Остров Дохлого Дракона - Андрей Готлибович Шопперт

Дмитрий Пригов

Колдун вылез из-под палатки и огляделся. Да, степь почти кончилась, лишь изредка виднелись кустики жухлой травы и торчали колючие ветви саксаула. Отряд спал, только у крайней палатки одиноко расхаживал часовой. Солнце уже спускалось, но даже его последние косые лучи обжигали кожу. Нужно было срочно вырастить хоть один клён, чтобы отряд мог восстановить силы, слившись с деревом. Хулкур достал из заплечного мешка семечко и зелёный камень, выкопал маленькую ямку, аккуратно посадил туда кленовую крылатку и скупо полил из бутылочки водой. Камень сиял синим светом, энергии в нём было достаточно. Первое дерево Хулкур поднял до нужной высоты за несколько минут. Позвал часового и пока тот питался, вырастил ещё четыре. Затем, оставив воина охранять лагерь, колдун сам разрядил тело и слился с клёном. Живительный сок сладкой рекой хлынул в него, освежай всё тело – будто зашёл в прохладную воду. Через полчаса Хулкур, насытившись и полностью восстановив силы, вышел из дерева и сразу же принялся выращивать ещё один клён. Баньши все уже проснулись и свернули лагерь. По очереди воины входили в клёны.

Энергии камня хватило на семь деревьев и Хулкур, сделал перерыв, снова слившись с клёном. И ещё через час вырастив четыре дерева, Хулкур снова дошёл до такого же состояния, как и вчера. Сил на оставшиеся четыре дерева просто не было. Солнце давно скрылось, звёзды высыпали на небо, надо было идти, но решили, что лучше оставить здесь все двадцать деревьев, ведь впереди пустыня. Даже если придётся на день задержаться. Хулкуру потребовалось ещё часа два, чтобы по очереди, то сливаясь с клёном, то собирая по крупинкам энергию со всей округи и отдавая значительную часть своей, вырастить четыре клёна.

Воины соорудили из веток и палаток носилки и понесли впавшего в забытьё волшебника на себе. Где-то на полдороге Хулкур очнулся, но мерное покачивание и ужасная слабость снова погрузили его в сон. Он не почувствовал, как устроили привал, только сделал несколько глотков из маленькой деревянной бутылочки, поднесённой к губам, и опять уснул. Оставшийся за старшего разведчик отправил ещё одного воина домой.

Два следующих дня слились для Хулкура в череду пробуждений, питания и выращивания деревьев. Пока, наконец, на шестой день разведчик не остановил его при попытке вырастить очередной клён.

- Хватит. Тебе нужно хотя бы один день отдохнуть. Да, и воинам тоже. Нас осталось всего пятеро, и нести тебя по пустыне приходится практически без смены. Воины истощены не меньше тебя. Всем нужен день отдыха.

Проспав большую часть дня в палатке, баньши вечером уже чувствовал себя вполне прилично. Он вырастил, не спеша, несколько клёнов и сам, да и воины, большую часть ночи и дня провели в деревьях, слившись с ними. А вечером, свежие и отдохнувшие, оставив после себя шестой оазис, пошли дальше. Этот переход прошёл спокойно. А вскоре Хулкур впервые применил колдовство не для того, чтобы выращивать деревья, а для того, чтобы убивать.

На седьмой стоянке, когда колдун посадил шестой или седьмой клён, в небе появился дракон. Он летел очень высоко и уже вроде бы миновал маленький оазис. Но нет! Широкими кругами, завалившись на одно крыло, он стал приближаться к баньшам, спускаясь всё ниже. Хулкур выхватил из заплечного мешка книгу заклинаний и открыл на заложенной странице. Страницу отметил ещё его дядя, когда драконы сожгли лес, где жили жёлтые баньши. Это было заклинание, позволяющее сбивать драконов ещё в воздухе с помощью сконцентрированной стрелы из жёлтых лучей смерти.

Хулкур за минуту сконцентрировался на линиях, и стал вбирать в себя все жёлтые, и вдруг случилось маленькое чудо, зелёный камень перестал испускать синее сияние и загорелся ярким жёлтым светом. Впитав и его силу, Хулкур такой мощной стрелой жёлтой энергии встретил подлетающего дракона, что тот умер ещё в воздухе. Крылья его безвольно сложились, и вся эта огнедышащая масса рухнула в сотне шагов от лагеря баньши. Все видели, что дракон мёртв, что всё вокруг забрызгано его зелёной кровью, но никто из баньшей не решился подойти к нему. Быстро собрав пожитки, маленький отряд отошёл от мёртвого дракона подальше, пока тот не скрылся из вида. Хулкуру пришлось выращивать клёны с начала.

Пустыня кончилась на девятый день похода. Не постепенно, как начиналась, а как-то сразу. Вот здесь ещё песок и ни одной травинки, потом сотня метров саксаула сплетённого и переплетённого так, что еле продрались, а за колючей этой изгородью сразу опушка леса. Лес был в основном из осин и берёз, но кое-где виднелись и клёны. Баньшей осталось всего трое: Хулкур, разведчик и один воин. Выбрались из колючек и решили сделать привал. Каждый разыскал по клёну и, разрядив тело, слился с деревом. Отдыхали весь день и ночь. По лесу решили идти только днём. Утром последний воин ушёл назад, а Хулкур с разведчиком углубились в лес. По карте до побережья оставалось совсем немного. Да, это и заметно, вскоре, стало. Воздух стал сырым и пах йодом. Баньши с их исключительным обонянием его сразу почувствовали.

На берег вышли после полудня. На небе ни облачка и солнце играло на волнах цветными бликами. Сине-зелёная вода лениво набегала на каменистый пляж, оставляя обрывки водорослей и маленьких шустрых крабов, которые бочком устремлялись за отступавшей водой. Несколько часов искали подходящую поляну, где можно будет вырастить маточный клён и ещё хотя бы десятка три – четыре деревьев для жилья. Затем Хулкур за несколько минут вырастил огромное маточное дерево, все силы камня вложил, на десяток нормальных клёнов бы хватило. Ствол был такой мощный, что и за пару минут не обойдёшь.

Переночевали в новом дупле, а утром разведчик пошёл назад, и колдун остался один. Времени было много впереди, не менее двадцати дней и Хулкур особо не спешил, вырастил пять клёнов и отдыхал, набирался сил. И так за день три раза. Полтора десятка великанов деревьев окружили маточный клён, словно солдаты своего командира. Дни потянулись однообразной чередой. Выращивание деревьев, отдых и снова выращивание клёнов, Хулкур даже со счёта сбился, что-то около двух сотен клёнов уже вырастил. Полюбил он в свободную минуту прийти на берег океана, сесть на камни и любоваться изменчивостью этой стихии. То спокойное мёртвое величие, то