Святой и грешница - Ульрике Швайкерт

Девушки, сбитые с толку, не знали, что сказать.

— О какой сумме идет речь? — спросила Эльза. — Судя по правлению епископа фон Брунна и его предшественника, именно нам, бюргерам и простым людям, опять придется все это расхлебывать. Да поможет нам Бог, и пусть он, по крайней мере, позаботится о том, чтобы мы остались в живых!

Глава 13

Уже светало, когда всадники приближались к передовым укреплениям крепости. Узнав их, стражники низко поклонились и пропустили их по спущенному мосту. Гостям еще предстояло преодолеть двое ворот — барбакан и внутренние ворота, — прежде чем попасть в большой внутренний двор епископской крепости. Настоятель католического ордена Арнольд, вероятно, ждал их внизу у лестницы, потому что поспешил к ним, едва они показались между многочисленными деревянными пристройками во дворе. Он также поклонился и встретил гостей потоком слов. Поклонившись, он рассыпался в любезностях и позвал стражников, которые слонялись перед дверью в винный погреб, приказав отвести лошадей визитеров в конюшню. Затем он передал приветствие от епископа и заверил, что Иоганн фон Брунн ожидает гостей за столом.

— Следуйте за мной, на стол уже подано, — сказал он, еще раз поклонившись, и повел гостей вверх по широким ступенькам.

В большом зале горело несметное количество свечей, освещая богато накрытые столы. Епископ вышел им навстречу с распростертыми объятиями.

— Как замечательно, что вы приняли мое приглашение. Ешьте, пейте, и пусть у вас будет хорошее настроение. Надеюсь, ваши люди в лагере ни в чем не нуждаются.

Гости ответили на приветствие и удобно разместились на мягких стульях. Среди них были епископ Рабан из Шпайера, братья фон Генеберг, Вильгельм фон Кастель, Михаэль фон Вертгейм, старший сын господ фон Ганау, один из братьев Зольм, Конрад фон Вайнсберг и, конечно же, маркграф Ганс из Бранденбурга.

— Ну, будем надеяться, что ваш план сработает, — сказал последний из них с яростью и положил себе на тарелку паштет, куриную грудку и черную колбасу. — Мне все равно, из какой шкатулки появятся гульдены, если я их наконец получу!

— Полýчите, маркграф, полýчите. Поверьте мне! Завтра ко мне прибудет делегация, и мне не понадобится много времени, чтобы убедить их.

Конрад фон Вайнсберг положил в рот кусок жаркого и громко отрыгнул.

— Ваше превосходительство, вы истинный муж нашей церкви!

— Я как отец для своей паствы, — ответил епископ, который, очевидно, уловил нотку сарказма. — Разве ребенок не должен научиться бояться отца?

— Ну, если вы это так видите, — сказал Вайнсберг и велел наполнить бокал. — За исполнение вашего плана!

Участники делегации встретились после завтрака. Для такой важной миссии они надели свои лучшие наряды: каноники — длинные широкие одежды из парчи, бархата и шелка, вышитые золотом или отороченные мехом, молодые советники — узкие штаны из шелка и едва доходящие до бедер рубашки и камзолы. Советники постарше предпочли прикрывающие бедра рубашки и шоссы, которые они носили вместо штанов.

Слуги привели лошадей и держали стремена, пока господа не забрались в седла. Затем они ускакали вдоль Домштрассе и через мост, вверх по крутой дороге, до ворот крепости Мариенберг. Каноник Гюнтер фон Шварценбург велел нести его в паланкине — его размеры не позволяли ему сесть на лошадь. Когда паланкин был у ворот, господа велели доложить о себе.

— Делегация города и капитула прибыла. Доложи епископу о прибытии суперинтенданта Рейхарда церковного округа Масбаха, каноников Фридриха Шодера, Иоганна Хильтмара, Конрада фон Кере, Иоганна фон Малькоса, графа Гюнтера фон Шварценбурга, Ганса и Деметриуса фон Зих и от городского совета Ганса Майнталера, Зифрида Буля, Ганса Бука, Зигмунда фон Розена и Ганса фон Бернгейма.

Часовой кивнул, хотя наверняка запомнил не все имена, но епископ и не собирался слушать их все. Достаточно было сказать, что прибыла делегация от города, чтобы обсудить с ним, как избежать осады.

— Делегация выехала сегодня из города в десятом часу, — сказал мейстер Тюрнер, зайдя вечером в бордель. Эльза Эберлин вышла к нему на улицу и закрыла за собой дверь. Ей, как и клиентам, не нравилось присутствие палача.

— И что? Каков результат? Ты ведь не хочешь сказать, что они до сих пор совещаются с епископом!

Палач пожал плечами.

— Судя по всему, так и есть. Никто еще не вернулся, не было также гонцов, чтобы сообщить приказы.

Эльза фыркнула.

— Что там так долго обсуждать? Им нужно прислушаться к требованиям осаждающих и принять решение!

— Это не так просто, — возразил палач.

— Готова поспорить на шиллинг, что они решают, кто будет платить по счетам, так как осаждающим нужны деньги.

Лицо мейстера Тюрнера помрачнело.

— Да, и у тебя есть три попытки отгадать, у кого в замке Мариенберг нет права голоса!

— У простых людей! — вздохнула Эльза. — Чтобы это отгадать, мне не нужно три попытки.

— Да, и они договорятся до нового налога или пошлины, чтобы вытянуть из наших карманов еще больше монет.

— Хотелось бы надеяться, что ты неправ, для собственного утешения, — сказала Эльза Эберлин и протянула ему на прощание руку. — Дай знать, когда будут новости.

— Хорошо. В полночь я загляну к тебе с проверкой. Это, в конце концов, моя обязанность. Но сомневаюсь, что мы что-то узнаем к тому времени.

Палач скрылся в темноте, а Эльза вернулась в бордель. Сегодня было непривычно спокойно, хотя клиентов собралось немало. Настроение у всех было подавленным, поэтому мужчины не были готовы к легкомысленным тратам.

«Эта осада погубит мое дело», — озлобленно подумала мадам.

Немного погодя в дверь постучали. Эльза открыла, хотя некоторые ее девочки праздно сидели за столом.

— Да? Что ты хочешь? — Мадам сразу поняла, что девушка перед ней из хорошей семьи. Она ее видела совсем недавно, возможно, утром возле семей советников? Да, точно, но Эльза была уверена, что видела ее и при других обстоятельствах. Вдруг она вспомнила. Ну конечно, она из семьи Майнталер и забирала отсюда пьяного отца.

— Чем могу быть полезна, юная госпожа Майнталер? — спросила Эльза гораздо любезнее.

— Я хотела бы поговорить с Лизой, — попросила Оттилия и добавила: — Пожалуйста. Позовите ее сюда, если она сейчас… э-э-э… не очень занята. — Девушка начала заикаться и покраснела. Разумеется, у нее не было представления о том, что именно происходило внутри заведения, но то, что здесь творились развратные вещи, которые проповедник клеймил позором и проклинал, как и все греховные дела, знала даже невинная дочь советника.