Кольца вероятности - Александр Лоскутов

Охранник у дверей безропотно пропустил меня, едва взглянув. Он сидел на простом стуле у дверей лифта и жевал булочку, роняя крошки на ковер. Почему-то это зрелище вызвало в моей душе волну облегчения.

Олия, подталкивая меня в спину, вошла в лифт. Двери закрылись.

– У вас тут что, чума? Почему никого нет?

– Сейчас ночь, – равнодушно ответила она. – И помолчи немного, мне необходимо сосредоточиться.

Я заткнулся и, привалившись к облицованной деревом стенке лифта, сквозь полуопущенные веки смотрел на свою надсмотрщицу. Она явно что-то делала… Я прекрасно видел, как кривится от боли ее лицо, а руки вцепились в поручень мертвой хваткой.

Мысленно я прикидывал свои дальнейшие действия. Так. Сначала ногой в живот, потом локтем сверху или коленом в лицо. После чего быстро выхватить у нее пистолет и… Ага, и двери лифта открываются, являя передо мной целую толпу охранников. Да и бить женщину как-то нехорошо, хотя она и мой враг…

Дурак ты, Зуев. Все еще какие-то идеалы. Бить женщину – это плохо. Да она, ни секунды не сомневаясь, пристрелит тебя, если дойдет до дела.

Э-э… Черт!

Олия выпрямилась и медленно вытащила пистолет.

Вот дьявол!

Почему молчит кольцо? «Ты же должно защищать меня. Так помогай!» А-а-а!… О-о? А это еще что значит?

Я недоуменно уставился на пистолет, который Саччи протягивала мне рукояткой вперед. Что за…

– Возьми. Тебе пригодится. Там у входа трое ох­ранников. Двое сейчас спят. Третий – твой.

– Что это значит?.. – Я не договорил – открылись двери лифта, выпуская нас в какую-то полутемную комнатушку. – Что все это значит?

– Иди. – Олия шагнула назад в лифт. – Иди, ты сво­боден. И помни, что за тобой будут гнаться. Не делай глупых ошибок.

– Но почему?.. – Двери закрылись, и я услышал едва различимый лязг уходящего под землю лифта. Я остался один в этой комнатушке, потерянно сжимая в руке оружие.

Господи. Что б я тут понимал?

Я проверил обойму. Пистолет был полностью за­ряжен. Патроны вроде бы не холостые. Зачем же мне дали ствол? Что все это означает? Меня выпустили? Тогда к чему это предупреждение о погоне?

Я сделал маленький шажок вперед, направляясь к тонкой полоске света, пробивающейся через приоткрытую дверь.

Охранников и вправду было трое. И двое из них успешно похрапывали, устроившись в удобных кожаных креслах. Последний страж сидел у целого ряда экранов и читал газету.

Так… Экраны. Я присмотрелся. Ну точно. Здесь же повсюду скрытые камеры. Вон он я на третьем экране слева. Какой-то крайне подозрительный тип, осторожно выглядывающий из-за двери. И пистолет в руке виден просто прекрасно. Хорошо еще, что этот осел делает свою работу спустя рукава. Видимо, газетка попалась ну очень уж интересная. Даже не отрывается.

Хотя автомат его выглядел весьма грозно.

Вообще-то я мог бы просто поднять руку и пальнуть. Он бы даже не успел ничего понять, как был бы уже трупом. А те, которые дрыхнут, вообще не проблема.

Но почему-то нет у меня такого желания. Разве эти трое виноваты в том, что мне нужно пройти здесь? Они просто делают свою работу. Тьфу, какой я правильный, аж самому стыдно.

Я снова взглянул на пистолет в своей руке. Вот и еще одна причина для того, чтобы не делать этого. Если бы здесь был глушитель, а так… Ну этих троих – нет проблем. А если явятся еще десяток? Я вспомнил свою развлекаловку в Москве под наблюдением тощего подполковника и поморщился. Хорошо, конечно. Пусть даже я смогу пулять как самый заправский снайпер, но разве это мне так уж и поможет?

А если учесть, что здесь где-то находится Долышев с его тремя кольцами. И Олия. И Рогожкин. А возможно, и еще кто-нибудь из их братии…

Лучше уж сделать все по-тихому.

Я шлепнулся на пол и пополз.

Нет, вы только посмотрите на этого дурака. Ползает тут как таракан по столу. Задницу задрал выше головы и думает, что невидим. Пыхтит, как паровоз, и думает, что неслышим. И, вообще, только слепой и глухой не сможет его обнаружить.

Но вот охранник, хотя и не был слепым или глухим, но, видимо, так увлекся своим чтивом, что почти полностью уподобился им. Он меня не засек. И даже тогда, когда я, обливаясь холодным потом от страха, приоткрыл внешнюю дверь, страж даже не почесался. Только придержал лист газеты, затрепетавший от порыва ворвавшегося в комнату ветра.

Я как сумасшедший ниндзя выскользнул на улицу и понесся куда глаза глядят.

