Библиотека современной фантастики. Том 2. Абэ Кобо - Абэ Кобо

— Господин Ямамото сказал вчера, что убивать вовсе не обязательно. Что есть и другие меры.

— Да, есть. Обычно пользуются менее заметными способами. Как-никак компания ежедневно приобретает восемьсот зародышей. Не говоря уже о врачах и посредниках, о скупке зародышей ежедневно узнают восемьсот матерей. В год это составляет двести девяносто тысяч человек. Ты, наверное, думаешь: хороша тайна! Но интересно, что тайна все-таки сохраняется. Для того чтобы погасить праздное любопытство, матерям внушают, что зародыши скупаются с преступными целями и что они, матери, становятся соучастницами преступления. Страх, за который женщина получает семь тысяч иен, заставляет ее держать язык за зубами. Без платы было бы, конечно, сложнее… Вот ты думаешь: зачем платить по семь тысяч за зародышей, если их все равно выбрасывают в канализацию. Но для подводных колоний эти три миллиарда в год — капля в море. Семь тысяч иен за целую человеческую жизнь — это же так дешево. Между прочим, психологи, исходя из нынешних цен на продукты и предметы ширпотреба, подсчитали, что человеческая душа стоит как раз семь тысяч иен. Интересно, правда?.. Нет, семь тысяч иен, которые получила твоя жена, имеют, конечно, совсем другой смысл. Это была просто демонстрация. Стоимость души тоже не всегда одинакова. Как бы то ни было, когда имеешь дело с большим числом людей, прорывы неизбежны. Пока это происходит среди тех, кто сознает себя участником преступления, это не страшно. Индивидуальное заболевание, вроде болезни желудка. В какой-то мере это даже на руку компании, потому что количество поступающих зародышей увеличивается. Но совсем другое дело, когда тайна просачивается наружу. Слухи превращаются в неиндивидуализированное общественное мнение, они свирепствуют, как грипп. Естественно, приходится принимать меры… Иногда приходится наказывать очень строго: например, когда проваливается посредник, как это было с той женщиной. Со всеми так нельзя, слишком хлопотно. То есть убить не трудно, но много возни с трупом. Поэтому обыкновенно прибегают к таким способам, которые не оставляют следа. Например, усиливают чувство страха, а если это не помогает, искусственно вызывают психическое расстройство… Но не может же быть, чтобы ты предпочел смерти сумасшествие.

— О себе ты бы не рассуждал так легко…

— Не говори глупости… Твоя смерть — это моя смерть. Впрочем, не будем сентиментальными. Если бы у тебя достало сил рассуждать хладнокровно, ты бы сам пришел к такому решению… Это куда лучше, чем влачить существование человеческого обломка. Вдобавок компания любезно согласилась выплатить твоей семье страховую премию…

— Страховую премию? Какая доброта!.. Но если твоя воля — это и моя воля, то выходит, что моя смерть будет своего рода самоубийством. А разве самоубийцам полагаются страховые премии?

— Об этом не беспокойся. Твоя смерть будет выглядеть как несчастный случай. Ты погибнешь, коснувшись проводов высокого напряжения…

34

Сколько прошло времени? Не знаю. За окнами стало совсем темно. Никто не шелохнулся, и я сижу, словно во сне, мертвой хваткой вцепившись в свое время. Мне кажется, что если это молчание будет длиться вечно, следующее мгновение не наступит никогда.

Думал ли я о чем-нибудь? Кажется, думал, но все о каких-то пустяках. Кто выгладил брюки для Ёрики — его хозяйка или Вада?.. Куда я засунул счета за телевизор?.. Я увяз в этой путанице мыслей и не мог пошевелиться. Видимо, наши эмоции воздействуют на нервную систему гораздо сильнее, чем мысль. Я ждал момента, чтобы бежать. Все мускулы были напряжены, как у кошки, готовой к прыжку. Нет, сравнение с кошкой — не просто слова. Ибо в памяти моей, словно утверждая непрерывность повседневного бытия и протестуя против сумасшедшего разрыва этой непрерывности, всплыла залитая солнцем веранда, уставленная цветами. Пока существует эта веранда, я не умру, ни за что не умру.

Вдруг, скрипнув стулом, поднялся Соба.

— Ну что же, пора?..

— Убивать? — Я тоже вскочил, опрокинув стул.

— Нет, что вы… — испуганно произнес Ёрики.

— У нас еще два часа, — быстро заговорила Вада. — Мы должны показать вам по телевизору питомник подводных людей, а затем, если пожелаете, вам покажут будущее колоний на морском дне…

— Он обязательно пожелает, — сказал голос из недр машины. — Такова программа, недаром смерть отложена до девяти часов. Логика не убедила его, он еще не понимает. И он еще намерен сопротивляться…

— Значит, можно начинать? — сказал Соба и протянул руку к пульту за спиной Томоясу.

Томоясу отстранился от него.

— Если разрешите, сначала стакан воды… — проговорил он, стесненно поглядев на Ваду.

— Может быть, фруктового сока?

— Да, пожалуйста. Горло совершенно пересохло… Простите, что я вас беспокою…

— Ничего, пожалуйста. Мне все равно нужно сойти вниз и передать Кимуре, чтобы они уходили, не дожидаясь нас…

Высоко подняв голову, она скользящей походкой направилась к выходу. Я остановил ее.

— Значит, Кимура и его сотрудники тоже связаны с этой организацией?

— Нет, они ничего не знают… — ответил вместо нее Ёрики.

В ту же секунду, изо всех сил оттолкнувшись ногами от пола, я прыгнул к двери. Рассказать все Кимуре и просить о помощи, иного выхода нет. Вся эта банда сошла с ума… Но не успел я коснуться дверной ручки, как дверь распахнулась и на пороге, как бы для того, чтобы подхватить меня, если я поскользнусь и упаду, возник тот самый молодой человек, специалист по убийствам из-за угла. Он стоял, растерянно улыбаясь, подняв длинные руки, словно не зная, что с ними делать.

— Вы все-таки хотите… К чему это, сэнсэй?..

Я бросился на него, целя левым плечом ему в грудь, рассчитывая сбить его с ног и проскользнуть справа. Но я в чем-то промахнулся. Я ощутил сильный толчок в левую сторону живота, перевернулся, и в следующий момент меня швырнуло к противоположной стене. Я лежал в странной, противоестественной позе. Нижняя часть тела словно оторвалась и провалилась куда-то. Затем способность к нормальному пространственному восприятию вернулась ко мне, и я почувствовал, как из-под сердца вспучивается острая боль.

Ёрики и Томоясу подняли меня и, поддерживая с обеих сторон, водворили на прежнее место. “Пот…” — тихо сказала Вада, кладя мне на ладонь сложенный носовой платок. Господин Ямамото качал головой и горестно вздыхал. Я оглянулся на специалиста по убийствам. Он стоял на прежнем месте в прежней позе, смущенно приоткрыв рот.

— Вы сами так велели, сэнсэй… Предупредили: если, мол, я сделаю так, то ты не теряйся… Я тогда подумал, что это шутка, но не мог же я…