Прежде чем проститься - Мэри Кларк

Из гостевой комнаты Нелл отправилась в душ, а оттуда — на кухню, чтобы выпить бокал шардонне и хоть как-то привести в порядок разбредающиеся мысли.

Лифтер помог Лайзе внести две тяжелые коробки.

— Миссис Макдермотт, куда их можно поставить? — спросил он.

— Ставьте вот сюда, — по-хозяйски ответила Лайза, указывая на круглый столик под окном.

— Вы не возражаете, миссис Макдермотт? — снова спросил лифтер.

Нелл молча кивнула.

Едва лифтер скрылся за дверью, Лайза ринулась в наступление.

— Нелл, мне постоянно кажется, что копы ворвутся в дом с ордером на обыск, найдут эти проклятые деньги и прямо на глазах детей меня арестуют. Сюда они так просто не придут. Пусть деньги останутся у вас, пока вы не найдете, кому их вернуть.

— Лайза, вы сейчас возбуждены. Я понимаю ваше состояние, но, пожалуйста, постарайтесь меня услышать. Я очень благодарна вам за такое доверие ко мне, тем не менее я не могу держать эти деньги у себя или вернуть их. Ваш муж получил их за какие-то противозаконные действия. Это взятка. И вы хотите, чтобы я искала того, кто дал взятку вашему мужу?

— Значит, мой муж запачкался, а ваш остался чистеньким? — сердито спросила Лайза. — Джимми куда только не посылал свое резюме, когда искал работу. И не странно ли, что только ваш муж откликнулся? Неужели у Адама Колиффа была привычка помогать уволенным за честность? Или его дружку Сэму Краузе нужен был человек, которого можно заставить делать что угодно? Вряд ли вы не знали про мужнины дела.

— Хотя я не обязана перед вами оправдываться, Лайза, но я действительно почти ничего не знала об отношениях Адама с Сэмом Краузе. И дело сейчас не в них. Вопрос нужно ставить по-другому: как и почему Джимми Райен позволил собой помыкать?

Лицо Лайзы побелело.

— Я никому не дам топтать честное имя моего мужа! Не хотите касаться этих денег — не надо. Я их заберу и по дороге выброшу в реку. Жаль, я этого не сделала сразу же, как только нашла их.

— Лайза, прошу вас, послушайте меня. Вы, наверное, знаете, что на Сорок седьмой улице обрушился фасад здания. Пострадали трое прохожих. Один из них находится в критическом состоянии.

— Мой Джимми не работал на Сорок седьмой улице!

— Я этого не говорила. Но он работал у Сэма Краузе, чья корпорация несколько лет назад ремонтировала это здание. Если работы там велись с грубейшим нарушением норм и правил, есть опасность, что то же самое творилось и на других стройплощадках. Возможно, ваш Джимми видел, какие материалы идут в работу, и представлял, чем это может кончиться. А если не сегодня-завтра еще где-нибудь обрушится фасад или крыша? Я не сомневаюсь в честности вашего мужа. Но бывает, даже честного человека можно загнать в угол. Скорее всего, Джимми загнали в угол. Да, он взял деньги, однако совесть не позволила ему потратить ни доллара. Судя по вашим рассказам, он страдал, не находя выхода... Этот выход теперь должны найти вы, Лайза. Ради Джимми. Ради ваших детей. Ради других людей, которые могут стать жертвами махинаций Сэма Краузе.

Воинственность покинула Лайзу, сменившись судорожными рыданиями. Нелл обняла ее, прижав к себе. «Какая худенькая. Совсем как девочка-подросток. Всего на год меня старше, а уже трое детей, которых не прокормишь и не оденешь на скромную зарплату маникюрши. И тем не менее она готова не колеблясь утопить в реке пятьдесят тысяч долларов лишь потому, что это грязные деньги».

— Лайза, — тихо начала Нелл, — я знаю, через что вы прошли и каково вам сейчас. Каждой из нас тяжело по-своему. Весьма возможно, что мой муж был замешан в этих махинациях или закрывал глаза на применение некачественных материалов. У вас есть дети. У меня — только-только начинающаяся политическая карьера. Если вина Адама будет установлена и доказана, путь в большую политику закроется для меня навсегда. Я рискую и все равно прошу вашего разрешения рассказать об этих деньгах полицейским инспекторам, которые занимаются делом о взрыве яхты.

Лайза испуганно поглядела на нее.

— Я попрошу их сделать все возможное, чтобы имя Джимми Райена не фигурировало ни в каких обвинительных документах. Однако вы должны понимать: если ваш муж знал слишком много, он вполне мог явиться главной мишенью тех, кто уничтожил яхту.

С понедельника, едва только Нелл узнала о деньгах, ей не давал покоя один вопрос.

— Лайза, те, кто заставил Джимми взять деньги, наверняка опасаются, что он проговорился вам. Если это действительно так, вы для них тоже представляете угрозу.

