Свиток Хевреха - Эрли Моури

прогулок, — пробормотал Геншеб, подталкивая Леоса к выходу из палатки. — Ты иди, парень, здесь ловить нечего. Если она появится, мы сообщим ей, что следует.

— Уж, пожалуйста, сделайте милость, — душевно попросил Леос. — Прощайте, господин Бугет.

Он поклонился и вышел.

— Как думаете, стоит передать мэги, что ее разыскивает этот бард? — задумчиво спросил Бугет, помахивая опахалом.

— Не знаю, что и сказать, — пожал плечами Геншеб. — Вроде как, у госпожи Астры были мягкие отношения с певуном. Может очень теплые отношения.

— Вот-вот, — усмехнулся Бугет. — Теперь у нее новый поклонник. Следовало бы предупредить. Но может так статься, что бард ей самой нужен.

— Прикажете найти мэги? — спохватился гном.

— Да уж. Пусть видит, что мы свое слово держим, и всегда рады ей услужить. Отыщи, расскажи все в точности.

От палатки Бугета Леос направился к центральному ряду. Настроение барда быстро и волшебно превращалось в благодушное. Во-первых, он остался жив, и не был даже избит до кровавых пузырей из носа и переломанных ребер, как то случилось под Гервой, когда он неосторожно спросил о здоровье госпожи Левиемы при человеке, оказавшемся почему-то ее мужем. Во-вторых, с Астрой к величайшему счастью не стряслось ничего дурного, и ему предстояло лишь разыскать ее в этом огромном, но много раз прекрасном городе. И, в-третьих, эль у господина Бугета оказался очень недурным.

Суета и толкотня Варгиева рынка подхватили Леоса, понесли между рядами, сталкивая с другими такими же зеваками, пришедшими поглазеть, а, может, и купить что, если позволит толщина кошелька.

— А вот горшки кому? Кому горшки? — кричал длинноусый торговец, постукивая палочкой по глиняным горшкам. Посуда отзывалась звонкими нотами, и хозяйки, столпившиеся у навеса, рассматривали расписные плошки и кувшины. Напротив были расстелены яркие ковры, и аютанец озабоченно смахивал пыль с драгоценных изделий, следя, чтобы никакой прохожий не наступил на край дорожки, разукрашенный шелковыми кистями. Отовсюду слышались крики зазывал, расхваливающих свой товар, обещавших какие-то непонятные «смешные» цены или что-то полезное в придачу.

Бойкий рокот барабана, доносившийся с площадки, где расположились музыканты, заводил рыночный люд не хуже крепкого вина, и Леос разом поддался, устремившись туда. Протиснувшись сквозь толпу к сценке край которой скрывал раскрашенный ярко полог, он увидел Сифара, азартно перебиравшего струны, и Фрея. Тут же тонкая незнакомка выбежала из-за убранного пестрыми лентами занавеса и вскочила резво на барабан. Лютня Сифара зазвенела пронзительно, и девушка слитно ударила пятками по тугой коже. Рокот, волновавший собравшихся, возобновился с новой силой, подчиняясь каждому движение танцовщицы, а лютня и флейта вторили ему, подхватывая ускоряющийся ритм. Девушка кружилась на барабане, ударяя пятками, вытанцовывая, изгибаясь, разворачивая тонкий шелк. Ткань взлетала и опадала, скрывая и тут же обнажая ее подвижное тело. Зрители хлопали, подбадривая танцовщицу возгласами шутливыми и не слишком пристойными. На сценку и в барабан летели монеты, отскакивая от него с тусклым шлепком меди и редким звоном серебра. А дева кружилась все быстрее, быстрее, и цветастый шелк казался вихрем радуги. Вот уже был сброшен последний шелковый шарф, и девушка осталась в коротеньком платье, едва прикрывающем колени. Она подняла руки вверх, обессилено уронила их, и опустилась, склоняя голову. Протяжный гул наполнил воздух, и толпа взорвалась аплодисментами и криками восхищения. Зрители требовали повторения танца, и монеты посыпались вновь, стуча о натянутую кожу барабана подобно каплям дождя.

