Смотрите, Джейн забивает! - Рэйчел Гибсон

Она провела последнюю неделю путешествия, избегая Люка насколько это было возможно. Избегая мужчину, который раздражал ее, злил ее и заставлял ее внутренности таять. Большую часть времени Джейн была занята: взяла интервью у Дарби для колонки «Одинокая девчонка» и написала статью о милых парнях, которые обычно приходят к финишу последними. Мисс Олкотт рассказала своим читательницам, что они должны избегать тех парней, которые вызывают пожар в женских сердцах, и вместо этого повнимательней приглядываться к милым молодым людям. Она процитировала Дарби и постаралась, чтобы его слова звучали так, как надо. Он же должен был поговорить о ней с тренерами, которые все еще не хотели видеть журналистку рядом с командой.

Джейн взяла на вооружение собственный совет и честно пыталась избегать того парня, который вызвал пожар в ее сердце, затем прижал ее к стене и поцеловал. Она должна была быть потрясена и повергнута в ужас, но, глядя, как Люк приближается к ней, чуть прикрыв глаза, полные страстного желания, почувствовала слабость и возбуждение одновременно. В ту секунду, когда его губы коснулись ее, Джейн уступила своему сердцу и дала ему то, чего оно так отчаянно желало. Люка.

Хотя ее чувства к нему были в полном беспорядке, Джейн не могла больше отрицать правду. Она хотела Люка Мартинò. Она хотела быть с ним, но быть чем-то большим, чем просто еще одной женщиной в номере еще одного отеля.

Большим, чем фанаткой.

Он назвал ее ханжой. Джейн была кем угодно, но не ханжой. Ей было все равно, если мужчина грубо выражался во время секса. Ради Бога, она ведь писала о Медовом пирожке. Нет, она не была ханжой. Она была женщиной, сохраняющей чувство собственного достоинства, борющейся с собой и с ним. Борющейся с тем, чтобы не влюбиться окончательно и бесповоротно в недоступного мужчину.

Джейн полагала, что если Люк когда-нибудь узнает, что Медовый пирожок – это она, ей больше не придется бороться. Он, вероятно, никогда больше не будет с ней разговаривать. Он может возненавидеть ее.

После того как в ее номере в Денвере на прошлой неделе Люк сказал ей, что это платье виновато в том, что он поцеловал ее, Джейн отослала в мартовский номер то, что написала о красавце-голкипере из Сиэтла. Она была так зла и уязвлена, что нажала кнопку «отправить», и статья унеслась в киберпространство.

Если Люк увидит и прочитает мартовский номер журнала, то узнает, что оказался самой последней жертвой Медового пирожка. Джейн говорила себе, что он должен быть польщен. Что, может быть, он будет польщен. Не каждый мужчина в Америке удостаивается чести быть доведенным до комы самой Хани. Но на самом деле Джейн не верила, что Люк почувствует себя польщенным, и это вызывало у нее чувство вины. Конечно, он никогда не сможет связать Ханни со спортивной журналисткой. Он никогда не узнает, что она сделала. Однако это не уменьшало ее вины.

Дарби засмеялся над чем-то, сказанным Каролиной, и оторвал Джейн от мыслей о Люке. На короткое мгновение она задумалась, должна ли предупредить Хоуга, что он не во вкусе ее подруги, что та, вероятно, отвергнет его, но он выглядел более чем счастливым, попавшись на улыбку Каролины. Вместо того чтобы предостеречь его, Джейн позволила ему самому все решить. Она положила портфель под сиденье и заставила себя спуститься на лифте на нулевой уровень.

Она взглянула на темно-синий пиджак, который надела поверх белой водолазки, и застегнула его, удостоверившись, что он прикрывает ее грудь. До того как Люк упомянул, что ее соски торчат, Джейн действительно уделяла им не очень много внимания. Она на самом деле не особо замечала свою грудь. Та была маленькой и не являлась ее главным достоинством. Джейн полагала, что и никто не замечает ее.

Никто, кроме Люка.

Ее шаги замедлялись по мере приближения к раздевалке, у двери которой она остановилась, слушая воодушевляющую речь тренера Найстрома. Когда тот начал закругляться, Джейн расправила плечи и вошла внутрь. Она не смотрела на Люка, но ей не нужно было видеть его, чтобы знать, что он рядом. Она чувствовала, что он наблюдает за ней. И это было плохим знаком.

- Эй, Шарки, - окликнул ее Брюс.

- Привет, Рыбка, - ответила она и повернулась к остальной команде. Заняв свое место в центре раздевалки, Джейн приступила к исполнению ритуала удачи: – Натяните штаны, джентльмены. Я хочу вам кое-что сказать. Это займет всего минуту, и я не хочу, чтобы вы исполняли это ваше синхронное дерьмо по сбрасыванию раковин. Путешествие с вами, парни, было опытом, который я не забуду. Надеюсь, в этом году вы выиграете кубок Стэнли. - Джейн подошла к капитану команды, который как раз натягивал свитер через голову: - Удачи в игре, Хитмэн.

Марк пожал ей руку. Хотя рана на его губе наверняка причиняла боль, он улыбнулся:

- Спасибо, Джейн.

- Всегда пожалуйста.

Роб должен был сегодня выйти на лед, и Джейн подошла к его шкафчику.

- Как ты себя чувствуешь, Кувалда?

- На все сто, - тот стоял на коньках, возвышаясь над ней. – Хорошо вернуться в строй.

- Рада видеть тебя здесь.

Наконец Джейн повернулась к Люку и направилась к нему. Несколько прядей темно-русых волос упали ему на лоб. Счастливчик сидел, положив шлем на колени. Его ясные голубые глаза следили за ее приближением, его взгляд был предусмотрительно пустым. С каждым шагом ее желудок сжимался все сильнее. Джейн предпочла бы гнев Люка Мартинò. Хоть что-нибудь. Она остановилась перед ним и сделала глубокий вдох:

- Ты большой тупоголовый придурок.

- Спасибо, - сказал он голосом, полностью лишенным эмоций.

- Пожалуйста. - Джейн говорила себе, что надо уйти, но не могла сделать ни шагу. – Я взяла интервью у Диона на прошлой неделе.

- И что? Разве тебя не предупреждали, что не следует действовать мне на нервы перед игрой?

Ладно, может быть, у него все-таки были какие-то эмоции. Он явно был в ярости. Хорошо. Ярость лучше, чем безразличие.

- Да. И ты сказал мне не раздражать тебя после игры.

- Так почему ты все еще здесь?

- Я все подготовила для твоего интервью.

- Очень плохо.

Пришло время нажать на него.

- Мы заключили сделку, Мартино́. Если ты не сдержишь свое слово, я никогда больше не назову тебя придурком.

- Отлично, - Люк встал и посмотрел на нее. - Завтра, после того как ты закончишь ходить по магазинам с Мари. Когда ты привезешь ее домой, сможешь задать свои вопросы.

- Превосходно, - Джейн улыбнулась и удалилась, прежде чем он успел передумать. Когда она вернулась в ложу прессы, Дарби и Каролина были увлечены беседой о его костюме от «Гермес».

Джейн достала из-под сиденья портфель и, покопавшись внутри, вытащила ежедневник и пачку стикеров. «Интервью с Люком», - написала она и приклеила бумажку на завтрашний день в ежедневнике. Как будто на самом деле могла забыть об этом.