Питерская Зона. Бустер - Николай Романецкий

– Не выгорела наша идея, мать твою растак!..

Некоторое время он молчал. Все ждали продолжения.

– Я вам, друзья мои, ничего не рассказывал, но четыре дня назад на свой страх и риск подрядил одного весьма опытного сталкера, чтобы тот отыскал и вынес наш артефакт.

Завлаб опять замолк.

– И что, Михаил Владимирович? – не выдержал Роман. – Не нашел? Или нашел, но не донес?

– Не знаю, Рома! Сталкер попросту не вернулся с задания. Ушел в Зону, да так там и остался!

– То есть, у нас нет никаких доказательств, что артефакт вообще существовал? Что Зона выполнила нашу просьбу?

– Откуда же им взяться? Доказательством мог бы стать только сам артефакт, если бы мы его заполучили.

– А почему на свой страх и риск? – спросила Инесса.

– Потому что Жора финансирование работы не открыл. Перестраховщик хренов! Он тоже доказательств потребовал. «А то, говорит, вы, ученые деятели, всегда горазды запустить руку в государственную кормушку».

– И вы потратили на сталкера свои деньги?

Завлаб вскочил из-за стола. Выражение его лица стало таким, что Еве показалось: он сейчас ударит Инессу. Да и та отшатнулась – похоже, ожидала того же.

– Объясняю всем! – сказал Капачинский, делая ударение на каждом слове. – Финансирование под предложенную нами программу не дали. И я нанял сталкера на собственные средства. Выплатил ему аванс. А он из Зоны не вернулся!.. Требуются еще пояснения?

– И что же теперь делать? – растерянно спросила Инесса.

– Предложение у меня есть. Считаю, надо нанять еще одного сталкера.

– А деньги?

– Скинуться! Кто «за»?

Все посмотрели на Капачинского оторопело. Но руки никто не поднял.

– Погоди, Михаил Владимирович… – сказал Роман. – Мы, конечно, высоко ценим твою веру в удачу. Но отдавать последние деньги на такое предложение… Ну уж нет!

Завлаб перевел взгляд на Инессу:

– А вы?

Та только головой помотала.

– Вас даже и не спрашиваю, – сказал Капачинский Еве. – По-моему, вы с самого начала отнеслись к нашей идее несколько… э-э… недоверчиво. Спасибо, хоть не посмеялись… Что ж, дамы и господа… Я думал о вас лучше. Боюсь, дальше нам будет трудно сработаться вместе.

В помещении воцарилось тягостное уныние.

Дальнейшие дни показали тем не менее, что никаких оргвыводов не последовало. Никто из сотрудников лаборатории не был уволен. Никого даже не попросили написать заявление «по собственному».

Физики работали над прежними исследовательскими проектами. Агент Моцарелла продолжала поставлять информацию товарищу Иванову.

Прошло еще два года.

Еве уже прискучила такая работа. Не к тому ее готовили в спецшколе. Чтобы как-то поддерживать форму, она продолжала заниматься боевыми единоборствами и стрельбой якобы на любительском уровне, отклоняя периодические попытки тренеров привлечь способную ученицу к участию в официальных спортивных соревнованиях.

При очередной встрече с товарищем Ивановым Ева заявила, что, на ее взгляд, дальнейшая работа в физической лаборатории бессмысленна. Работы Капачинского стали полной рутиной.

– Вы ошибаетесь, Ева, – сказал товарищ Иванов. – Обстановка в последнее время поменялась. В том числе изменения произошли и в руководстве института. У нас есть основания полагать, что Капачинский решит повторить свое предложение. А новое руководство его поддержит. В последнее время появились резоны считать, что идея Капачинского отнюдь не фантазии и не глупость. Но вам от него действительно самое время уходить. А то засиделись вы в тихой гавани. У Капачинского будет новая лаборантка. А вам предстоит выполнить более серьезное задание. Решено, что дальнейшая работа физической лаборатории будет происходить под более пристальным контролем. Самодеятельщины от Капачинского впредь мы допускать не будем. Если он прав и артефакт и в самом деле в Зоне появится, то нужно, чтобы он попал вовсе не в институт Менеладзе. В связи с этим сейчас разрабатывается специальная операция, которая будет реализована, как только Капачинский согласует с новым руководством планы своей дальнейшей работы. Практическое изъятие артефакта из Зоны должно пройти при нашем участии. Это будет поручено конкретно вам.

На следующий день Ева Сыркова уволилась из НИИ имени Менеладзе. Капачинский отпустил ее безо всяких разговоров. То ли на него надавили, то ли он попросту так и не смог простить отношение лаборантки к его идее с ускорителем и рад был с нею расстаться.

