Нехорошие дяденьки рядышком валяются. Ты бы глянула, как они там? А то пришлось в них дырок понаделать… Наташа недовольно фыркнула, но подчинилась и с помощью услужливого старичка, занялась раненными.

Выстрелив из пистолета в воздух, я прекратил бесконечное столпотворение в лагере и собрав народ, толкнул речь. Оратор из меня — хреновый, но объяснится было надо. Обрисовав положение вокруг Башни, напрямую спросил: будут ли желающие покинуть эту планету и вернуться домой. Разгорелись нешуточные споры. Перспектива проторчать на Земле в карантине, подвергнутся бесконечным допросам и исследованиям никого не прельщала. Да и в последствии, оказавшимся на свободе, к ним вернулись бы прежние беды, от которых они так отчаянно убегали сюда. Так, что дебаты затянулись надолго. Особенно горячо ораторствовал лохматый очкарик, нервно жестикулируя, он доказывал преимущества освоения планеты.

— Теперь, когда нам помогли избавиться от унизительного рабства, эта планета принадлежит нам — свободным людям! Все зависит от нашего трудолюбия и упорства. Здесь, почти как на Земле: воздух, вода, почва, природа и животный мир. Вы же сами убедились, все попробовали, когда выпадала такая возможность. Никто не заболел и не умер. На кладбище только те, кто погиб насильственной смертью. Да, поначалу, будет тяжело. А легко ли вечно выплачивать неподъемные кредиты? А скитаться по съемным квартирам потеряв все накопленные деньги на долевом строительстве? Здесь же, пожалуйста, строй себе любой коттедж, приручай и разводи любую живность, сажай и культивируй всевозможную растительность. Кстати, дикорастущих злаковых и бобовых здесь полно. Это я вам, как биолог утверждаю. Уже не упоминаю об алмазах, за которые наша родная планета даст нам все, что угодно!

Больше не вмешиваясь в дискуссию размечтавшихся колонистов, я тихо прибрал весь оружейный арсенал и тайком закопал его в укромном месте, завернув в найденный кусок полиэтилена. Оставил только пару ружей и пистолет. Одно ружье вручил бойкому старичку, сторожившему упакованных бандитов.

— Кузьмичом меня кличут. Без всяких политесов, а ежили, как полагается, то Василий Кузьмич Хворостов. За доверие благодарствуем — не подведем!

Да, я и не сомневался. Старичок толковый, хоть и косит под дурачка. Общаясь с ним, я невольно прочувствовал его горестную судьбу отверженного нашим «гуманным обществом» человека. Даже попав в неволю, на другую планету — не пал духом, выстоял. Воспринимает окружающий мир без всяких иллюзий, четко различая добро и зло.