— Но он же мне ничего не рассказывал!

— Пока это знаем только мы с вами, — возразила Нелл, мягко дотрагиваясь до руки Лайзы. — Теперь-то вы понимаете, почему полицейские должны как можно скорее узнать про деньги?

22 ИЮНЯ, ЧЕТВЕРГ

Утром Джек Склафани и Джордж Бреннан вновь навестили квартиру Ады Каплан на Четырнадцатой улице.

— Ваш сын дома? — спросил Склафани.

— Не вставал еще, — ответила старуха, готовая в любой момент расплакаться. — Вы что, опять будете обыскивать квартиру? Я же больше этого не вынесу.

От темных кругов под глазами ее лицо выглядело еще бледнее.

— Пожалуйста, не волнуйтесь, миссис Каплан. Мы не будем ничего искать, — успокоил ее Бреннан. — И простите, что тогда доставили вам столько волнений. Нам нужно поговорить с Джедом. Будьте добры, разбудите его.

— Может, с вами он и будет говорить. А со мной вообще перестал.

Старуха умоляюще посмотрела на полицейских.

— Неужели вы думаете, что это он взорвал яхту? Сами посудите: какой смысл взрывать? Он и с живого Колиффа больше ни цента не вытряс бы, а с покойника — тем более. Все никак простить мне не может. Считает, Колифф обманом заставил меня продать дом по дешевке. Вбил себе в голову, что наша рухлядь должна стоить раз в десять дороже. А я вам честно скажу: я уже давно собиралась продать дом. Если не Колиффу, то другому риэлтору. Про мистера Лэнга, наверное, слыхали? Большая шишка. А на что мне дом? Одни убытки. Я так Джеду и сказала.

— Значит, Питер Лэнг тоже говорил с вами о продаже дома?

— А как же! Как только рядом дом сгорел, он сразу сюда прискакал. Чеком у меня перед носом махал. — Она понизила голос до шепота: — Представляете, предлагал мне два миллиона долларов! Что бы ему прийти месяцем раньше! А Колифф купил у меня участок меньше чем за миллион. Знали бы вы, чего мне стоило сказать Лэнгу, что земля теперь не моя!.. Ну а Джеду я вообще и словечком ни обмолвилась. Боюсь, тогда бы сынок прибил меня на месте.

— Скажите, Лэнг здорово расстроился, узнав, что участок продан? — спросил Склафани.

— А то нет! Вы бы видели его лицо! Если бы Адам Колифф стоял рядом, Лэнг задушил бы его голыми руками.

— Не обо мне ли речь, мамуля?

Все трое обернулись. В дверном проеме стоял заспанный и небритый Джед Каплан.

— Не о тебе, — нервозно ответила старуха. — И просто рассказывала джентльменам, что Питер Лэнг тоже хотел купить мою собственность.

Лицо Джеда перекосила знакомая полицейским ухмылка.

— Нашу собственность, мамуля, которая впоследствии должна была стать моей.

Он повернулся к полицейским.

— Чем обязан вашему визиту?

— Да так, зашли удостовериться, что вы столь же неотразимы, как прежде, — ответил ему Склафани. — А еще решили на всякий случай напомнить: пока идет расследование, ваш паспорт остается у нас. Пускаться в путешествие без него не советуем. Не удивляйтесь, если мы заглянем снова.

— Зачем? — буркнул Джед.

— Проверить, хорошо ли вы поняли наши слова.

Джед демонстративно повернулся к ним спиной.

— Что скажешь? — спросил Склафани, когда они ехали в лифте вниз.

— Каплан — обыкновенная шушера с двумя извилинами. По мне, так я бы отдал ему паспорт, и пускай валит куда угодно, чтобы матери нервы не трепал. А вот к Лэнгу стоит присмотреться повнимательнее. У него могли быть серьезные основания убрать Колиффа. Все выглядит так, будто он заранее знал о взрыве и потому ловко, а главное, правдоподобно выскользнул из ловушки и спас свою шкуру.

В управлении Бреннану и Склафани сообщили, что их хочет видеть некий Кеннет Такер, который специально приехал из Филадельфии.

— А вы уверены, что ему нужны именно мы? — недоверчиво спросил Склафани.

— Ему нужны те, кто ведет расследование о взрыве яхты. Говорит, что у него есть информация, способная вас заинтересовать.

Склафани поморщился. Ни одно громкое дело не обходилось без назойливого внимания доморощенных детективов и просто чокнутых личностей, торопящихся осчастливить полицию своими бредовыми версиями случившегося.

— Пусть подождет еще минут десять. Мы хоть кофе глотнем, — попросил Склафани.

Кеннет Такер оказался типичным молодым менеджером среднего звена. Услышав стандартное: «Возможно, я лишь понапрасну отнимаю у вас время», полицейские мысленно вздохнули. Скорее всего, так оно и будет.