Эпоха мёртвых. Москва - Андрей Круз

В джипе сидели четверо в масках и «горках», как у спецназа, сидевший сзади придерживал пулемёт. И в грузовиках ещё люди были, как минимум в кабинах. Через стёкла тоже видны были головы в чёрных масках. Нет, так просто не отберёшь, стрельба пойдёт, убитые будут. В другой раз.

Прошло минут тридцать с тех пор, как колонна исчезла из поля зрения, и на связь вышел Ломали. Он был уже километрах в десяти от места встречи, и рация уже принимала его. Бислан обрадовался, поняв, что томительному ожиданию пришёл конец.

Насколько он прав оказался, Бислан понял через минуту, когда абсолютная тишина, воцарившаяся вокруг, была разрушена далёким треском короткой автоматной очереди. И тут же, следом за ней, длинной, на весь магазин, ещё одной очередью и взрывом гранаты, затем ещё двумя, и чуть позже стрельба затихла на двух коротких очередях.

— Это же наши… — сказал кто-то за спиной. — Они с той стороны. Что делать будем?

— Ломали с ребятами ждать, — жёстко ответил Мурад, обернувшись. — Если это в наших братьев стреляли, то мы им уже не поможем, они стали шахидами. Если они в кого-то, то тоже всё закончилось, раз тихо стало. А когда КамАЗы подойдут, тогда все пойдём к ним. Вопросы есть? По радио вызывайте.

Вопросов ни у кого не было, разве что у Бислана мелькнула недостойная мысль о том, можно ли стать шахидом при грабеже чужого склада? Они ведь для себя грабят, не для джихада.

А насчёт лишних вопросов… У Мурада вообще была репутация не совсем нормального. Поговаривали, что он двоюродного брата своего убил за то, что тот к федералам переметнулся. Встретил, разговором отвлёк, потом «Стечкина» сунул в вырез бронежилета и выпустил весь магазин. А потом и сам перешёл к кадыровцам, но это позже, когда амнистию объявили. Правда, и там не удержался, повздорил с кем-то, с его слов. Впрочем, другие поговаривали уже на этот счёт, что Мурад, бывший там маленьким командиром, с людей деньги брал и со своим начальством не делился. Всякое говорили, в общем.

Вызывали по радио непрерывно, но от склада никто не отзывался, так что предполагали плохое. Вскоре снизу показались три грузовика, идущих колонной. Во втором сидели несколько повязанных мужиков под охраной двух бойцов. «Газель» спустилась с моста, Ломали и Мурад встретились, заговорили. Говорили нервно, вид был обеспокоенный. Остальные тоже примерно так себя чувствовали. Когда бой — одно дело, настоящий нохчо в бою как волк в лесу, а вот когда неизвестность… Это сложнее терпеть.

Затем всё же погрузились в машины и поехали по Каширскому шоссе в город. Свернули по какой-то захламлённой изгибающейся улице в промзону, с обеих сторон уже привычно потянулись бетонные заборы, крашеные глухие ворота, серые бетонные стены цехов. Мерзкое место, в таком даже погибнуть плохо, это как в грязи утонуть. Зато мертвяки исчезли из поля зрения, в то время как у жилых домов их в бинокль разглядеть можно было, с моста далеко видно.

У изгиба дороги прижались к обочине, встали. Все высыпали из машин, окружили командиров. За главного так и остался Мурад, Ломали заместителем стал.

— Так действовать будем, — заговорил старший. — Бислан и ты… — палец его ткнул в парня в кожаной куртке, — вон туда идёте, к тому большому цеху, понятно? Там за ним корпус кирпичный, дирекция вроде. Одну рацию возьмите. Постарайтесь или на крышу попасть, или на верхний этаж. Оттуда складской двор видно будет, сразу скажешь, что видишь, понял?

— Понял, — кивнул Бислан.