— Сифар! — окликнул бард знакомого музыканта и радуясь его успеху и такому огромному заработку. — Эй, Сифар!

Он подпрыгнул и взмахнул руками, силясь привлечь внимание, но Сифар не обернулся, занятый сбором монет, раскатившихся по холсту. Леос начал нетерпеливо проталкиваться в первый ряд.

— Куда прешься? — коротышка в кожаном жилете, с бронзовыми клепками, резко толкнул барда в бок. Правый глаз его, под которым извивался алый татуированный дракон, нервно подергивался. Длинные черные волосы, связанные в хвост, разметались по плечам. Если бы не малый рост, он был бы похож на жителя Архаэсских гор, известных своей неуемной вспыльчивостью и воинственностью, из-за чего в последней войне их выбили мало не подчистую.

— Епть! Идиот еще! — выругался Леос и резвее двинулся дальше. — Уважаемые ротозеи, пропустите же соловья вашего!

— Я тебе мигом перья выдерну, воробей драный! — незнакомец вцепился в его рубаху и рванул ее с треском.

— Да вы что, наимилейший? — Леос, отталкивая напиравших справа, вырвался из толчеи и посмотрел на неожиданного противника. — Места мало? Понимаю, ума недостаток… Ах ты морда! — шутя и несомненно ласково он прихлопнул черноволосого задиру по щеке.

Лицо того исказилось, и алый дракон почти растворился в яростной красноте, поступившей от горла и залившей щеки. Пальцы его зашарили по поясу, нащупывая рукоять старенького, и не раз испытанного ножа.

— Я морда?! — взревел он, коротко размахиваясь. Крепкий кулак врезался в живот барда со смачным хлопком.

Леос прикусил кончик языка и согнулся от боли, а человек уже тащил из-за пояса нож. Бард прыгнул в сторону, стараясь увернуться от удара, и налетел на толстуху с корзиной. Жесткие прутья впились в бок, а черноволосый наступал, угрожающе выставив нож. Скрывая белки, в глазах его разлилась чернота. Пресветлая Рая! — испуганно подумал бард. — Да он одержимый! Конечно идиот! Идиот конченый!

— На помощь! Стража! — заорала потерпевшая толстуха.

Леос выхватил кинжал и крепко сжал костяную рукоять.

— Может миром, а? Разойдемся? — предложил он, проворно вскочив на ноги.

— Разойдется тело с душонкой твоей! Против меня прешь, щегол?! Да?! — одержимый дернул ворот рубахи, обнажая смолянисто-черную поросль на груди, и перехватив ловко нож, двинулся на барда.

— Э! Э! Не морда у вас! Лицо, конечно, лицо! — мигом изменил начальное суждение Леос. Пятясь, отступая в растекавшуюся в стороны толпу, он метался взглядом между блестящим острием клинка и побагровевшей татуированной физиономией. — Наимилейшее личико! Епть твою харю об булыжник!

— Подойди и дерись как мужчина! — призвал оскорбленный волосатик. Неожиданно он подскочил длинным прыжком к барду и едва не вспорол ему левый бок. Ринулся снова. Лишь яблоко, хрустнувшее под его каблуком, спасло поэта от обещанной участи. Тут же его кто-то толкнул сзади, со всех сторон сыпались издевательские смешки.

— Песья ты морда! — вскричал Леос, сам уже разозлившись до желчного блеска в глазах. Отступил, извернулся и полосонул кинжалом по животу одуревшего противника.

Тот охнул и остановился.

— Меня?! Щегол! Ты порезал меня — Каррида Рэбба! — согнувшись и разведя мускулистые руки, он изумленно смотрел на пятно крови, расползающееся по низу рубахи. — Вы посмотрите! Он сумел меня!

— Стража! — снова судорожно заорала баба, тряся посохом над головой.

— Стража! — подтвердил кто-то со ступенек сцены, и действительно, звякая стальными нагрудниками, по проходу неслись вприпрыжку четверо хранителей порядка.

Оглянувшись, Леос тоже увидел