Первые шаги - Алексей Анатольевич Федорочев

не осмотрев фронт работ. Все мои попытки выяснить причину, как-то повлиять на решение окончились эпическим провалом — мастер ушел, больше не проронив ни слова, полоснув напоследок злым взглядом. Подобную классовую ненависть мне удалось вызвать лишь однажды в прошлой жизни, когда вылил в бачок омывайки три бутылки паленой водки на глазах двух явно непохмеленных бомжей.

Переглянувшись с профом — тот сам был в недоумении — пошел искать другого. Второй, которого мне также рекомендовали как хорошего специалиста, но классом пониже первого, узнав о деле, тоже пошел в отказ. Единственный плюс от потери времени, затраченного на его поиски и уговоры, — он снизошел до моего скудного ума и объяснил неразумному, что из двух доспехов собрать один нельзя, потому что так не делают!

Они что, каждую деталь куют отдельно на кузне? А потом вручную с помощью молотка и такой-то матери подгоняют друг к дружке? Явно нет…

Я даже сам лично с помощью заимствованного у Бушарина точного инструмента произвел замеры наугад выбранных деталей, пытаясь подогнать бредовую версию к фактам, но нет, все совпадало до второго знака после запятой, и то, подозреваю, дело в моих ручках, а не в деталях. Все части явно были сделаны на заводе по одному лекалу, так что проблем заменить покоцанные на более-менее сохранившиеся я не видел.

Тогда почему?

Третий мастер, узнав о заказе, почесал в затылке, но согласился. Правда, цену за работу заломил такую, которую мне выставили бы в лучшей мастерской города, что меня категорически не устраивало. Клады, знаете ли, не бесчисленны: почти все, что знал, я уже втихушку выкопал и слил антиквару, надеясь отбить вложения с помощью снаряженных парней. А запускать руку в «чистый» счет, на который потихоньку капала прибыль с мастерской и других проектов, был пока не готов. Я для того и бухнул кучу денег на парные доспехи, что стоили они на этой распродаже не так уж и много — на тусовку приглашались только, так сказать, друзья армии, левых людей вроде нас там было мало. Это потом, после рестайлинга, цена корпуса МБК подскакивала вдвое-втрое, а так у меня, глядишь, еще и резерв запчастей какой-никакой образовался бы.

Четвертый и пятый мастера шли оптом, два по цене одного, но и выглядели так, словно давно уже променяли инструмент на стакан. Где-то этак еще в прошлом веке, причем в самом начале оного. Но и эти братцы-алконавты тоже, не стесняясь своего пропитого вида, заломили цену такую, что мама не горюй.

Плюнув на гордость, стребовал с Наташки пироги и пошел в архив на поклон к напарнику — Антону Малюте. Антон ржал так, что несколько работающих сотрудников вышли из своих кабинетов и сделали нам замечание. Зажимая рот ладонью, напарник схватил меня за рукав и вытащил на лестницу, где снова дал волю эмоциям:

— Нет, ну ты даешь! Ха-ха-ха! Из двух! Ха-ха! Один!‥ Мастерам предложил!‥ Ха-ха-ха!‥

По-прежнему не вижу повода для смеха…

Устав ждать конца этой «смехопанорамы», ткнул приятеля кулаком в бок, не сильно, но чувствительно. Подействовало, Антон успокоился.

— Понимаешь, вообще-то на самом деле это, конечно, возможно. Но в среде мастеровых считается такой плохой приметой, что сотня черных кошек, строем переходящая тебе дорогу, — просто цветочки.

— И откуда такой бред взялся?

— Это не бред, — внезапно достаточно серьезно ответил Антон, — Я, конечно, тех времен не застал, но знающие люди рассказывают, на заре появления корпусов МБК в свободной продаже стоили они дорого, а запчастей к ним достать было практически негде. Вот и нашлись умники, которые вместо ремонта и замены поломанные детали с одного на другой переставляли и заказчикам так возвращали. А поскольку круг владельцев доспехов был еще довольно мал, то их достаточно быстро вычислили. И наказали: страшно наказали. Поверь, наказали так, что многие до сих пор эту тему не поднимают, боятся. И вот с тех пор никто не возьмется за такую работу без веской причины, хотя бы в виде денег. — И вновь перейдя на жизнерадостный тон, Малюта закончил: — А я тебе сразу советовал обратиться к отцу!

Напарник принялся за пирог, а я стал лихорадочно соображать, как выйти из положения. Денег оставалось в обрез, еще неизвестно, как у профа дела пойдут: знаю я этих ученых, им обязательно в последний момент что-нибудь еще потребуется. Залезать в «чистую» кубышку до тех пор, пока не испробованы все варианты, не хотелось. Без надежды на ответ спросил, скорее для себя:

— Что ж делать-то, блин?‥

Но Антон неожиданно дал хороший совет, чего я от этой ехидны, признаться, не ожидал:

— Да понял я, что нет у тебя денег, все растряс на покупку. Теперь тебе прямая дорога в тюрьму.

— ?‥ — уставляюсь на собеседника.

— В долговую яму.

— ?! — Недоумение зашкаливает.

— Да не сесть, придурок, а поискать мастера.

— Гм… А поподробнее можно?

— Ладно, пользуйся, бестолочь, пока я добрый, но с тебя и завтра пирог тогда!

— Да не вопрос, если что дельное посоветуешь, — сказал я и изобразил живейший интерес.

— В общем, так: идешь на Тюремную улицу — это в северной части города, так и называется, если ты не понял. Здание там одно, так что не ошибешься. Обращаешься в комендатуру с запросом на мастера. Списки там же висят, специальности и расценки указаны. Оформляешь запрос и, если на этого человека других заявок нет, тебе его прямо там могут выдать, срок сам прикинешь. Только, сам понимаешь, не лично тебе, а тетке твоей, под поручительство. Так что и охрану какую-нибудь желательно взять с собой.

— Подожди, ничего не понял… мне что, заключенного отдадут?

— Не отдадут, а отправят отрабатывать долг, — назидательно поправил Антон. — Отец, если большой и срочный заказ случался, бывало, брал так работников. Оно, конечно, чуть подороже, чем обычный найм, выйдет, зато и кочевряжиться такие работники не будут: что скажешь, то и сделают.

— А им самим, что, ничего платить не нужно?

— Ну это на твое усмотрение. Вот покормить их три раза в день ты обязан, а деньги — только в комендатуру. Они ж свой долг отрабатывают, не просто так сидят. Или ты думал, что долговая яма — это реальная яма посреди города, как в старые времена, выкопана? А несчастные сирые и убогие, как прежде, гниют в ней заживо, питаясь подаянием сердобольных граждан Москвы?

— Да ну тебя! Я вообще от тебя в первый раз о таком услышал!

Антон вылупился на меня, будто впервые увидел:

— Ну ты даешь, как можно такое не знать? От сумы да от тюрьмы не зарекаются, знаешь ли. Ты ж законами интересовался, неужели на такое не натыкался?

— Ты что, думаешь, можно вот так весь свод законов охватить? Я только самое