Бубновая гильдия - Ксения Баштовая

Карты бабочками порхали меж ладоней. Колода, повинуясь едва заметным жестам, рассыпалась веером и, треща потертым атласом рубашек, перелетала из одной руки в другую. А клиентов все не было…

Мысли, словно зацепившись за закопченную статую, вернулись к событиям семнадцатилетней давности…

Своего детства Айзан не помнил. Так, какие-то отрывочные образы, не больше. Рыцарь, сжимающий обнаженный меч, молодая тролльчанка, крепко держащая за руку его, трехлетнего малыша… Мужчина в богатой одежде алых и золотых цветов, сидящий верхом на огромном вороном коне. Герб цвета гюльз и ор[5]… Герб в форме щита, на котором изображен лев «пассан»…[6]

Из раздумий молодого шулера вырвал пробегавший мимо гоблин, который поинтересовался на ходу:

— Во что играешь?

И, услышав ответ:

— В «очко», — умчался прочь.

Конечно, можно было назвать и преферанс и покер, да вот только с кем играть? Едва смолк топот деревянной обуви гоблина, как над головой прозвучал мягкий и до отвращения знакомый голос:

— И какова ставка?

Айзан медленно поднял голову, надеясь, что ослышался.

Уличная игра ведь похожа на торговлю. Разложил товар (раскинул карты) и, когда к тебе подходит клиент, отказаться — пусть даже до безумия не нравится его физиономия — нельзя… Последствия отказа могут быть самыми катастрофическими. Купца — исключат из гильдии, а мошенника… «Мастей» в столице много, уж они-то смогут изгнать незадачливого игрока из города…

Темный эльф сладко улыбнулся, пустив изумрудом солнечного зайчика, и повторил вопрос:

— Так какова ставка?

— Две медянки, — выдавил Айзан.

— Надо же… — протянул эльф, обращаясь в пустоту. — А только что было пять злотых… — И он бросил перед Айзаном небольшую монету с вычеканенным профилем Дегариса Констарен'эт Дораниела.

Шулер перетасовал колоду.

Глава Бубновой гильдии взял всего две карты и, подняв глаза на мошенника, уверенно бросил:

— Хватит.

Естественно, сдавая себе, Айзан не поскупился, набрав тремя картами двадцать очков. Проведя рукою над открытыми картами — шестерка бубен, король пик и бубновая десятка, он поинтересовался:

— Ваши карты?

Эльф, нахально усмехаясь и глядя прямо ему в глаза, аккуратно положил свои рубашкой вверх и пропел:

— Двадцать одно.

В первый момент Айзан решил, что он ослышался: судя по крацу, темному эльфу пришла червовая дама и пиковая шестерка. Девять очков, но никак не двадцать одно.

— Что?..

— Двадцать одно, — мягко повторил эльф.

Айзан сжал губы и, сам поражаясь своей наглости, потребовал:

— Предъявите.

Эльф заломил бровь.

— Вы мне не верите? — В его голосе послышалась явная угроза…

Гаргулья, стоявший за его спиной, как бы невзначай положил руку на эфес малкуса,[7] висевшего на поясе.

— Верю, — выдавил Айзан. Странное выражение, светившееся в глазах главы воровской гильдии, погасло, но потом вспыхнуло вновь, едва мошенник медленно продолжил: — Но я хотел бы убедиться, что мое доверие обоснованно…

По губам бубнового туза ядовитой змейкой скользнула легкая усмешка. Затем он медленно одну за другой перевернул карты («не набок, а от себя» — автоматически отметил мошенник), и Айзан почувствовал, как под ним зашевелилась земля: на ковре лежали бубновый туз и червовая десятка… Но это же невозможно! Шулер отлично помнил свой крап: надкол иглой вверху слева почти в самом углу — дама, чуть ниже и правее — шестерка. Ошибиться было нельзя!!! Слишком уж натренированы были пальцы!

Но факт оставался фактом. Двадцать одно.

Эльф перевернул карты обратно, плавно поднялся на ноги — словно перетек из одной позы в другую — и, бросив:

— Тай, забери мой выигрыш, подашь какому-нибудь нищему, — пошел прочь.

Гаргулья сгреб деньги и направился вслед за ним.

Айзан схватил карты, оставленные эльфом, и впился в них взглядом.

Земля не просто зашевелилась, можно было почувствовать ее вращение: в руке у него были червовая дама и пиковая шестерка…

Несколько минут парень сидел, пытаясь понять, как такое могло произойти (единственным объяснением, приходящим на ум, была магия), когда чья-то тень заслонила солнце. Айзан медленно поднял голову… Гаргулья — телохранитель главы гильдии воров оскалился, с его клыкастой физиономией это могло изображать и улыбку и угрозу.

Сердце замедлило ход, а потом и вовсе застряло в горле. Айзан, сидящий на ковре, находился в заведомо худшем положении, чем нависающий над ним гаргулья…

Телохранитель медленно разжал кулак — на ковер спланировал небольшой кусочек картона — и прогрохотал:

— Босс сказал: за храбрость. — А потом развернулся и пошел прочь…

Айзан непонимающе мотнул головой. Куда катится мир? И что, собственно говоря, только что произошло?

Наконец его внимание привлекла картонка, лежавшая на земле. Он поднял ее, осторожно перевернул. На одной из сторон было размашисто написано: «Ул. Легрона, 43. Трактир „Пьяный гном“. 7 часов вечера».

Было в этом куске бумаги что-то странное… Айзан полуприкрыл глаза, медленно провел кончиками пальцев по ребру картонки и замер, увидев, как от бумаги отделились два тонких, с волос толщиной, полупрозрачных листа размером с игральную карту каждый. На одном была изображена десятка, а на другом — туз.

Даже кентавр, промахнувшийся мимо гвоздя и попавший молотком по пальцу, оборвал свою страстную речь на полуслове, прислушиваясь к цветистым высказываниям обманутого обманщика.

К часу дня Айзан окончательно и бесповоротно решил, что ни в какой трактир он не пойдет. Но в половине седьмого он остановился перед зданием с грубо нарисованной вывеской, изображавшей странное бородатое и пучеглазое существо с кружкой пива в передних лапках (потому как назвать это руками было бы трудно).

Тяжело вздохнув и припомнив всех известных богов (их насчитывалось всего ничего, а точнее, вообще ни одного. Фортуну ведь трудно назвать богиней, она вершит судьбы даже бессмертных), мошенник толкнул дверь и вошел в трактир.

Некоторое время он стоял, озираясь по сторонам и автоматически отмечая посетителей. Двое гоблинов неспешно цедят брагу в дальнем углу, горный эльф задумчиво ковыряет острием кинжала столешницу, компания наемников празднует успешное завершение похода… Через несколько минут к нему подошла молодая смуглая орчанка лет двадцати:

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Ну… Э-э… — Айзан, не сумев подобрать нужных слов, попросту протянул ей картонку, переданную гаргульей.