Джек Ричер, или Ловушка - Ли Чайлд

С его стороны она доходила ему до груди. С другой стороны конторка имела высоту письменного стола, а на уровне груди были сделаны ячейки для офисных принадлежностей и бумаги. Рядом с креслом Тони стоял телефон. Офисный вариант, состоящий из трубки слева и ряда кнопок справа, располагающихся под маленьким продолговатым окошком, жидкокристаллическим дисплеем, на котором светилась надпись «ВЫКЛЮЧЕНО». Стоун поднял трубку, но услышал лишь пульсирующую в ушах кровь. Он наугад нажал несколько кнопок. Ничего. Стоун внимательно осмотрел кнопки и нашел на одной из них надпись «ВКЛЮЧЕНИЕ». Он нажал на нее, и на маленьком дисплее загорелось: «ВВЕДИТЕ КОД». Он нажал наугад несколько кнопок, и на дисплее вновь появилась надпись «ВЫКЛЮЧЕНО».

Под столешницей обнаружился шкафчик с маленькими дубовыми дверцами, но они оказались заперты. Стоун потряс каждую и услышал, как язычок замка стучит о металл. Тогда он вернулся в офис Хоби. Прошел мимо мебели к письменному столу. На диванах ничего не было. Его одежда исчезла. Поверхность стола оставалась идеально чистой. Массивный стол. Довольно дорогой, слегка подпорченный следами от крюка, все замки надежно заперты. Стоун присел на корточки, чувствуя себя ужасно глупо в нижнем белье, и подергал за ручки. Так и есть, все ящики заперты. Под столом он увидел мусорную корзину в виде невысокого бронзового цилиндра.

Стоун наклонил цилиндр и обнаружил в нем свой пустой бумажник. Рядом лежала фотография Мэрилин, лицом вниз. На бумаге было напечатано: «КОДАК». Стоун вытащил фотографию и перевернул. Мэрилин улыбалась ему. Обычная фотография – голова и плечи. На ней было шелковое платье. Это платье всегда производило на него возбуждающее впечатление. Мэрилин сшила его на заказ. Она не знала, что ему это известно. Стоун был дома один, когда раздался звонок из мастерской. Он попросил их позвонить позже, чтобы Мэрилин могла ему сказать, что купила платье в магазине. Он вспомнил, что на этой фотографии запечатлен момент, когда она надела его в первый раз. Мэрилин смущенно улыбалась, ее глаза блестели. Тогда она велела ему не подходить к ней слишком близко, иначе на фотографии будет видно, как плотно шелк прилегает к ее груди. Стоун держал фотографию на ладони и смотрел на нее, а потом положил обратно, потому что у него не было карманов.

Поднявшись на ноги, он обошел кожаное кресло и оказался возле окна. Двумя руками отодвинул жалюзи и выглянул наружу. Он должен что-то предпринять. Однако он находился на восемьдесят восьмом этаже, откуда видна лишь река и Нью-Джерси, и никаких тебе соседей, которым он мог бы помахать рукой. А еще Аппалачи, которые тянутся до самой Пенсильвании. Стоун опустил жалюзи и шаг за шагом обошел кабинет Хоби и приемную. Безнадежно. Он в тюрьме. Он остановился посреди кабинета, дрожа от холода и глядя в пустоту.

Ему хотелось есть. Он не представлял себе, сколько прошло времени с тех пор, как он сюда пришел. В офисе не было часов, его собственные часы у него отобрали. Солнце уже клонилось к западу. Близится вечер, ланч он пропустил. Стоун подкрался к двери. Снова прислушался. Тишина, если не считать успокаивающего гула лифта. Он направился в кухню. Немного помедлил, положив палец на выключатель, но потом решился и зажег свет. Загорелись лампы дневного света. Несколько раз моргнув, они озарили кухню ярким светом и сердито загудели. Кухня была маленькой, с небольшой раковиной из нержавеющей стали и узкой стойкой.

На стойке стояли перевернутые кружки и кофеварка. Под стойкой крошечный холодильник. Там Стоун нашел молоко, шесть упаковок пива и пакет из «Забара». Он вытащил пакет, в котором лежало что-то завернутое в газету. Предмет был плотным и довольно тяжелым. Стоун выпрямился и развернул пакет на стойке. Внутри находился еще один пакет, пластиковый. Стоун вытряхнул на стойку его содержимое – и увидел отсеченную руку. Пальцы были белыми и скрюченными, на запястье виднелась пористая пурпурная плоть, рассеченная кость и пустые голубые вены. В следующее мгновение яркий свет завертелся у него перед глазами, он потерял сознание и упал на пол.

Ричер поставил коробку с пиццей на пол лифта, вытащил из-за пояса пистолет и вместе с запасными патронами засунул его в спортивную сумку. Потом присел на корточки, взял пиццу, и в этот момент дверь лифта открылась на четвертом этаже. Как только Ричер оказался в зоне видимости глазка, дверь квартиры распахнулась. Джоди стояла в коридоре и поджидала его. На ней все еще было льняное платье. Оно слегка помялось на бедрах: очевидно, Джоди довольно долго в нем сидела. Ее длинные загорелые ноги были скрещены, одна стояла впереди другой.

