Постигая живое слово Божие - Герхард Хазел

Связь между прообразом и его исполнением оформляется на двух различных уровнях восприятия. Только тогда, когда прообраз находит свое исполнение, его изначальный прообразный смысл становится окончательно ясным. Следовательно, прообраз всегда в чем-то непонятен. С другой стороны, исполнение прообраза выявляет всю полноту его содержания; глубинный смысл прообразной структуры выявляется на основе широкого контекста, представленного богодухновенными писателями. В то же время неправильно думать, что прообразная связь является позднейшим образованием. Будучи Автором Писания, Бог утвердил ее с самого начала, и поэтому отрывки, в которых содержатся прообразы, можно рассматривать как божественное предвосхищение того, что впоследствии нашло свое исполнение в конкретном лице или событии. Прообразы свидетельствуют о том, что некоторые тексты действительно имеют глубинный смысл. Это герменевтическая категория, основание которой заключено в самом Писании.

2. Исполнение пророчеств и глубинный смысл. В Евангелии от Матфея первое упоминание об исполнении пророчества содержится в 23-м стихе 1-й главы. Матфей утверждает, что непорочное зачатие исполнило то, что было сказано Господом через пророка. «Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил» (Ис. 7:14).

Обстоятельное исследование этого пророчества (Ис. 7:14) показывает, что первоначально речь шла о рождении ребенка из царского рода, который должен был стать «знамением» того, что этот род не прервался и что, следовательно, Бог по-прежнему остается со Своим народом. Мы не находим явных указаний на то, что Исаия имел в виду рождение Иисуса: он в равной мере мог думать о каком-либо рождении в отдаленном или ближайшем будущем.

В приведенном пророчестве особое внимание следует обратить на слово «almah», что в переводе означает «молодая женщина брачного возраста», каковая обычно была девственницей, девой. Исаия употребляет наиболее подходящее слово, поскольку оно предполагает непорочность и свидетельствует о том, что будущая мать была незамужней и чистой. В последних переводах речь идет о «молодой женщине», (R. S. B., N. E. B.) хотя при этом ее девственность не отрицается; другие переводы по-прежнему употребляют традиционное слово «дева» (N. A. B., N. A. S. B., N. I. B). В Септуагинте слово almah переведено греческим словом parthenos («дева, девица»). Теперь мы видим, что здесь нет никакого искажения: переводчики выбрали один из смысловых оттенков, содержащихся в еврейском слове. Матфей, вероятно, цитировал по Септуагинте.

Вдохновив пророка на написание этого пророчества (Ис. 7:14) и побудив его выразить заключенную в нем мысль как данное ему откровение, Бог включил в это пророчество идею непорочного зачатия, которую сам пророк мог и не осознавать во всей ее полноте. Таким образом, пророческие слова Исаии имеют более глубокое значение.

Родившись от девы в городе Давида, Иисус стал «знамением» того, что царский род не прервался и что Господь не оставил Свой народ (это было выражено в самом имени «Еммануил», то есть «с нами Бог»). Существует принципиальная связь между пророчеством Исаии и грядущим непорочным рождением Иисуса, поскольку оба события составляют часть божественного плана спасения. Иными словами, Матфей не привнес в ветхозаветное пророчество какого-либо нового смысла, он не переистолковывал его и не злоупотреблял ветхозаветной цитатой: он просто увидел более глубокое значение этого текста. Данное наблюдение весьма существенно для правильного понимания той перспективы, в которой развивается история спасения.

Глубинный смысл какого-либо библейского отрывка всегда свидетельствует о его принципиальном единстве с первоначальным значением, которое лежит на поверхности. В Послании к евреям апостол Павел цитирует второй псалом: «Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя» (Евр. 1:5; Пс. 2:7) По-видимому, первоначально эта фраза связывалась с празднеством воцарения на престол помазанника из колена Иуды (см. 2 Цар. 7:14), однако после крушения царства в ней выявился более глубокий смысл, касающийся грядущего идеального царя-избавителя. Полное значение этого отрывка ясно выявилось благодаря позднейшему откровению, и, таким образом, сам псалмопевец мог не сознавать его. Здесь мы тоже обнаруживаем принципиальную связь между словами псалмопевца и их исполнением в Иисусе Христе. День, о котором говорит псалмопевец, наступил, то есть наступило то «ныне», которое упомянуто в 7-м стихе псалма: воскреснув по плоти и облекшись нетленною славою воскресения, Иисус Христос родился в новую жизнь, которой не имел прежде (в 33-м стихе 13-й главы Деяний Апостолов приведенная цитата из псалма однозначно соотносится с воскресением Христа). Отныне, благодаря Своей природе, Он прославляется как Сын, как «первородный между многими братьями» (Рим. 8:29). Сама возможность соотнесения слов из 7-го стиха (согл. Евр. 1:5 и Деян. 13:33) с Иисусом говорит о том, что открывшийся глубинный смысл принципиально родствен изначальному смыслу этого ветхозаветного отрывка. В Ветхом Завете содержится много недвусмысленных предсказаний, которые исполнились в новозаветные времена и которые цитируются в самом Новом Завете; в то же время многие ветхозаветные цитаты, встречающиеся в Новом Завете, наполняются более глубоким смыслом, в полной мере обозначившимся благодаря откровению.