Уфф… Где это я? Знаю только одно – в России. В этом я уверен на сто процентов —только у нас могут сделать вывеску над магазином с двумя орфографическими ошибками в трех словах. Да и болтают вокруг по-русски. Значит, Россия. Сибирь, очевидно. Но что это за город? Какой сегодня день? Подозреваю, что сейчас уже конец августа, а то и начало сентября. Но число… Долго находясь под землей, как-то теряешь реальное представление о ходе времени.

А вот мы сейчас спросим. И плевать, что обо мне люди подумают.

– Женщина, подождите минуточку.

– А? Что?.. Ой!…

– Скажите, пожалуйста, что это за место? В смысле, какой город?

– Э-э… Иркутск…

– Иркутск, значит. Хм. Эва куда меня занесло. А число сегодня какое?

Ну вот, на меня теперь посмотрят как на полного психа.

– Двадцать седьмое августа. Ой, нет. Наверное, уже двадцать восьмое.

Я почесал за ухом рукояткой пистолета.

– Спасибо. Вы мне очень-очень помогли.

Я отвернулся и побрел по улице, отчетливо слыша позади быстро удаляющийся цокот каблучков. Бегом рванула. Конечно, ее можно понять. Наверное, не каждый день к ней подходят на ночных улицах какие-то бродяги и задают такие странные вопросы. И при этом чешут голову пистолетом. Неудивительно, что она испугалась. Раньше я бы на ее месте тоже повел бы себя так. Но сегодня я уже другой. Я могучий и непобедимый Антон Зуев, который нагло расхаживает по городским улицам и нарывается на милицию, вовсю размахивая оружием.

Я беззлобно ругнулся и спрятал пистолет за пояс, прикрыв рубашкой. Жаль, пиджака нет. А то, если приглядеться, можно что-то заподозрить. Слишком уж большой пугач вручила мне Олия.

Иркутск. Двадцать восьмое августа.

Блин горелый! Я не видел Ольгу уже почти два месяца! Я даже не знаю, жива ли она.

Что делать?

Ну, это ясно даже такому умнику, как я. Конечно же, двигать домой. Вот только делать этого никак нельзя – там меня будут ждать в первую очередь. Может быть, уже ждут. Но вот из города убраться – это первейшее дело. Только как?

Идти на вокзал? Опасно. Если среди Отколовшихся уже знают о моем побеге, то там будут искать прежде всего. Аэропорт? Не знаю, есть ли в Иркутске аэро­порт. Наверное, должен быть. Но что-то внутри меня упрямо напоминало слова Шимусенко: «Считаешь себя умнее других? Неужели мы настолько глупы и не понимаем, что самолетом добираться гораздо быстрее? Но самолет – это слишком большой риск даже в обычное время. Сейчас же – просто форменное самоубийство. Свалить самолет с помощью кольца вероятности? Нет ничего проще! Замыкание в аппаратуре, отказ двигателей… Причин может быть множество, а итог только один – смерть».

Ясно. Не будем строить из себя героя или идиота, что в данной ситуации почти одно и то же. Что же еще остается?

Ага… Я взглянул на редкий поток машин, ползущий по какой-то аллее, и мне захотелось треснуться головой о ближайшую стенку.

Почему? Почему? Почему я так и не научился водить машину? Сколько раз я уже страдал из-за этого! И сколько раз мне еще придется страдать? Сейчас бы сесть за руль вон той «тойоты» или хотя бы вот этого «москвича» и дать по газам. Так нет же… Не судьба.

Придется пока передвигаться пешочком. Вот только я готов был поклясться, что на своих двоих не смогу уйти далеко.

А меня ведь наверняка уже ищут. Если там явилась Леночка со своим мерзким супчиком, то Долышев уже все знает. Значит, действовать надо быстрее.

Теперь самое главное. Есть ли у меня деньги? Я быстренько проверил карманы. Ага! Как же! Хоть бы мятая десятка где-нибудь завалялась. Ни копейки.

Как бы мне приобрести срочно пару-тройку тысяч? Я взглянул на идущих по своим делам задержавшихся прохожих и поморщился, чувствуя, как холодный металл пистолетной рукояти тычется мне в живот.

Эх, жизнь моя жестянка! Как все это мне надоело!

– Спасибо, друг. – Я выпрыгнул из кабины тяжелого большегрузного «урала». Асфальт тяжело ударил в подошвы.

– Да не за что.

Рыкнув напоследок, грузовик окатил меня облаком сизого дыма и укатил вдаль. А я остался один на узкой дороге, ведущей черт его знает куда. Вернее, не совсем один, так как мимо то и дело проносились автомашины всех марок и расцветок, но чувствовал-то я совершенно иное.

Мне казалось, что я остался один во всей Вселенной. Я один, а повсюду кишат и копошатся те, кто хочет видеть мою кровь. И только где-то далеко-далеко тлеет слабый огонек, способный унять мою боль одиночества. Ольга. Моя любимая. Где ты? Почему я никак не могу дозвониться домой? Я так надеюсь, что ты все же в безопасности…