– Я принес обед, – сказал Ричер.

Однако она посмотрела на спортивную сумку.

– Последний шанс, Ричер. Нам следует поговорить с кем-нибудь о том, что происходит.

– Нет, – ответил он, ставя сумку на пол.

Джоди обошла Ричера, чтобы закрыть дверь.

– Ладно, – сказала Джоди. – Если это как-то связано с правительством, возможно, ты прав. Наверное, нам лучше держаться подальше от полиции.

– Правильно.

– Значит, мы теперь с тобой повязаны.

– Давай поедим, – предложил Ричер.

Он направился на кухню с пиццей в руках. Джоди уже накрыла на стол: поставила на противоположных сторонах стола тарелки и стаканы с охлажденной водой, положила вилки, ножи, бумажные салфетки. Словно два человека, которые постоянно живут вместе, собрались поужинать. Ричер поставил коробку с пиццей на стойку и открыл ее.

– Ты выбираешь, – сказал он.

Джоди стояла рядом с ним. Он ощущал ее присутствие. Вдыхал ее запах. Она прикоснулась тыльной стороной ладони к его спине. Прикосновение обжигало. Она помедлила всего мгновение, а потом отодвинула Ричера в сторону и сказала:

– Давай ее разделим.

Она подхватила коробку и перенесла ее на стол, а потом стала выкладывать куски пиццы на тарелки. Коробка дрожала у нее в руках. Ричер уселся, взял стакан с водой и сделал несколько глотков, не сводя взгляда с Джоди. Она была стройной и полной энергии, и любые ее движения казались грациозными балетными па. Она отвернулась от Ричера, выбросила коробку от пиццы и вновь повернулась к нему. Платье поплыло вслед за ней. Джоди села. Он услышал шорох льна, ее колено задело его ногу под столом.

– Извини, – сказала Джоди.

Она вытерла пальцы о салфетку, закинула волосы на спину и наклонила голову, чтобы откусить первый кусочек. Джоди ела левой рукой, с аппетитом поглощая пиццу.

– Я осталась без ланча, – пожаловалась она. – Ты сказал мне, чтобы я не выходила из здания.

Высунув язык, она подобрала кусочек сыра и бессознательно улыбнулась, проглотив его. Ее губы блестели от масла. Она сделала большой глоток воды.

– С анчоусами, мой любимый сорт. Откуда ты узнал? Но зато потом очень хочется пить. Они такие соленые.

Платье было без рукавов, и Ричер видел ее руки от маленькой косточки на плече до запястья. Они были тонкими и загорелыми. Мускулы почти отсутствовали, выделялись лишь бугорки бицепсов. Она была так великолепна, что у него перехватывало дыхание. И все же Джоди оставалась для Ричера загадкой. Она была высокой и вместе с тем удивительно миниатюрной. Он не понимал, как в ней могли помещаться все жизненно важные органы. Худая, точно палка, но он ощущал идущую от нее энергию и силу. Загадка. Он вспомнил ощущение ее руки, когда она обнимала его за талию пятнадцать лет назад. Словно кто-то туго натянул толстую веревку на его поясе.

– Я не могу остаться здесь на ночь, – сказал он.

Джоди удивленно посмотрела на него.

– Но почему? Тебе ведь есть чем заняться, а я могу помочь. Как я уже сказала, мы теперь с тобой повязаны.

– Нет, я просто не могу остаться, – повторил он.

– Но почему? – снова спросила она.

Ричер глубоко вздохнул и задержал дыхание. Ее волосы сияли под светом лампы.

– Это неуместно, – сказал он.

– Почему?

Он смутился и пожал плечами.

– Неуместно, и все, Джоди. Потому что из-за Леона ты видишь во мне брата или дядю, но я ведь тебе не брат и не дядя, верно?

Она не сводила с него взгляда.

– Прости меня, – сказал он.

Ее глаза широко раскрылись.

– Ты о чем?

– Это неправильно, – мягко сказал он. – Ты не сестра мне и не племянница. Это лишь иллюзия, возникшая из-за того, что я был близок с твоим отцом. Ты для меня красивая женщина, и я не могу находиться с тобой наедине.

– Но почему? – уже в который раз спросила она, слегка задыхаясь.

– Господи, Джоди, и ты еще спрашиваешь? Потому что это неуместно, вот и все. Тебе не нужно знать подробности. Ты не сестра мне и не племянница, и я больше не могу притворяться. Это сводит меня с ума. Ну, то, что приходится прикидываться.

Она сидела совершенно неподвижно. Смотрела на него. Быстро дышала.

– И как давно у тебя возникли подобные ощущения? – наконец спросила Джоди.

Он пожал плечами, снова смутившись.

– Наверное, они были у меня всегда. С того самого момента, как я увидел тебя в первый раз. Дай мне передышку, Джоди, ты ведь уже не ребенок. Тогда я был ближе по возрасту к тебе, чем к Леону.