Синкретизм - Лев Чернухин

Теперь я понял, что Ренато был удивительно спокоен. Он улыбался, наслаждался реакцией публики и всеобщим вниманием. В его годах не свойственно ребенку себя так вести. Но опять таки, все дети разные.

«Долго ваша Жрица еще будет речь толкать?» — поинтересовался я у девушек. Обеих сразу.

«Пока планеты не выстроятся в идеальную фазовую линию и не начнется парад планет, а на всех снизойдет Fuoco Purificatore поглощающий Черную Пустоту, чем бы она не была.» — Кварта говорила это скучающе, рутинно, — «Сколько угодно говорить может, ей не впервой на уши капать. Никто точно не предскажет нужный момент, у нас тут эффект неожиданности. Cinque minuti, un’ora, tre…»

Нет, часами ждать не пришлось. Если я верно понял — то, чего все так ждали, начало происходить прямо на середине речи массивной чернокожей дамы.

Не успела она договорить фразу «Мы все unito…», как факелы всех собравшихся угасли разом. Костры у алтаря также затухли, словно налетел внезапный порыв бурана. Да почему словно? Ледяной северный ветер ураганной силы со снегом, градом и сокрушительной мощью ударил внезапно, в одно мгновение, как я переходил между мирами… Может я опять Моргнул, и это уже не Параллель с радушными сестрами и с Мадрэ Грацией да Падрэ Мэнлайо?

Девчонка Кварта слева, с испуганными глазами, крепко сжавшая мою руку, обратила такую мысль вспять. Даже в полной темноте ночи ее очки поблескивали синим, в линзах отражался свет… Горели руны. Натурально горели нежным синим пламенем. Языки огня шевелись словно в замедлении — вязко, плавно. На дубах, на земле, алтаре — пламя исходило из каждого знака, аккурат по контуру. Края рун, казалось, врезались в поверхность материи, бесконечно уходя далеко за грани видимого, в глубину, в… Пустоту.

«Такого в прошлый раз не происходило!» — вжалась с другого боку ко мне Секунда. Девчонки были одеты по летнему, тонкие платья рассчитаны на жаркую ночь, никак не на снежный покров. Я и сам, хоть и закален приключениями в горах и льдах, не очень комфортно себя ощущал. С сестрами рядом становилось хоть малость менее зябко. Детишки кинулись к Мадрэ, остальные в кучных рядах подошли ближе друг к другу и тоже пытались укрыться от холода.

«Non avere paura! Нищие духом, сберитесь, отбросьте сомнения и страх!» — Верховная Жрица с улыбкой присела к мальчишке, который, кажется, даже не замечал ветров в своем укромном изумрудном балахоне. Мальчик с любопытством рассматривал паникующих вокруг.

Леденящий буран не думал утихать.

«Что сейчас делать нужно, каков обычай? Сжать кольца в руке?» — мои лежали наготове во внутреннем кармане, около которого сейчас со всей своей женственностью ютилась Секунда.

«No, Zio!» — ответили сестры хором.

«Все произойдет само. Сосредоточься на своем сокровенном, оно и произойдет. Возникнет в воздухе, дома или перевоплотит тебя на месте…» — Секунда крепко зажмурилась и начала шептать себе под нос что-то неразборчивое.

«Не уверена по поводу сосредоточиться. Неважно, думаешь ты о желанном или нет. И правда — все случается без твоего участия. Fuoco пройдет сквозь тебя, ты ощутишь ее в себе, Ауру Пустот. Жди!» — Кварта глаза отнюдь не закрывала, нет. Зрелище было обескураживающее, уникальное на миллионы лет, она знала это. Поэтому устремила глаза наверх, к звездам.

Снежинки таяли, не успев коснуться глаз. Сквозь нежданный снегопад просматривалось завораживающее зрелище. Вся бесконечная тьма вселенной была затянута лазурной пленкой, а уже за этой необъяснимой пеленой виднелись множество планет всех возможных и невозможных цветов, искажались в лазурном мареве. Сферы уходили за горизонт вселенной. Пять, шесть… Двадцать? Почему так много?

«Bellissimo…» — тихо молвила Кварта.

«Тебя такое не удивляет?» — во многих мирах я был, факт. Но такого — не видел.

«Удивляет… Но разве удивительное не может быть великолепно?»

