Кухонный бог и его жена - Эми Тан

Я смотрела вниз, на ноги, и жалела, что не могу присесть и смахнуть пыль с туфель. А потом мой взгляд переместился на мраморный пол.

Неожиданно я вспомнила, как пролегает по нему узор. Мама как-то рассказывала, что в полу есть драгоценные камни, оставленные рекой, которая когда-то протекала по мраморному руслу. Перед моими глазами на полу играли разноцветные блики — тени ярких рыб, как говорила моя мать.

Я подняла глаза, чтобы посмотреть, откуда падает этот разноцветный свет, и увидела витраж в окне над первой лестничной площадкой. Там были изображены цветы, деревья и трава. Мне очень хотелось вспомнить, видела ли я его раньше. Глядя на широкую спиральную лестницу, я пыталась вспомнить гладкое темное дерево перил и то, как оно ощущалось под ладонью.

Именно в этот момент я увидела отца, спускающегося по лестнице, неторопливо, шаг за шагом. Он походил на бога.

Я вспомнила эту его манеру — он будто никогда и. никуда не торопился — и это чувство постоянного ожидания и страха, когда не знаешь, что произойдет дальше.

Сейчас он, совершенно бледный, стоял на последней ступени и смотрел на меня. Наверное, мы оба глядели друг на друга, словно на призраков. Ах да, возможно, он узнал во мне черты матери, и его охватила ненависть. Я склонила голову в поклоне.

— Дочь, — неожиданно сказал он, — тебе следует пригласить наших гостей присесть.

Я обернулась, чтобы посмотреть, к кому он обращается, но рядом никого больше не было. Старая тетушка подтолкнула меня, и вот я уже говорила, указывая на гостиную справа:

— Прошу вас, присаживайтесь. Проходите и садитесь, не стесняйтесь.

Я будто всю жизнь приглашала тетушек в этот дом, в котором так давно не жила.

Мы тихо сидели на диванах с перьевыми перинами, погрузившись в них так глубоко, что мне показалось, я застряла. Старая тетушка нервно кивала:

— Как поживаешь, старший брат? В добром здравии, надеюсь?

— Как ты? Как ты? — вторила Новая тетушка.

Отец улыбнулся, медленно закинул ногу на ногу и только потом ответил:

— Неплохо, но и не лучшим образом. Знаете, как бывает, когда кости понемногу стареют.

— Ай, чистая правда! — тут же подхватила Старая тетушка. — Вот и у меня точно так же. Живот болит каждый раз после обеда, и здесь, прямо в кишках…

Стоило отцовской брови выгнуться дугой, как все снова замолчали. В соседней комнате пробили часы, и тетушки, изображая неземное наслаждение, дружно сообщили, что это самый приятный из звуков, который им доводилось слышать.

Я молчала. Здесь, в гостиной, я заметила, что отец постарел и превратился в тощую и более пожилую версию дядюшки. От младшего брата он отличался жестким умным лицом. Отец носил круглые очки в золотой оправе и темный западный костюм, но с китайской жилеткой под пиджаком. Его нельзя было назвать высоким, хотя он производил впечатление крупного мужчины — возможно, из-за манеры самую малость поворачивать голову к слуге и отдавать распоряжения медленным взмахом руки. Однако на этот раз он повернулся ко мне:

— Дочь, тебе решать. Что нам подать к чаю: китайские угощения или английское печенье?

Мне показалось, что моя голова развалится на части от напряжения. Что выбрать? Какой ответ окажется правильным?

— Что-нибудь простое, — наконец прошептала я.

В ответ отец улыбнулся:

— Ну конечно, твои предпочтения не изменились. И, махнув слуге, он распорядился принести английского печенья, китайских груш и бельгийского шоколада.

Я задумалась. Столь галантное обхождение со мной показалось очень странным. Удивляло и то, как хорошо отец, похоже, меня знает. Если бы я отвечала на вопрос искренне, то попросила бы принести именно эти лакомства.

За чаепитием, которое получилось недолгим, Старая тетушка расхваливала семью Вэнь: они, дескать, лучшая партия для меня и хорошие партнеры для отцовского бизнеса. Я не сводила взгляда со своих рук, лишь изредка посматривая на отца, чтобы увидеть его реакцию. Мы все слушали, как Старая тетушка произносит несколько слов правды и раздувает ее до огромных размеров.

Семейное дело Вэнь с торговлей на экспорт превратилось в международную компанию с морскими перевозками. Осведомленность Вэнь Фу о ведении бизнеса за рубежом превратилась в тесные дружеские отношения с президентами самых влиятельных компаний Англии и Америки. А таланты матери Вэнь превратились в нечто волшебное — она, по словам тетушки, могла наколдовать листья на зимнем дереве!

Отец был неглупым человеком. Он молча слушал, попивая чай, и всякий раз, когда тетушку особенно заносило, просто поднимал на нее глаза, не меняя выражения лица. Тетушка тушевалась и чуть-чуть умаляла достоинства семьи Вэнь.

— Ах, конечно же, по твоим меркам их бизнес не так уж и успешен, и положение у них куда ниже, чем у тебя. Но Вэни живут привольно и пользуются уважением. Я подумала, что для твоей дочери очень важно попасть в уважаемую семью.

У Старой тетушки иссяк запас похвал, но отец по-прежнему хранил молчание.

— Хороший мальчик, уважаемая семья, — произнесла Новая тетушка, чтобы как-то заполнить паузу.

Теперь отец смотрел на меня. Я старалась не показывать смятения. Может, он настроен против этого брака? Или все еще сердится на мою мать и на меня?

— Я знаю эту семью, — сказал он наконец. — И уже распорядился, чтобы их бизнес проверили, разузнали, кто они такие и откуда.

Отец взмахнул рукой, словно отгоняя комара.

— Но мне было интересно послушать, что скажет о них моя семья.

Тетушки перепугались. Они походили на двух воришек, которых застали за кражей бобов. Виновато опустив головы, они ждали дальнейших слов отца.

— Дочь, а ты что думаешь? — спросил он тихо, почти сипло. — Ты этого хочешь?

Я прикусила губу, ущипнула себя за пальцы, а потом стала теребить край платья, стараясь придумать правильный ответ.

Отец снова взмахнул рукой.

— Она этого хочет, — сказал он тетушкам, вздохнув. Как мы можем ей помешать?

Тетушки осторожно засмеялись, словно отец пошутил. Но я не услышала в его словах шутки. Голос отца звучал грустно. Но не успела я это обдумать, как он стал задавать деловые вопросы. Так что, возможно, я ошиблась.

— Какой подарок предлагает семья Вэнь?

Старая тетушка передала ему конверт. Отец быстро насчитал четыре тысячи юаней и кивнул.

Я почувствовала облегчение. Это были большие деньги, равные двум тысячам долларов — или сорока или пятидесяти тысячам на сегодня. Китайцу среднего достатка пришлось бы работать за них десять лет. Но на самом деле семейство Вэнь не дарило эти деньги отцу. Он должен был вернуть их в день свадьбы со словами: «Отныне вы всю жизнь станете делиться