Джулиус и Фелтон - Мария Александровна Дубинина

и я заметил в ее руке нож. Будто наяву мне почудились на нем подтеки засохшей крови.

– Стой! Ты же не хочешь…

– Тише. Больно не будет.

Мне показалось, я ослышался. Понял что-то не так. Она хотела меня… убить?

– Рейчел…

Она приложила палец к губам, и я – о чудо! – сразу замолчал, будто забыл, что именно собирался сказать. Попытался снова – и не смог! Меня околдовали!

В руках у девушки, помимо ножа, внезапно оказалась та самая книга, что она запретила мне трогать. Бегло пролистав страницы, Рейчел одними губами прочитала написанное – я не разобрал ни слова. Неужели какие-то заклинания? Вот почему именно она столь тщательно оберегала книгу от посторонних глаз. Поверить было сложно, однако то, что я сейчас переживал, изрядно подрывало скептицизм. Захлопнув томик, Рейчел мило улыбнулась, но меня от этой улыбки бросило в дрожь, так неуместно и неестественно та смотрелась на красивом безучастном лице. Я закрыл бы глаза, чтобы не видеть этого, но не желал пропустить ничего из царящей вокруг меня мистерии.

Одетая в белое платье, девушка походила на привидение. Молча и почти бесшумно, она с ножом обошла помещение, кажется подвал дома, делая лезвием непонятные пометки на стенах. Мне мучительно хотелось заговорить, спросить, что происходит – с ней и со мной, но язык не слушался. Тень упала мне на лицо.

– Уже почти, осталось ждать недолго.

– Ждать чего?

Мы оба удивились звуку моего голоса.

– Я не велела тебе разговаривать. Как ты… – Она вдруг просияла. – Он был прав! Нам нужен именно ты!

В ее глазах засверкали фанатичные огоньки. А я не мог отвести взгляда от блестящей в свете лампы стали в ее руках.

И вдруг Рейчел начала петь.

Песня была странной. Непонятной, обволакивающей, густой и горячей, как мед. Я чувствовал ее кожей, каждое слово как еще один слой кокона вокруг. Лицо и кисти рук начинало ощутимо жечь. Еще я наконец понял, что смерть близко.

– Любимая, что ты делаешь?

Однако она не услышала, полностью погруженная в себя. Невидимые путы все сильнее скручивали тело, вдохи застревали в горле.

– Я отдаю тебе любящее сердце, сильное тело и чистую душу! Дай мне то, что обещал!

Лампа под потолком тревожно замерцала.

– Что ты задумала? – не унимался я. – Ради чего это? Эти смерти?

– Ради самого большого моего желания. Силы. – Рейчел отбросила книгу и раскинула руки.

Мне стало не до разговоров, когда все вокруг в одно мгновение погрузилось во мрак и темнота расцветилась светящимся туманом. Он точно состоял из миллиардов светлячков, и это было бы красиво, если бы свет, испускаемый ими, не был таким отталкивающе красным, как кирпичная пыль. Поначалу зрение не справлялось с сумраком, а приспособившись, открыло еще более ужасающую картину.

– Во имя Силы, имя которой пылает кровавым огнем, я отдаю это горячее сердце, полное любви. Кровь за дар, смерть за жизнь!

Голос сорвался на истеричный вопль, однако на мгновение на лице отразилась прежняя Рейчел – испуганная и несчастная. К ней я и воззвал со всей возможной горячностью:

– Остановись!

– Не могу! – она посмотрела мне в глаза. – Он обещал дать мне все, что я захочу. Прости, но я давно решила.

С этими словами она взмахнула руками, и я почувствовал холод. Он разливался в груди. Я не сразу понял, что из нее торчит рукоять. Только боли не было. Странно, мне всегда казалось, что умирать больно, но я ничего не почувствовал, просто стало очень холодно. И все.

Первый, пока еще несильный укол я ощутил спустя минуту, целую минуту давящей тишины и красно-черного мрака. Он пронзил меня насквозь, пробрав до самых кончиков пальцев. Потом еще раз, сильнее и дольше, пока в груди не взорвалась боль, такая безграничная и мучительная, что я закричал. Меня разрывало на части, выворачивало наизнанку, я звал на помощь, умолял о пощаде, выл и плакал. Но Рейчел… моя убийца не дрогнула. Ничто более не сдерживало мое тело, однако я мог лишь сотрясаться от боли и ужаса, не помышляя ни о чем ином, как об избавлении.

И еще думал о том, чья рука ввергла меня в эту бездну.

Сгорающий в невидимом огне, я не сразу услышал неразборчивый шепот, шорох и тихий скрежет, будто ногти по стеклу. Или когти.

Рейчел счастливо засмеялась:

– О, мой Господин! Ты ответил мне!

В тот же миг из тумана одна за одной начали выныривать уродливые тени: люди с головами собак, безглазые уродцы, дети со старческими лицами, безумные женщины с разинутыми ртами – целый легион демонов ада. Их было так много, что они скрыли от меня полупрозрачными телами тоненькую фигурку девушки. А та хохотала: громко, безудержно, запрокинув голову и захлебываясь смехом. Это была не Рейчел.

Я же умирал. Нож сдерживал кровотечение, но рубашка давно пропиталась красным насквозь. От боли и усталости я едва соображал. Призраки кружили надо мной, как вороны, предчувствующие добычу. Остывающими губами я попытался произнести имя возлюбленной – и не смог. Чувствовал: осталось недолго. Может, прямо сейчас…

Я не умер. По сей день мне неизвестно точно, что произошло. Просто кровавую муть вдруг взорвал яркий свет – фонаря. Тогда же казалось, ангелы спустились за мной на землю. Устрашающий вой заполнил помещение, от этого звука словно затряслись сами стены. Что-то придавило меня к ледяной поверхности стола, а потом резко дернуло вверх. Фонтан горячей крови взвился в воздух. Ледяного острия больше не было внутри.

– Нет!!!

Сквозь полуприкрытые веки я видел, как сцепились две фигуры: легкая и невесомая – Рейчел – и мужская, незнакомая. Уродливые тени ринулись ко мне, однако, так и не прикоснувшись, развеялись дымом. В воздухе запахло гарью. Недоумевая, отчего я по-прежнему жив, я перекатился на бок и упал на каменный пол. Жар лизнул лицо. Огонь вспыхивал повсюду, как огромные рыжие цветки. Спаситель подхватил меня под руки и на себе потащил прочь, на свободу. Лишь оказавшись под серебристым светом растущей луны, я вспомнил о Рейчел.

– Рейчел! – Дом уже занялся веселым пламенем. – Кто-нибудь, спасите Рейчел! Она еще там! Рейчел!

Здание горело слишком быстро, крыша едва держалась. И через минуту рухнула.

Я лежал на сырой от росы траве, не чувствуя ни рук, ни ног. Ни души. Кто-то громко звал полицию.

– Не шевелись, – горячие руки легли мне на грудь. – Невероятно…

Было все равно. Меня не волновало, что рана от ножа затянулась сама собой, не оставив даже шрама, не волновало, что я чудом остался жив. Рейчел умерла… Единственная любовь в моей жизни. Первая и последняя. Если бы меня не спасли, если бы она получила то, что хотела, может, для всех было бы лучше. Ведь