«Согласен. Bellissimo…»

Пелена, застилающая головокружительный пейзаж, стала пузыриться. Мне же не кажется из-за непогоды? Нет, точно. Пузыри. Надувались, отделялись один за другим от основы лазури и сталкивались друг с другом, порождая новые лазурные отростки пузырей. При каждом соприкосновении появлялось и нечто иное. Отскакивая, пузыри зачинали продолговатые извивающиеся очертания. Бесформенные, лишь черные следы, словно выгоревшие на оболочке лазурной пелены. Куда уходили, в какую пространственную грань, узором украшая небо — не было ясно до конца. Понимаю одно — они движутся, не замерли в картину, а несутся и перетекают, от одного пузыря к другому…

Головокружительно — самое подходящее слово. Так как голову и впрямь вскружило, созерцать мешанину едких тонов и контрастов было чудесно, но невыносимо для человеческих органов чувств. Схоже с вращением спирали — чем дольше наблюдаешь за ломающим пространственным ощущением, тем плоше становится. С меня хватит.

Кварта так и продолжала любоваться зрелищем. Возможно в окуляры очков смотреть было проще, но меня укачало и к горлу подступал кислый комок.

Огонь, исходящий из рун, стал за это время больше, выше. Синий свет стал еще насыщеннее.

«Хахахаха» — детский смех. Тише относительно пронзительных речей Беатриче, но все равно необычайно громкий. Смех разлетелся по всей площади.

То смеялся блондинистый мальчик Ренато. Близко стоящая на его уровне Жрица давала ему возможность донести свой смех до всей толпы?

«Впустите в себя Fuoco perificatore!» — истошно заверещала Беатриче, — «Отпустите мирское, узрите altro!»

Как по команде, синий огонь тут же исчез. Лазурь в небесах продолжала тускло освещать алтарь и его окружение.

«Все кончено?»

Ответом на мой вопрос была стена огня. Она возникла вокруг алтаря и переливалась всем спектром цветов доступных воображению. Стена стала двигаться, расширяться. Я хотел было начать убегать, но шепот Секунды остановил.

«Не волнуйся, все в порядке, вот это — уже в порядке вещей.»

Какой тут не волнуйся? На меня движется живая стена огня, я чувствую жар исходящий от нее, все тело, все чувства кричат: «Опасность, Крэй! Беги, Крэй!». Но деревенские местные все абсолютно спокойно стояли молча и не думали шелохнуть и пальцем. Один лишь хохотал паренек в изумрудном одеянии.

Стена ускорило свои порывы в нашу сторону и импульсом прошла сквозь меня.

Замер. Что? Где я?

Неужели Моргнул… Нет больше Фамилья, людей — никого. Лишь краски огня. Я горю. Все тело горит. Огонь внутри меня. И жар. Я на самом деле горю. Но боли — нет. Есть ощущения, чувства… Но нет боли. Да и есть ли я? Снова, как в том сне в таверне. Я уснул или Моргнул? Вокруг нет ничего. Лишь яркий огонь. Красный, синий, зеленый, черный… Все почернело. Нет теперь ничего. Нет здесь и меня. Нет кислорода. Но и дышать мне — не нужно. Как? Это точно не сон. Есть чувства, я ощущаю жар, все осознаю. Я не Моргнул в иной мир. Иначе было бы тело, дыхание, боль. Тела нет. Но я его ощущаю, я чувствую все вокруг. Что внизу… Пустота. Нет. Слизь. Черная вязкая слизь, стекающая в пустоту, вытекающая из пустоты. Что вверху… Пустота и все та же слизь. Справа, слева, везде — слизь. Я ее часть. Что, Вьйорх дери, происходит⁈ Сосредоточься, это — нормально. Так сказала Секунда. Так и должно было быть… С ними. С обычным людом из мира Фамилья. Ты, Крэй — другой, ты, Крэй — иной. Сжимая черные камни, ты уже был здесь. Точно. Я был здесь. На миг. На мгновение. Желание… Исполнишь желание, Пустотная Слизь?

Звук. Стрекочущий звук, похожий на пение хора. Где-то вдали, неясный… Или вблизи? В пустоте.

Что ж. Теперь появился и звук, прогресс как никак. Он доносился со ткани времен, пространства, мысли и чувств. Из пустоты в пустоту… Но что мне с ним делать? В слизи, черной как смоль, появилось сияние. Лазури, пурпура и красноты. Это ответ? От сияния откололся кусок света, сформировавший шар, похожий на тот, что был в пелене.

Пустота общалась со мной.

Шар разделился. И еще. И еще. Бесконечное множество форм, не просто шары. Словно длинные щупальца игрались с хрупкими жемчугами, множили их в беспорядочной слизи. Лазурные, пурпурные, красные… А теперь и все остальные цвета. Ассоциация на каждый шар возникала, но уловить ее сейчас не могу. Голова, которой и нет, кружится в этой беспорядочной смеси. Мой взор то в одном шаре, то я уже смотрю