— Там и оставайтесь, в случае чего — огнём поддержите, — сказал Мурад и обратился к отряду: — Остальные за мной, скрытно выдвигаемся. А эти с рабами пусть сидят ждут.

Парня в кожаной куртке звали, как и умершего после укуса, Вахой. Был он невысокий, носатый, вертлявый и кривоногий, камуфляжные штаны сидели на нём так, словно он в них навалил, и наезжали на берцы как шаровары, шапка съезжала на глаза. Он всё время смеялся, а когда стариков резали в посёлке, веселился больше всех и перед тем, как глотку перехватить, уши отрезал. Причём не сразу, а любил попугать, покрутить ножом перед глазами. Вооружён он был старым и потёртым РПК с барабанным магазином, и ещё шесть таких «банок» были распиханы по разгрузке.

Они побежали вдоль бетонных заборов, не спеша, экономя дыхание, внимательно осматриваясь. Но пока ничего подозрительного на глаза им не попадалось. Всё та же пустота вокруг, лишь откуда-то издалека доносилось карканье ворон, и топот их ботинок отдавался эхом между бетонными стенами.

— Сюда, — махнул рукой Бислан, направляя Ваху на уже знакомый ему маршрут, между стеной домостроительного комбината и высоким забором, к серому сундуку здания правления.

Напарник лишь кивнул, поправил сползающую на глаза с узкого затылка вязаную шапку и побежал следом, поддерживая рукой прыгающие сумки разгрузки. Дверь в здание, к удивлению Бислана, оказалась заперта снаружи доской, вставленной в крепкие и массивные бронзовые ручки. Доска стояла плотно, враспор, и выбить её удалось не сразу, пришлось колотить окованным затыльником пулемётного приклада по её торцу. В конце концов она со звонким стуком упала на бетонное крыльцо, а двустворчатые двери распахнулись, впустив свет в просторный пыльный холл здания дирекции.

— На лестницу нам, — махнул рукой Бислан и снова побежал первым.

Ваха не отставал. В гулкой пустоте их шаги громыхали на всё здание, слышно было хриплое дыхание, брякала амуниция. Бислан уловил какой-то гнилостный запах, но не сильный, решил, что что-то протухло в холодильнике.

На четвёртый этаж забрались быстро, бросились к окну, что было в самом конце коридора, но уже перед ним сообразили присесть, выглянули через подоконник аккуратно. Двор, засыпанный серым грязным гравием, виден был отсюда как на ладони, по крайней мере, та часть, которую не перекрывали три огромных ангара.

— Э… нет никого, — пробормотал Ваха.

— Не видно, — чуть поправил его Бислан. — Наших тоже нет нигде.

— Я про наших и сказал, — прошептал Ваха. — А ты про кого?

— А стрелял кто? — чуть разозлился Бислан.

— А… не знаю, — пожал плечами Ваха. — Это что?

— Где?

— Слышишь? Как ходит кто-то тихо.

Бислан прислушался, но в здании царила полная, невозможная в былые времена тишина. Слышно было даже, как где-то в умывальнике вода капала в раковину, и звук падения каждой капли разносился по всему этажу.

— Это вода, — сказал Бислан. — Кран не закрыли.

— Нет, воду слышу! — чуть возмутился Ваха. — Ходил кто-то.

— Посмотри сходи, — ответил Бислан. — А я за складом послежу.

С этими словами он достал из кармана портативную «Моторолу» и связался с Мурадом. Ваха между тем, держа РПК наперевес, пошёл по коридору назад, медленно, прислушиваясь после каждого сделанного шага. Заглянул в одну дверь, но нашёл там пустой кабинет, затем во вторую — и тоже увидел пустоту. Бумаги в беспорядке на рабочем столе, сброшенный на пол телефон, разбитое окно. Через него задувал лёгкий ветерок, и рассыпанные по столу бумаги, придавленные с одного бока небрежно брошенным портфелем, тихо шуршали.