Мы только слегка коснулись упоминаний об Иисусе, встречающихся в Новом Завете; теперь же мы хотим сделать литературный анализ того материала, который дает нам знания о нашем Господе.

ЕВАНГЕЛИЯ И ВЕСТЬ ХРИСТА

В Новом Завете не содержится какого-либо особого документа, начертанного рукой Самого Иисуса. Провидению было угодно, чтобы весть о Нем дошла до нас иным образом.

Об Иисусе мы узнаем прежде всего из четырех Евангелий и кроме того располагаем несколькими Его изречениями, которые упоминаются в других книгах Нового Завета. Первые три Евангелия содержат относительно общую линию повествования, и поэтому их называют синоптическими или просто синоптиками.

Вопрос о подлинности изречений Иисуса

На протяжении многих веков христиане отмечали, что между первыми тремя Евангелиями существует примечательное единство и не менее примечательные разногласия. Проблема их взаимосвязи лежит в основе современных изысканий, в которых поставлен вопрос о подлинности изречений Иисуса. Уже со времен первой мировой войны проблема историчности Евангелий и их содержания занимает первое место в обстоятельных научных дискуссиях.

Вопрос состоит в том, содержат ли синоптические Евангелия и Евангелие от Иоанна подлинные изречения Иисуса, и если содержат, то в какой степени. Говорил ли Иисус те слова, которые Ему приписывают, или же они действительно просто приписаны Ему по каким-то соображениям? Кроме того, действительно ли Иисус прожил Свою земную жизнь так, как она описана в Евангелиях, или же это описание отчасти додумано или вымышлено целиком?

Синоптические Евангелия

Перечисленные вопросы имеют весьма важное значение, так как их разрешение определяет степень доверия к евангельским записям и к христианству в его изначальной основе. Многие христиане не знают, каково отношение к этим проблемам современной историко-критической школы. Современные исследователи, изучающие жизнь Иисуса, буквально одержимы стремлением определить «не подлежащий критике минимум» слов и событий, не вызывающий разногласий у ученых[101]. Этот процесс предполагает использование множества критериев, на основании которых возможно воссоздать исторический облик Иисуса и определить, что же Он сказал в действительности[102]. В специальной литературе это называется «поиском» или «новым поиском» исторического Иисуса.

Для начала необходимо четко определить и осознать исходную предпосылку большинства современных подходов к этим проблемам. Основная установка ведущего направления современной библеистики (в значительной степени разработанного Рудольфом Бультманном и его последователями) состоит в том, что Евангелия признаются потенциально недостоверными, неподлинными и, следовательно, бремя поиска доказательств подлинности изречений Иисуса и Его исторического облика возлагается на тех, кто придерживается обратной точки зрения. Профессор Кеземан утверждает, что задача исследователя состоит в том, чтобы, «изучив имеющийся материал, выявить подлинность его составных частей, а не возможную их недостоверность»[103]. Профессор Чикагского университета Н. Перрин считает, что «надо доказывать подлинность имеющегося материала: это задача весьма и весьма нелегкая, но не невозможная»[104]. С его точки зрения, «природа синоптического предания такова, что приходится доказывать его достоверность»[105]. Одним словом, многие современные ученые утверждают, что до тех пор, пока на основании предлагаемых критериев не будет доказано, что притчи и изречения Иисуса действительно были сказаны Им и составляли часть Его учения, можно думать, что они только приписываются Ему и на самом деле являются творением раннехристианской церкви, рассчитанным на удовлетворение ее духовных нужд.