Еще через сутки вся личная информация о гражданке Еве Сырковой исчезла из всех открытых баз данных Российской Федерации. Родителям объяснили, что их дочь выполняет важное задание, и все, связанное с нею, является государственной тайной. Потому в публичном доступе о ней и нет упоминаний.

Зато везде появилась контрактница Зоя Пономаренко, уволенная из рядов Вооруженных Сил. И уже через неделю Зоя, побывавшая во многих горячих точках, появилась в окружении бизнесмена Аркадия Мамонтова (погоняло «Мамонт»).

12. Минувшие годы. Трофим Мазилин

В рот им всем ноги, легко добиваться своего, если ты оглобля и в плечах у тебя косая сажень. А если господь ростом обидел? Да еще такая фамилия!..

Трофиму многое давалось нелегко. Когда на уроке физкультуры класс выстраивался в школьном спортзале, Мазила стоял последним в пацанской шеренге. Прыгать – и в длину, и в высоту – только вызывать смех у одноклассников. И – что еще хуже – у одноклассниц!

«Смотрите, смотрите, девчонки! Сейчас гномик мировой рекорд установит, хи-хи-хи!»

И ладно бы обзывали Гимли – по имени одного из толкиновских героев. Трофим носил бы такое прозвище с гордостью. Так нет, просто безлично – гномик.

Зато в борьбе ему не было равных – клал на ковер дылдаков едва ли не вдвое выше. По крайней мере, так ему казалось…

Отец, статный красавец, не слишком привечал низкорослого сына. Пару раз спьяну даже заявил маме: «Мой ли он вообще?» А вот бабушка то и дело ласково говаривала: «Малая блоха злее кусает…»

В общем, Мазила почти всю недолгую жизнь считал себя невезучим.

Но пришел день, когда ему повезло. Когда Питер накрыла Зона, Трофим Мазилин находился в молодежном спортивном лагере под Сосново.

А статный красавец папа, бедная мама и ласковая бабушка остались на улице Седова, совсем недалеко от Еврейского кладбища. А значит, либо были съедены, либо превратились в зомби.

Трофиму повезло и еще в одном: молодежному лагерю помогал бизнесмен Аркадий Михайлович Мамонтов. Мелкий подросток чем-то ему приглянулся, и богатенький буратино взял его под свое крыло.

Удивленный и обрадованный такой удачей новоиспеченный сирота много позже понял, почему это случилось. Юный Мазилин был чемпионом лагеря по стрельбе, и именно сей факт стал причиной мамонтовской приязни.

В результате Трофим превратился в Мозиллу, которому хозяин стал поручать серьезные дела, требующие серьезных решений. Вскоре на деловом счету Мозиллы было уже полтора десятка жмуриков, так или иначе перешедших дорогу Мамонту. Трофиму такая работа нравилась. Он полагал, что господь дал ему нынешние жизненные успехи в награду за те унижения, что свалились на его плечи в детские годы.

Дылдоватые придурки считали, что огромный рост – залог жизненного успеха. Но по приказу Мамонта на их пути появлялся бывший «гномик», и несколько граммов свинца оказывались гораздо сильнее бугристых мышц, в рот им ноги!

Впрочем, о мышцах Мозилла тоже не забывал и с иными дылдаками справлялся и безо всякого свинца. Свернутая шея успокаивает лоха не хуже, чем пуля из волыны.

В общем, вскоре братва достаточно заценила Мозиллу, чтобы вызвать в нем уважение к самому себе.

Вот только бабы относились к нему, как в детские времена, хотя в постели он был зол и неутомим.

Местные шалавы-то ладно – они за деньги и вошь уважать будут, на последнюю шестерку кинутся с любовью…

Но однажды в окружении Мамонта появилась Зоя, и Трофим мгновенно запал на эту сучку.

Однако кобылка оказалась с норовом, отшила хахаля, а когда он стал настырничать, выяснилось, что и на старуху бывает проруха. Зоя оказалась весьма подготовленным бойцом, прошедшим горячие точки, и силой с нею не получилось – отоварила по горячему прибору так, что свет в глазах померк. Наверное, Трофим пришил бы ее, но тут вмешался Мамонт. Оказалось, что сука при первой же возможности прыгнула к тому в постель, и хозяин жарил ее чаще, чем собственную женушку.

Ну, тут уж никуда не денешься! Против лома нет приема, в рот им всем ноги!

Мозилла затаился. Рано или поздно сучка Мамонту надоест, как и любая шалава. Лохматый сейф у всех одинаков.

Однако время шло, а хозяин по-прежнему страдал по Зойкиному сейфу. Карьера стервы быстро пошла в гору, и вскоре она стала командовать всеми мамонтовскими охранниками. Волей-неволей отчасти вынужден был подчиняться этой прошмандовке и Трофим. Ведь он тоже слыл для всех охранником…